Былины. Исторические песни. Баллады - Ковпик Василий Александрович

Подскакивал ведь тут Илья Муромец,

Здынул он этот камень до пояса,

Как больше-то Ильюшенька не мог здынуть.

Как этот старичок тут подхаживал,

А этот-то он камешек покатывал,

А сам он камешку выговаривал:

«А где-то был горючий белый камешек,

А стань-ко тут удалый добрый молодец,

А молодой Михайло Потык сын Иванович.

Подлегчись-то, Михайлушка, легким-легко!»

Взимал-то он да кинул через плечо,

А назади там стал удалый добрый молодец,

Молодой Михайло Потык сын Иванович.

Как тут-то старичок им спроговорит:

«Ай же вы, богатыри русские!

А я-то есть Никола Можайскии,

А я вам пособлю за веру-отечество,

А я-то вам есть русскиим богатырям».

Да столько они видели старичка тут бы.

Как строили оны тут часовенку,

Тому оны Николе Можайскому.

Как тут этот Михайло сын Иванович

А говорит-то им таково слово:

«Ах же мои братьица крестовые!

А где-то есть моя молода жена,

А тая-то ведь Марья – лебедь белая?»

Как говорят оны таково слово:

«Твоя-та еще есть молода жена

Замуж пошла за царя за Ивана за Окульева».

Как говорит он им таково слово:

«Поедемте-ко мы, братцы, след с угоною».

Как говорят оны таково слово:

«Не честь-то нам хвала молодецкая

Идти нам за чужой-то женой, ведь за бабою.

Как мы-то за тобой, добрый молодец,

Идем-то мы да след-то с угоною.

Поди-тка ты один, добрый молодец,

А ничего не следуй-ко, не спрашивай,

А отсеки царю ты буйну голову,

Тут возьми ты Марью – лебедь белую».

Как скоро шел Михайло, он Потык тот,

А приходил в землю Сарацинскую;

Идет-то он к палаты ко царскии.

Увидла тая Марья – лебедь белая,

Как налила питей она сонныих

А тую эту чару зелена вина,

Сама тут говорит таково слово:

«Прекрасный ты царь Иван Окульев был!

А не отсек Михайле буйной головы,

А он-то нонь, Михайлушка, живой-то стал».

Как тут она подходит близешенько,

А клонится Михайле понизешенько:

«А ты, молодой Михайла Потык сын Иванович!

Силом увез прекрасный царь Иван Окульевич,

Как нунечку ещё было теперечку

Меженный день не может жив-то быть

А без того без красного без солнышка,

А так я без тебя, молодой Михайло Потык сын Иванович,

А не могу-то я да ведь жива быть,

А жива быть, не могу-то есть, ни пить,

Теперь твои уста были печальные,

А ты-то ведь в великой во кручинушке.

А выпей-ко с тоски ты, со досадушки

А нынечку как чару зелена вина».

Как выпил-то он чару, по другой душа горит,

А другу выпил, еще третью след.

Напился тут Михайлушка допьяна,

Пал он тут на матушку на сыру землю.

Как этая тут Марья – лебедь белая

А говорит-промолвит таково слово:

«Прекрасный ты царь Иван Окульевич!

А отсеки Михайле буйну голову».

А говорит-то царь таково слово:

«Да ай же ты, да Марья – лебедь белая!

Не честь-то мне хвала молодецкая

А бить-то мне-ка сонного, что мертвого,

А лучше пусть проспится, прохмелится,

протверезится,

А буду бить его я ведь войском тым,

А силушкой своёй я великою.

Как я его побью, а мне-ка будет тут честь-хвала

По всей орды ещё да селенныи».

Как тут-то эта Марья – лебедь белая

Бежала ведь как скоро в кузницу,

Сковала тут она да ведь пять гвоздов,

Взимала она молот три пуда тут,

Хватила тут Михайлу как под пазухи,

Стащила что к стены-то городовыи,

Распялила Михайлу она на стену,

Забила ему в ногу да гвоздь она,

А в другую забила другой она,

А в руку-то забила она, в другу так,

А пятой-от гвоздь она оборонила-то.

Как тут она ещё да Михайлушку

Ударила ведь молотом в бело лицо,

Облился-то он кровью тут горючею.

Как ино тут у того прекрасного царя Ивана да Окульева

А была-то сестрица да родная,

А та эта Настасья Окульевна;

Пошла она гулять по городу,

Приходит ко стене к городовыи,

А смотрит тут задернута черная завеса:

Завешан тут Михайлушко Потык-он,

Как тут она ведь завесы отдернула,

А смотрит на Михайлушку Потыка.

Как тут он прохмелился, добрый молодец,

Как тут она ему воспроговорит:

«Молодой Михайло Потык сын Иванович!

Возьмешь ли ты меня за себя замуж?

А я бы-то тебя да избавила

А от тыи от смерти безнапрасныи». -

«Да ай же ты, Настасья Окульевна!

А я тебя возьму за себя замуж».

А клал-то он тут заповедь великую.

Как этая Настасья тут Окульевна

Скорым-скоро бежала в кузницу,

Взимала она клещи там железные,

Отдирала от стены городовыи

А молода Михайлушку Потыка,

Взимала там она с тюрьмы грешника,

На место да прибила на стену городовую,

Где висел Михайлушка Потык тот,

А утащила тут Михайлушку Потыка

В особой-то покой да в потайныи.

Как взяла она снадобей здравыих,

Скорым-скоро излечила тут Михайлушку.

Сама тут говорит таково слово:

«Ай же ты, Михайло сын Иванов был!

А наб-то теби латы и кольчуги нунь,

А наб-то теби сабля-то вострая,

А палица ещё богатырская,

А наб-то теби да добра коня?» —

«Ай же ты, Настасья Окульевна!

А надо, нужно, мне-ка-ва надо ведь».

Как тут она да скорым-скоро-скорешенько

Приходит да ко родному братцу-то:

«Ай же ты, мой братец родимыи,

Прекрасныи ты царь Иван Окульевич!

А я-то, красна девушка, нездрава е.

Ночесь мне во сне-виденье казалось ли,

Как дал ты уж мне бы добра коня,

А латы-ты уж мне-ка, кольчуги-ты,

А палицу еще богатырскую,

аблю да, во-третьиих, вострую,

Да здрава-то бы стала красна девушка».

Как он ей давал латы еще да кольчуги-ты,

А палицу ещё богатырскую,

Давает, в-третьиих, саблю-ту вострую,

Давал он ей еще тут добра коня.

Доброго коня богатырского.

Как тут она сокрутилась, обладилась,

Обседлала коня богатырского,

Как отъезжала тут она на чисто поле,

Говорила-то Михайлушке Потыку,

Как говорила там она ему в потай еще:

«Приди-ко ты, Михайло, на чисто поле,

А дам я теби тут добра коня,

А дам я теби латы, кольчуги вси,

А палицу еще богатырскую,

А саблю ещё дам я ти вострую».

А отходил Михайло на чисто поле,

А приезжат Настасья-то Окульевна

На тое, на то на чисто поле

А ко тому Михайлушке к Потыку,

А подават скоро ему тут добра коня,

Палицу свою богатырскую,

А латы-ты, кольчуги богатырские,

А саблю-ту ещё она вострую

Сокрутился тут Михайлушка богатырем.

Как тут эта Настасья Окульевна,

Бежала-то она назад домой скорым-скоро,

Приходит-то ко родному брату-то:

«Благодарим-те тебя, братец мой родимыи!

А дал-то ведь как ты мне добра коня,

А палицу ты мни богатырскую,

А саблю ты мне-ка да вострую,

А съездила я ведь, прогуляласе,

Стала здрава я ведь нунчу, красна девушка».

Сама она подвыстала на печку тут.

Как едет молодой Михайло Потык сын Иванович

Как на тоем на том добром кони.

Увидала тая Марья – лебедь белая,

Как ино ту подъезжат Михайло сын Иванович

Ко тыи палате ко царскии,

Как говорит-то Марья – лебедь белая:

«Прекрасныи ты царь Иван Окульевич!

Сгубила нас сестра твоя родная,

А та-эта Настасья Окульевна!»

Как тут эта Настасья Окульевна,

Скоро она с печки опущалася.

Как тая-эта Марья – лебедь белая

А налила питей опять сонныих,

А налила она тут, подходит-то

А ко тому Михайлушке Потыку:

«Ах молодой Михайло Потык сын Иванович!

Теперь-то нунчу, нунчу теперичку,

Не может-то меженный день а жить-то-быть,

А жить-то-быть без красного без солнышка,

А так я без тебя, а молодой Михайло сын Иванович,