Люся, которая всех бесила (СИ) - Тата Алатова

выключила на телефоне звук, стянула майку и пошла в душ к Ветрову.

Глава 23

— Нет.

— Нет?

— Совершенно точно — нет.

— Ты обалдел совсем?

Утро понедельника не сразу смыло с Люси расслабленно-довольное настроение, какое бывает только после очень хорошего секса.

Если кто-то в целом мире и был способен моментально ее раздраконить, так это сварливый кимор Носов, решивший именно в этот день наглядно продемонстрировать свой скверный характер.

Ругались они при закрытых дверях: ни к чему было сбивать рабочий настрой всей редакции. Хотя Люся не сомневалась в том, что секретарша Ольга потом все всем перескажет в лицах, — дверь в приемную осталась приоткрытой, а вставать и закрывать ее было лень.

Люся немного притомилась, если вы понимаете.

— И с какой стати ты запрещаешь мне публиковать интервью с навью? — спросила она сухо, решив не прибегать к аргументам вроде «это мой портал» и «я тут начальник».

Носов вкалывал как вол, никогда не отказывался поработать ночью или в выходные, а главное, главное — пылал и горел, не поддаваясь тлетворному влиянию рутины, как остальные журналисты.

— Потому что слишком много социальной драмы, читатели от нее устанут, — пояснил он. — Люсь, я ценю твои порывы, но притормози. То у тебя нави-проститутки, то деды-коркоры, то русалки. Хватит грузить народ, от нас скоро отписываться начнут. Люди идут в интернет не для того, чтобы ощутить вину или взгрустнуть о несправедливости этого мира. Поставь что-то задорное и легкое, сбавь накал.

В этом была доля смысла.

Это, конечно, злило, но Люся умела признавать чужую правоту. Хороша бы она была, если бы не слышала и не понимала своих собеседников. Это означало бы полную профнепригодность.

— Хорошо, — произнесла она раздраженно, — ладно. Есть идеи для легкого лонгрида?

— У меня? — вытаращил он глаза.

Ну да.

Носов — это суды, криминал, ДТП, коррупция и скандалы.

— Интервью с автором эротических романов тебя устроит? — спросила Люся со вздохом.

— Идеально, — заулыбался Носов. — А навь придержи на недельку, пусть читатели выдохнут. Тебя иногда заносит, знаешь?

— Иди уже отсюда, — проворчала она.

Журналистика и человечность редко шли рука об руку. Порой это угнетало.

Дождавшись, пока Носов покинет ее кабинет, Люся снова вздохнула.

Ну, порнобоян, давай познакомимся поближе.

Она порылась в сумке, нашла выданный ей свахой листочек и набрала номер:

— Антон? Здравствуйте. Меня зовут Людмила Осокина, и я главный редактор портала «Город не спит»…

— А-а-а, моя вторая половинка, — глубоким бархатным голосом отозвалась трубка, — конечно-конечно, Анна предупредила меня, что мы с вами идеально подходим друг другу. Я собирался позвонить вам к вечеру — это романтичнее утренних звонков, не так ли? Поужинаем на этой неделе? Какую кухню вы любите?

А он времени даром не терял. Очень прыткий писака.

— Давайте лучше пообедаем, — ответила Люся, — в пиццерии «У Макса». Сегодня.

— Но это, кажется, дешевая забегаловка, — с явным разочарованием проговорил он. — И обед — это слишком прозаично, нет?

— Нет, обед — это дешево, сытно и практично, — возразила Люся. — Впрочем, если вам сегодня неудобно…

— Отчего же? Вполне удобно. У меня, знаете ли, свободный график. Но, может, мы выберем заведение поприличнее…

— Прекрасно, тогда в час дня.

Люся распрощалась, посмотрела на часы и потянулась за тростью.

До обеда у нее были еще две встречи, но что удобно — в одном месте.

Стоянка у бетонного завода была забита, и им с охраной пришлось сделать несколько кругов, пока они нашли место.

Один из витязей проводил ее до проходной, убедился, что Люся прошла на закрытую территорию, и только после этого вернулся к машине. Судя по всему, после пятничного катания с Великим Моржом Ветров подзакрутил гайки.

Федор Горелов и его навь ждали Люсю в роскошном директорском кабинете.

Саша нервничала, а он был благодушен и несколько высокомерен.

Люся объяснила им, что материал выйдет через некоторое время, выслушала недовольное бурчание Горелова, отдала счет и потратила сорок минут на запись интервью. От бесконечного навьего шипения разболелась голова, а вопрос о том, нормально ли вообще иметь интимные отношения с умертвием и стоит ли писать о подобном, встал перед ней вдруг необычайно остро.

Противоественность происходящего резанула сильно, наотмашь, и Люся почувствовала дурноту. Едва закончив разговор, она торопливо попрощалась, вышла из кабинета, вымученно улыбнулась секретарше и прошла по коридору дальше, к кабинету Горелова-младшего.

— Людмила Николаевна? — удивился он, когда она просунула голову в приоткрытую дверь.

— Тамбовский волк вам Людмила Николаевна, — рявкнула она и просочилась внутрь. — Что вам понадобилось от моей сестры?

— Ого! — развеселился Сергей Горелов. — А вы не церемонитесь.

— У меня на вас всего семь с половиной минут. Выкладывайте, пока я не начала угрожать вам тем, что расскажу вашему брату, как вы слили его фотку.

Горелов некоторое время задумчиво на нее смотрел, потом удрученно покачал головой:

— А ведь я вам щедро заплатил за молчание. Неужели ваша репутация настолько не важна?

— Плевала я на нее, — решительно отмахнулась Люся, — дела семейные, сами понимаете.

— Ваша сестра вас ненавидит.

— Я ее тоже. Однако на тот факт, что мы родственники, это никак не влияет.

Он еще немного помолчал, и Люся демонстративно показала ему часы на телефоне.

— Я плачу вашей сестре, чтобы она изображала мою любовницу, — скучным голосом наконец сообщил Горелов-младший, — хочу избавиться от своей жены-прилипалы. Понимаете, она никак меня не бросит, а я не могу подать первым на развод из-за брачного договора…

— Стоп, — прервала его Люся. — Подробности вашей семейной жизни мне совсем ни к чему. Я хочу знать только одно: Катька четко понимает суть ваших отношений? Она помнит, что это всего лишь мерзкий заработок, и не питает иллюзий?

— Ну разумеется. Ваша сестра цинична, но не идиотка.

— Ясно. До свидания. Хорошего дня. Удачной рабочей недели.

Люся развернулась и поспешила на выход. У нее оставалось двадцать минут, чтобы добраться до пиццерии.

Она была не из тех женщин, кто считал, что опоздать на свидание — нормально. Люся ценила собственное время и столь же уважительно относилась к чужому.

Да