На осколках чести - Роман Куликов

Рудольф и Виталь взяли по несколько тонких серебристых цилиндриков, длиной с палец, и приложили их к смоле в проделанное углубление, чуть надавив. Взрывчатка прилипла, и наемники быстро оплели заряды сеткой тончайших проводков.

– Ты уверен, капитан? – Штурмовик подошел к нему с дистанционном пультом в руке, от которого тянулись нитки проводов к взрывчатке. – Эти два контакта. Замыкаешь и…

Ладимир посмотрел на Рудольфа, потом перевел взгляд на здание… Уверен ли он? Как он может быть уверен? В этой задаче столько неизвестных, что решить ее будет подобно чуду. Как можно быть уверенным, когда от твоих действий зависит, выживут ли тысячи людей или погибнут, раздавленные тоннами бетона? А может быть, именно в таких ситуация и нужно быть уверенным? Быть уверенным абсолютно. Без малейшего намека на сомнение. Ни в мыслях, ни в словах. Безоговорочно верить, что решение, которое ты принял, единственно правильное и возможное…

Два контакта… замыкаешь и… и что будет дальше? Не спровоцирует ли взрыв мгновенное разрушение здания?

Лад понимал, что рискует. Рискует тысячами жизней…

Ему хотелось пойти к Медведеву и спросить его разрешения, хотелось посоветоваться с Петером, с командой, с Хэтчетом… Но он понимал, что это только ЕГО решение, которое никто другой не сможет принять.

– Ты уверен, капитан? – снова спросил Рудольф.

Лад не выдержал и закричал на него:

– Темные звезды! Нет! НЕТ! Я НЕ УВЕРЕН! ВЗРЫВАЙ, МАТЬ ТВОЮ!

Феникс стиснул зубы, прикоснулся правой рукой к груди, потом ко лбу, закрыл глаза… губы его шевелились, неслышно произнося молитву…

Он соединил контакты.

Ладимиру казалось, что вместе с хлопком взрыва лопнет его сердце, но оно выдержало, хотя на мгновение и перестало биться, почти как во время прыжка в гипер.

Сизый с желтым дым шел из нескольких неглубоких воронок. В первую секунду после взрыва ничего не происходило, но затем раздался хруст, от которого внутри у Ладимира все сжалось.

По смоле побежали трещины.

– Нет-нет-нет-нет… – проговаривал про себя Лад, но хруст раздавался снова и снова, трещины ползли вверх и вокруг сооружения. Находящиеся снаружи услышали, как внутри кричат люди.

Рудольф схватил кирку, бросился к зданию и стал с яростью всаживать инструмент в смолу, откалывая куски.

Это словно послужило сигналом остальным. Они подняли ломы и лопаты и присоединились к штурмовику. Люди кричали, вкладывая в удары все силы. Инструменты поднимались и опускались снова и снова, с каждым разом все углубляя пролом.

На одном из ударов лом Андреаса провалился внутрь. На мгновение все остановились, но затем принялись работать с новой силой, расширяя дыру.

Когда наконец отверстие стало достаточно большим, чтобы в него смог пролезть взрослый человек, они остановились, и в следующую секунду раздался голос Медведева:

– Осторожнее, я вылезаю!

В проломе показался бородач, с изможденным лицом, но радостным взглядом.

– Мы будем подносить сюда детей, – сказал он. – Забирайте их.

– Да. Пусть пролезают в дыру, – сказал Петер.

– Вряд ли у них получится. – Медведева стало плохо слышно, потому что он снова скрылся в здании. – Большинство совсем обессилели.

– Тогда подавайте их оттуда, а мы здесь будем принимать!

– Хорошо.

Первым ребенком была девочка лет семи, с широко распахнутыми от страха глазами. Штурмовик принял ее из рук Медведева, потом пятилетний мальчик…

Ладимир вызвал Калугина по коммуникатору.

– Док, сюда, скорее! Веди с собой всех! Бегом, док, бегом! Здание может рухнуть в любую секунду!

– Понял, уже выходим!

– Не выходим, а выбегаем, летим, как ракеты!

Колонисты выпускали из ловушки в первую очередь своих детей. Пираты встречали их, помогали выбраться, уносили на руках подальше от здания, бережно опускали на землю и снова возвращались к пролому.

Подоспел доктор Калугин с Валенсией и матросами с корвета. Последние бросили лишь несколько взглядов на здание в зеркальной оболочке и без лишних вопросов присоединились к пиратам.

Калугин тут же начал осмотр детей, давал указания девушке и велел одному из матросов и Аниес помогать ему.

Постепенно наступила ночь. У Дакаррты не было луны, но все равно оказалось довольно светло из-за звезд, густо усыпавших небо в этом секторе галактики.

Времени на установку освещения не было, поэтому работали в темноте, только доктор обзавелся фонариком, и несколько передали колонистам.

Когда Медведев сообщил, что из здания выбрался последний ребенок, люди снаружи не смогли сдержать радостных криков, но работа не прекращалась.

После детей стали вынимать раненых. Это было намного труднее, поскольку многие были без сознания и их приходилось тащить из дыры. Стали работать парами, подхватывать под руки, и уносить, чтобы освободить место для следующего. Те колонисты, у которых еще оставались силы, начинали помогать своим ослабевшим товарищам.

Пираты и матросы с корвета действовали вместе. Хэтчет большую часть времени работал в паре с Петером, а Ладимир, по странной случайности, с лейтенантом-старпомом.

Прошло несколько часов, прежде чем из здания выбрался последний живой колонист. Это был Олег Медведев. Его появление было встречено криками ликования. Бородач сверкнул в свете фонарика белозубой улыбкой на изможденном лице и тут же обвис на руках у Рудольфа, потеряв сознание.

А злополучное здание продолжало стоять, издавая стонущие звуки, смола потрескивала, но сооружение, похоже, пока не собиралось падать.

Команда «пилигрима» расположилась чуть в стороне от суетящихся и помогающих друг другу колонистов. Все уже давно повыбрасывали респираторные маски и сидели, прижавшись спинами.

Только Док и Аниес продолжали сновать среди раненых.

Калугин организовал перевозку людей в больницу. Колонисты пригнали машины, грузили и увозили раненых и слабых. Потом и сам доктор уехал вместе с ними.

Рудольф бросил взгляд на здание и сказал Ладимиру:

– Скорее всего, эти трещины в смоле ослабили давление на сооружение внутри. Вот оно и сопротивляется пока.

– Может быть, – согласился Лад. – Но за мертвыми туда лучше не соваться.

– Это уже не наша забота, хотят – пусть лезут.

К ним поближе пересел Петер.

– Возвращаемся на корабль? – спросил помощник.

Ладимир молча кивнул. В этот момент к нему подошел Хэтчет.

– Если вы не против, я пойду к своим людям.

– Конечно, капитан. – Ладимир поднялся, протянул ему руку и сказал: – Спасибо за помощь.

Тот опустил взгляд, потом пожал Каменеву руку и сказал:

– Никогда не думал, что такое произойдет.

– В жизни и не такое бывает, – ответил Лад.

Хэтчет откланялся и забрался в одну из машин, перевозящих раненых в больницу.

Помощник встал рядом с Ладимиром и, глядя вслед капитану корвета, спросил:

– С нашими «гостями» как поступим?

Ладимир об этом уже думал.

– Пусть здесь остаются, не вижу смысла их с собой брать. Как прибудем домой – сразу, через губернатора, сообщим о них имперским представителям.

– Я хотел то же самое предложить. Ну что, пошли к «Пилигриму»?

Ладимир посмотрел на своих людей и сказал:

– Подъем. Погостили, пора и честь знать. Подготовим корабль, дождемся дока, и пора уже получить наши полмиллиона.

– Это верно, а то денежки нас уже заждались, – сказал Виталь.

Команда поднялась и не спеша направилась в сторону своего корабля.

Пловец с Горацием встречали их. Заходя на трап, каждый протягивал руку и чесал волка за ухом или трепал по загривку – умное животное успело стать всеобщим любимцем.

Аниес, подошла к брату и обняла его.

– Устала? – спросил он.

– Есть немного.

– Всем два часа на отдых, – приказал капитан, – потом провести проверку систем и начать предстартовую подготовку. Пловец, побудь здесь пока, чтобы не поднимать трап. Док еще не подошел.

– Хорошо, капитан, – с обычной улыбкой отозвался тот, хотя и так провел на своем посту все то время, что длилась спасательная операция.

Ладимир сидел в своем кресле в рубке и рассчитывал параметры для прыжка, чтобы не терять время, когда выйдут в космос. Прошло почти три часа, как они вернулись на «Пилигрим». Команда успела привести себя в порядок, перекусить, и теперь все занимались проверкой систем корабля. Лад послал Георгия за доктором Калугиным и ждал их возвращения. Прошло еще несколько минут, и док вместе с греком вошли в помещение.

Он устало опустился на стул, где обычно сидел Алонсо, которого сейчас Лад отправил помогать остальным, потер переносицу и сказал:

– Можно воды?

Лад взглядом велел Георгию принести. Грек достал небольшую бутылочку из специальной ниши в стене и протянул Калугину.

– Многим, – док сделал несколько глотков, отставил воду и продолжил: – Не меньше, чем пятидесяти детям, нужна серьезная медицинская помощь. Здесь они ее не получат.