Свидетели самоизоляции - Юрий Беккер

Или Катерина не бегала, или у меня прогрессирующая паранойя.

Или пора наконец обсудить происходящее.

Но в тот вечер опять не получилось. Катерина зависла в ванне, я пощелкал пультом, прыгая с канала на канал, после чего завалился спать и уснул так крепко, что не слышал, когда пришла жена. Которая оставила на тумбочке записку с просьбой не будить ее на утреннюю пробежку, потому что она до четырех утра смотрела какое-то кино. Ничего удивительного: в последнее время Катерина частенько прогуливала утренние пробежки, предпочитая спать до десяти-одиннадцати, а спортом заниматься вечером. Я тихо собрался, тихо покинул квартиру, предвкушая быструю пробежку – один я всегда бегаю быстро, даже быстрее Катерины, – но когда мы с Баффи оказались на улице, то вновь наткнулись на толпу. Теперь – в перчатках и масках. Толпа была не очень большой, но плотной и мрачной. И молчаливой. А на асфальте, прямо у входа в подъезд, был нарисован контур человека, возле головы которого отчетливо виднелась лужица засохшего красного.

Кажется, в ТСЖ «Две Башни» кого-то убили.

Убийца не был дворецким

– Христос Воскрес, православные! – громко произнес я, а выслушав несколько ответных: «Воистину!» и нейтральных: «Доброе утро!», осведомился: – Кого на этот раз?

Чем окончательно привлек к себе внимание. Народ притих и, несмотря на большой праздник, принялся разглядывать меня недружелюбно. Настолько недружелюбно, что Баффи сделала пару шагов и встала между мной и соседями: то ли собираясь меня защищать, то ли приняв толпу за стадо, которое следует перегнать, куда скажет папа.

Рекс Варидзе заинтересованно подался навстречу – они с Баффи дружили, – и соседи слегка расслабились.

– А кого в прошлый раз? – спросил Георгий.

– Не знаю, – я пожал плечами. – Просто к слову пришлось.

Поймал несколько выразительных взглядов и поздравил себя с тем, что утренняя шутка удалась.

– Мы не знаем, кого убили, – сообщил Варидзе.

– И не знаем за что, – добавила Иванчикова, у ног которой вертелась черная такса.

И это обстоятельство больше всего волновало собравшихся: почему их не позвали поглазеть на тело и не поставили в известность о преступлении?

– Смешно: на территории ТСЖ людей убивают, а жильцы не в курсе.

– Вот именно!

– Кто-нибудь машину подозрительную видел? – начал расследование Сверчков. Он так разволновался, что опустил маску на подбородок, за что немедленно получил замечание от Иванчиковой.

– Во двор чужие заезжали?

– Как они через шлагбаум проехали?

– Черт, получается, кто-то из наших?

– Кто-то из наших что?

– Кто-то из наших убил.

– Ты машину видел?

– Нет.

– Если кто-то из наших убийца, то дело совсем плохо.

– Почему?

– Как мы ему в глаза будем смотреть?

– Кому?

– Убийце.

– А кто убийца?

– Надо было на даче самоизолироваться, – вздохнула Иванчикова. – И квартиру покупать в другом доме, где нет убийц.

Баффи посмотрела на меня, я взглядом подтвердил, что ее предположение насчет стада имело под собой все основания, Баффи улыбнулась и намекнула, что нужно идти гулять. Я сказал, что пока не готов, и они с Рексом продолжили дружеское обнюхивание.

– Может, это тот грабитель? – осторожно предположила Пышкина.

– Вернулся?

– Или вернулся, или в подвале сидел, а его потом убили.

– Кто-то из наших убил?

– А кого он ограбил?

– Никто не сознается.

– Вот кто не сознается – тот и убил, – подвел итог умный Сверчков.

– Может, его подельники грохнули? – предположил Варидзе. – За то, что он добычей не поделился.

– А кого он ограбил?

Все переглянулись и промолчали. В принципе, у каждого в квартире можно было отыскать чего-нибудь интересное, но не каждый спешил в этом признаваться.

– Почему полиция уехала?

– А что им здесь делать? Сняли показания и уехали.

– Почему пост не выставили?

– А чего им здесь охранять?

– Труп.

– Труп осмотрели, описали и забрали.

– А понятые?

– Зачем ради этого людей будить? Дворников поймали и сделали понятыми.

– Кто-нибудь дворников видел? Оказывается, они знают, кого убили.

– Может, на останки одного из них мы сейчас и смотрим.

– Одного из убитых?

– Одного из дворников.

– Вряд ли.

– Это еще почему?

– Откуда у дворников огнестрел? – пожал плечами Варидзе.

– Думаешь, это огнестрел?

– Кровь около головы, – важно ответил Георгий. – Ножом в голову редко бьют, а нож – это наиболее распространенное орудие убийства. Значит, огнестрел.

В целом я был с ним согласен, но в разговор пока не влезал.

– А топор? – спросила Пышкина. – Может, его топором по голове рубанули.

– Тогда бы мозги и частички кожи разлетелись вокруг.

Народ сделал шаг назад, а Иванчикова на всякий случай взяла таксу на руки.

– Не, здесь не топор и не бита, – произнес подошедший Широков. – Огнестрел, точно вам говорю.

– Давайте спросим у знающего человека? – предложила Пышкина.

– У кого?

– У полицейского.

Думаю, Старовойтов хотел пройти мимо, но увидев возбужденных граждан, свернул во двор и теперь приближался, разглядывая нас скептически. Несмотря на то что все мы были в масках и перчатках. Мы ребята законопослушные, особенно в присутствии полицейских.

– Опять толпа… Господа, вы ведь знаете, что в городе приняты повышенные меры безопасности? Массовые мероприятия запрещены. Скопление людей может привести к вспышке заболеваемости.

Народ сначала принялся указывать на маски, а потом сообщил:

– Мы соблюдаем социальную дистанцию.

– Вижу, как соблюдаете, – пробубнил Старовойтов. – На что смотрите?

– На труп.

– На настоящий?

– Мы не знаем, мы не видели.

– То есть вы смотрите на воображаемый труп?

Поскольку никто от лейтенанта полиции такого захода не ожидал, вопрос вызвал понятное оцепенение. Затем мы расступились, и Сверчков сказал:

– Вот.

Некоторое время Старовойтов разглядывал контур, после чего раскрыл папку и достал ручку:

– Первое: кого вы убили? Второе: куда дели тело?

– Это мы у вас хотели спросить, – солидно сказал обиженный Сверчков.

– Полиция к этому непричастна.

– Но тело вы увезли?

– Куда?

– Нам откуда знать?

– Давайте сначала? – предложил лейтенант, понимая, что ничего не понимает.

– Давайте, – согласился Сверчков.

– Кто убийца?

– Мы вообще-то хотели спросить, это огнестрел или топором жахнули? – влезла Иванчикова. – Мы поспорили, а вы – человек знающий.

– Звук выстрела кто-нибудь слышал?

– Нет.

– Значит, топором жахнули, – пожал плечами участковый.

– Мозгов нет.

– А за оскорбление при исполнении можно пострадать. По закону.

– По закону много чего можно, – проворчал Широков.

– По закону много чего нельзя, – строго сказал Старовойтов.

– Вам виднее.

– А на пистолет можно глушитель натянуть, тогда выстрел никто не услышит.

– Какой был пистолет?

– Вам виднее.

– Почему мне виднее?

– Вы – власть, вам и пистолеты в руки. А мы дробовиками обходимся.

– И охотничьими ружьями, – добавил Старовойтов.

– И ими тоже.

– И карабинами.

Поскольку он был нашим участковым, то абсолютно точно знал, сколько и каких стволов лежит сейчас в «Двух Башнях»… Ну ладно, может, и не точно, но в целом представление имел.

– Почему