Сыщица по амурным делам - Мария Жукова-Гладкова

– Ладно, – сказала я и кивнула Николаю Ивановичу.

В сопровождении этого почетного кортежа мы двинулись к особняку Максимова, я на протяжении всего пути размышляла – где же все-таки Владислав Юрьевич (или его люди) разместили микрофон? Ведь нас тут уже ждали. И знали, что мы везем Лидию…

После приветствий хозяина (сегодня он облачился в шелковую кумачовую рубаху навыпуск – ну и вкус у господина Максимова!) у нас забрали верхнюю одежду и провели в известный нам с Веркой каминный зал. Там я прямо задала Максимову интересовавший меня вопрос.

– Светлана Алексеевна, – обратился он ко мне, – пройдемте, пожалуйста, в мой кабинет. Ваших друзей пока что накормят и напоят – по их желанию.

Я кивнула и отправилась следом за Максимовым. Навстречу нам попался парень в белом фартуке, с подносом в руках. На подносе стояли высокие бокалы, чем они были наполнены, по виду я определить не смогла. Надеялась, что не снотворным и не ядом.

У себя в кабинете Владислав Юрьевич преобразился. Из этакого деревенского увальня, окруженного вставшими на задние лапы питекантропами и динозаврами, Максимов превратился в исключительно делового мужика. Единственное, что осталось от скомороха, – это живот члена партии любителей пива, но его уже никуда не денешь. Я искренне поразилась такому превращению, а потом поняла, что выбранный им имидж неповоротливого идиота с выпученными глазами, в малиновом пиджаке или в шелковой кумачовой рубахе, весьма удачен. Партнеры при первой встрече (и, что не исключено, при последующих – тоже) не воспринимают его всерьез, а он тем временем обделывает свои дела и водит всех за нос, вытягивая информацию и пользуясь моментом. Не просто же так он стал тем, кем стал! И эту резиденцию ему не какой-то добренький дядя построил.

– Где микрофон? – опять спросила я его, когда мы остались вдвоем.

– Вы его никогда не обнаружите, – ответил Максимов.

– Он на мне?

– Без комментариев.

– Если кто-то смог этот микрофон установить, то кто-то сможет и снять его, – заметила я.

Максимов улыбнулся и заявил, что, когда наша компания сегодня покинет его дом, микрофона ни на ком из нас уже не будет: Владислав Юрьевич выяснил то, что хотел. Он категорически отказался сообщить, где тот был установлен. Я решила не настаивать: имелись и более важные темы для обсуждения.

– Я понял, чего вы добиваетесь, Светлана Алексеевна, – заявил Максимов.

Я вопросительно приподняла одну бровь: теперь, откровенно признаться, я и сама это не очень хорошо себе представляла.

– На «Неву-металл» без вашего личного согласия мне не пролезть, – продолжал Максимов. – Это вы донесли до меня четко и ясно. Поэтому я предлагаю вам сотрудничество – такое, о котором говорили мы с покойным Тарасовым.

Максимов поведал мне, что в последние месяцы жизни Стаса они сошлись довольно тесно. Имелось у них много общих интересов, оба прошли примерно одинаковый путь наверх, оба не желали участвовать в поставках наркотиков. Аренда крупного цеха на «Неве-металл» должна была стать, во-первых, выгодной им обоим (на заводе в самом деле полно простаивающих площадей, так отчего же не получать за них деньги?), во-вторых, Максимов с Тарасовым на пару собирались перекрыть канал отправки героина за рубеж. Теперь Максимов предлагал мне заключить взаимовыгодный договор об аренде главного цеха. Он не требовал немедленного ответа, но вручил мне пакет документов, подготовленных в свое время для их подписания Тарасовым.

– За что убили Стаса? – спросила я.

– За то, что он мешал поставлять наркоту, то есть решил помешать, – пожал плечами Максимов.

– А вы не боитесь, что и вас ждет та же участь? Я уже не говорю о себе…

– Светлана Алексеевна, разговаривал бы я сейчас с вами, если бы не был уверен, что уберу с дороги противников? Да, признаюсь, я считал, что вы замешаны в этом деле. Да, мне очень жаль, что Лидии пришлось пережить столько неприятных моментов… Но Афганец не зря рассчитывал на ваши способности. Вы помогли мне добраться до тех, до кого я хотел. У Алексея Петровича – другие цели, как вам прекрасно известно: он хотел использовать канал. Я же хочу его уничтожить. Наталья Игоревна и господин Петров, главный инженер «Невы-металл», уже находятся у моих людей. Пока мы вас ждали, нам удалось с ними поговорить.

Произнеся последнюю фразу, Максимов усмехнулся. Представляю, что это был за разговорчик…

Наталья Игоревна с детства мечтала разбогатеть – причем стать супербогатой. Она родилась в Казахстане, потом переехала в Петербург (тогда – Ленинград), обосновалась здесь, вышла замуж. Никакого наследства ниоткуда ждать ей не приходилось, так что она всегда полагалась только на себя. Астрологический салон и посреднические услуги для бывшего мужа давали неплохой доход, но ей хотелось большего. У Натэллы остались родственники в Казахстане, далеко не всегда дружившие с законом. Они уже давно предлагали ей поучаствовать в, так сказать, семейном деле – поставке вполне определенной продукции на Запад. Обеспечивая различным оборудованием фирмы Петербурга и Казахстана с помощью бывшего мужа, Наталья Игоревна все время искала здесь партнера, при чьем содействии можно было бы организовать поставки наркотиков на Запад. К партнеру предъявлялись вполне определенные требования. Но найти такого человека ей долгое время не удавалось. Потом все же удалось – среди сотрудников службы безопасности «Невы-металл».

Они прощупали друг друга, обговорили детали, подыскали козлов отпущения – на тот случай, если запахнет жареным. Главный инженер Петров использовался втемную. В тот момент, когда он был обижен Тарасовым, не заплатившим ему за работу так, как он обещал, партнер Натэллы подошел к Петрову и заказал ему вполне определенную работу, за которую заплатил вперед и еще обещал подкинуть премию. Требовалось изобрести приставку к машине или отдельное приспособление, способное делать полости в гвоздях и наполнять их… песком (как было сказано главному инженеру). Тот не задавался вопросом, зачем это нужно заказчику, который поставил одно условие: приспособление должно быть исключительно простым в эксплуатации и, желательно, занимать очень мало места.

Петров прекрасно справился с заданием и вообще забыл о заказе. Больше его ни к чему не подключали. Партнер Натэллы уже сам работал с товаром, причем делал все настолько ловко и быстро, что никто из заинтересованных лиц так и не смог догадаться о творившемся у них под самым носом. Партнер Натэллы имел возможность скрывать приспособление от чужих глаз, а также на нем работать, не говоря уже о доступе к продукции «Невы-металл», что являлось важным фактором успеха всей операции.

Но Наталья Игоревна с партнером хотели прибрать к рукам весь завод: для того, чтобы им никто не мешал, ну, или чтобы хотя бы его целиком контролировать. Для этого они разработали целый план.

Шантажировать Аллу Сергеевну было очень легко. На самом деле «исчезнувшие» девушки, о которых шла речь, уехали работать за границу и в настоящее время активно трудятся в каких-то борделях. Выяснить это Алла Сергеевна не могла, да и вообще, она почему-то не стала проверять представленную ей Натэллой информацию. Алла испугалась. Да и что бы она сделала? Пошла бы в женские консультации? Снова появилась бы в квартирах «пропавших» девушек? Рассказала бы обо всем Тарасову? Она не рассказала, не пошла и не проверила. Испугавшись, она просто написала долговую расписку.

То есть акции Аллы Сергеевны и ее сына, можно сказать, уже были в кармане у Натэллы.

Вторым обрабатываемым персонажем стал Рома. Для него нашли другое средство давления: отец, мол, всегда тебя ущемлял, уделял тебе меньше внимания, чем законному сыну, не женился на твоей матери, не взял тебя жить к себе, даже не купил тебе отдельную квартиру, когда мать стала пить, и ты мучаешься в квартире-притоне, в то время как отец и его законный сын живут в своих хоромах. Подобные разговоры попали на благодатную почву: Рома и сам всегда считал себя обделенным.

Роме пообещали богатство и власть. Но его обманули: сказали, что маленькая «пуговичка», которую ему велели прикрепить между тканью и теплой подстежкой пальто Тарасова, лишь обожжет отцу пятую точку – и он просто долго проваляется в больнице. Рома не желал смерти отца, он просто хотел его наказать и одновременно доказать ему, что он в состоянии взять на себя «Неву-металл», тем более что ему обещали помочь. Он собирался показать, что достоин большего внимания отца и заслуживает его уважения, не то что Слава, сын Аллы Сергеевны, который не может и шагу ступить без воли мамочки и предприятием не интересуется вообще. После составления завещания Роме сообщили, что ему завещаны двадцать пять процентов акций, а следовательно, он станет временным управляющим, если отец серьезно заболеет. Рома законов не знал (ему рассказали то, что посчитали нужным, например, про эмансипацию, то есть об объявлении несовершеннолетнего полностью дееспособным), а слышал лишь то, что хотел услышать.