Воители безмолвия. Мать-Земля - Пьер Бордаж

— Продолжайте, дама моя! — едва слышно приказал он.

— Хорошо, мой сеньор… Говорят, что сеньор Сиракузы передал половину наследия своих предков скаиту Паминксу, а вторую половину — чужаку Спергусу. Говорят, что коннетабль предал и собирается выступить против сеньора Сиракузы, готовя ему незавидную участь… Говорят…

— Хватит! Хватит! — взорвался Ранти Анг, окончательно выйдя из себя. — Как… как вы осмеливаетесь говорить со мной в таком тоне?

Дама Сибрит выдержала яростный взгляд, вперившийся в нее. В этом ее заслуги не было: она знала, она видела все это в своем сне.

— Успокойтесь, мой сеньор, меня вовсе не охватил запоздалый приступ мужества! Мы, вы и я, люди без будущего… Вы — потому что утеряли всяческий контроль над правительством вашей планеты, а я — потому что имею несчастье быть вашей женой. Именно это прозрение позволяет мне так откровенно высказываться… Проницательность человека, у которого не осталось надежд… С тех пор как я переступила порог этого дворца, мой сеньор, для меня важным было только одно: завоевать вашу любовь, как бы смешно это вам ни казалось. Поскольку я не придворная дама, а провинциалка. Иными словами, девушка, воспитанная в культе долга. Меня соединили с вами, и для меня этот союз вылился в обязательство полюбить вас… Это может выглядеть смешным, неуместным, пустым — не знаю чем? Но это так: я хотела вас любить, и я ваша жена!.. Но вы меня бросили, вы оставили мне в удел одинокие ночи, вы публично унизили меня с этим жалким чужаком Спергусом, вы отказались от моего тела. Однако тайными уголками женской души я продолжаю надеяться на вашу любовь… Похоже, мой сеньор, настал момент нашей окончательной разлуки! До того, как мы по-настоящему узнали друг друга. Ибо, не сомневайтесь, послание было обманом для того, чтобы заставить вас прийти сюда, в мои апартаменты в полном одиночестве, выманить вас из надежного охраняемого убежища… Отдалить от личной гвардии… Вы — в смертельной опасности!

Встревоженный утверждениями дамы Сибрит, ее словами, которые она буквально отчеканила, Ранти Анг был поколеблен ее уверенностью. Он быстро обвел спальню взглядом, остановил глаза на мыслехранителях, застывших у кровати.

— Но здесь только мои мыслехранители, вы и я! — заявил он, пытаясь говорить беспечным тоном. — Что касается вашего… толкования событий, они не совсем ошибочны, но далеко не полны. Вы делаете поспешные заключения из фактов, не зная ключа к ним. Пример: то, что обычный, вульгарный язык называет предательством, является государственной необходимостью!.. У вас узкое мышление придворной сплетницы! Пожалуйста, дама моя, постарайтесь возвыситься над своим состоянием женщины и провинциалки! Вы накануне торжественного момента, когда вас коронуют императрицей вселенной! Для истории вы станете супругой первого императора постнафлинской эпохи и основательницей новой династии! Разве такая перспектива не заслуживает небольшого величия души?

Дама Сибрит перешагнула через бортик бассейна и подошла к супругу так близко, что складки ее накидки коснулись его плаща.

— Мой сеньор, к сожалению, должна вам сообщить, что вы никогда не станете императором! — медленно произнесла она с презрением и жалостью. — Неужели вы настолько ослеплены своей смешной страстью к юному осгориту? Разве вы не видите, что творится вокруг вас?

— Замолчите! — выкрикнул Ранти Анг.

Не в силах сдержаться, он влепил молодой женщине сильнейшую пощечину. Следы его пальцев отпечатались на бледной щеке дамы Сибрит, на ее ресницах повисли слезы. Она не отступила, не сделала ни малейшей попытки защититься. Он впервые дотронулся до нее.

— Замолчи, или я разведусь с тобой, грязная… девчонка! Слышишь? Разведусь! Не думай, что защищена от моего гнева тем, что ты дочь Алоиста де Ма-Джахи, друга моего отца! Я без колебаний отошлю тебя в провинцию, даже если мне придется целыми ночами убеждать муффия Церкви Крейца аннулировать наш брак! Это не составит особого труда: он у нас так и не состоялся! А если этого будет мало, я учиню самый громкий скандал во всей сиракузской истории!..

У нее дрожали губы и подбородок, но она старалась глядеть ему прямо в глаза. Щека ее приятно горела. Она поняла, что ей понравился этот приступ насилия. Как некогда ей нравился острый запах рогатых шигалинов, запах пота работников ее отца…

— Простите меня, дама моя, — смущенно пробормотал Ранти Анг. — Но вы вывели меня из себя!.. Я достаточно наслушался вас сегодня утром. Сейчас я отправлюсь, чтобы разобраться с этим посланием… Берегитесь, если солгали! Прощайте!

Он махнул своим мыслехранителям и быстрыми шагами пересек спальню.

В момент, когда он собирался переступить порог двери, в апартаменты дамы Сибрит ворвался эскадрон притивов и остановил его. Удивленный Ранти Анг отступил на шаг и наткнулся на своих мыслехранителей.

— Кто… кто разрешил вам входить сюда? Немедленно освободите дорогу!

Разъяренный сеньор Сиракузы попытался прорваться через цепь притивов, но наемники сомкнули ряды и не дали ему выйти. Дама Сибрит, наблюдавшая за происходящим, уже предвидела, как будут развиваться события. Ранти Анг бросил нерешительный взгляд назад. В апартаментах его супруги были и другие выходы, но поскольку он никогда не посещал ее, то не знал, где они расположены. Его охватила паника. Он знал, что притивы — простые исполнители. Он вдруг вспомнил слова дамы Сибрит: вы в смертельной опасности, мой сеньор… Она была права, кто-то расставил ему ловушку, кто-то постарался удалить его из крыла, где было полно тайных проходов, которые он оборудовал и закодировал, и разлучить с Пурпурной гвардией…

Синий бурнус коннетабля разорвал цепь наемников. Увидев его в спальне, Ранти Анг воскликнул:

— Господин коннетабль! Быть может, вы удосужитесь объяснить мне, что здесь происходит! Что эти наемники делают в апартаментах моей супруги…

Паминкс не ответил. Его лицо полностью скрывалось в многочисленных складках капюшона.

— Я жду ваших объяснений! — рявкнул Ранти Анг, чья самоуверенность таяла с каждой секундой.

— Мы ждем более квалифицированную персону, чем я, чтобы ответить на ваш вопрос, — ответил Паминкс. — И не пытайтесь убежать через потайные выходы: все они перекрыты.

Металлический голос коннетабля, как всегда, звучал безлико. Ранти Анг побледнел и повернулся к своим невозмутимым мыслехранителям, словно призывая их в свидетели:

— Господин коннетабль, отдаете ли вы себе отчет в том, что берете в заложники сеньора Сиракузы? В заложники!.. Немедленно прикажите этим людям, этим убийцам, чье присутствие, как я вам уже говорил, нежелательно на нашей планете, покинуть помещение! Это оскорбление не скоро сотрется из моей памяти. Будьте в этом уверены!

— Не стоит гневаться, мой сеньор, — сказал Паминкс. — Гнев нарушает контроль эмоций. На ваши законные вопросы вскоре будут даны всеобъемлющие ответы…

— Я вас увольняю! — закричал Ранти Анг — Увольняю! Моя личная гвардия знает, где я нахожусь: она явится с минуты на минуту! И поверьте, коннетабль Паминкс, вы очень долго будете жариться на огненном кресте, чтобы ощутить вкус горьких сожалений о своем проступке!

В это мгновение наемники расступились и пропустили новый отряд, состоявший в основном из полицейских в темно-синих комбинезонах и крейцианских кардиналов в пурпурных облеганах и лиловых накидках. Среди них Ранти Анг узнал кардинала Фражиуса Моланали, человека с розовым кукольным личиком, доверенного лица муффия Барофиля Двадцать Четвертого во всех делах, касающихся взаимоотношений Церкви и Государства. Он также узнал своего брата Менати, чье квадратное, массивное лицо растягивало кромку его черно-белого капюшона.

— Сеньор, мой брат, я вижу, вы в большой ярости! — саркастически бросил Менати. — Где же ваш пресловутый контроль эмоций!

— Признайтесь, есть от чего! — возразил уязвленный Ранти Анг, овладевая собой. — Все эти люди, которых вы видите здесь и с которыми, полагаю, вы заодно, мешают мне вернуться к себе!

Присутствие Менати, который обычно раздражал его, одновременно интриговало и успокаивало Ранти Анга. Он заметил, что карие глаза его брата часто останавливались на даме Сибрит, застывшей посреди спальни.

— Порицать можно только одного человека, мой сеньор, — продолжил Менати Анг. — И этот человек я… Действительно, кодированное послание исходило от меня.

Он говорил веселым шутливым тоном, словно речь шла о безобидной светской игре без особых последствий. Ранти Анг понял, что проиграл. Ценой невероятного усилия воли он сумел сдержать свой гнев и страх и спокойно возразил:

— Так мне нравится больше! Поскольку вы просили их прийти, попросите теперь уйти. Таким образом, каждый вернется к себе, и все встанет на свои места.

Кардиналы, в особенности Фражиус Моланали, восхищенно следили за словесной перебранкой братьев Анг. Они вкушали радость от реванша над сеньором Ранти, чьи нападки, оскорбления и унижения им приходилось неоднократно сносить. К тому же он безнаказанно попирал власть Церкви и публично демонстрировал нравы, которые противоречили крейцианским догмам. Час расплаты настал.