Серебряные слезы - Татьяна Тронина

– Вот.

– Что это? Зачем? – пробормотала я, дрожа так, как будто в самом деле стояла по горло в снегу.

– Это оружие, – тихо произнес Денис. – Им можно убить. Убей меня. Ключ в кармане... Только так ты выйдешь отсюда. Милиции расскажешь правду, что тебя похитили. Пеньков подтвердит. Он все подтвердит, он добрый. Тебе ничего не будет, ведь ты – жертва.

– Стрелять в живого человека? – Я придвинула пистолет к себе. – Я не могу...

– Если ты действительно хочешь отсюда уйти... – серьезно сказал он. – Лис, я тебя люблю. Я не могу без тебя. Лучше убей...

– Что за дешевый спектакль! – не слыша собственного голоса, воскликнула я, сжимая в ладони пистолет – неожиданно тяжелый, массивный, серебристого цвета.

– Да нет, я говорю серьезно, – сухо произнес Денис. – Я не дурак, я все просчитал. Свою собственную жизнь просчитал – на много лет вперед – и понял, что мне без тебя жизни не будет. Решай.

– Нет, ты все придумал! Здесь, наверное, и патронов-то нет... – вертя пистолет в руках, пробормотала я. – Это, вообще, просто игрушка...

– Проверь. Сначала опусти предохранитель. Вон он, сбоку... – Я выполняла его команды, как завороженная. – Так, умничка. Теперь передерни затвор. Он сверху. Положи ладонь и потяни на себя. Ты тысячу раз видела, как это делают в кино. Теперь целься. Чуть потяни спусковой крючок на себя, до небольшого упора. Теперь задержи дыхание, чтобы не сбить прицел. И нажми пальцем сильнее...

Массивный пистолет прыгал у меня в руках, точно живое существо. Держа его обеими руками, я нацелилась Денису в грудь. Я была абсолютно уверена, что ничего не произойдет, если я нажму пальцем сильнее. Все это – игра, спектакль, Денис притворяется... В конце концов, я не могла поверить, что он настолько меня любит. «Ты холодная, Лис, у тебя рыбья кровь!» – Не он ли твердил мне когда-то эти надменные слова?

– Ну?..

В последний момент я сместила прицел левее – просто так, на всякий случай. И тут произошло нечто странное. Чего я вовсе не ожидала...

Что-то грохнуло, взвизгнуло, посыпалась штукатурка... Не знаю, то ли из-за отдачи, то ли от изумления, я упала назад на диван.

Тишина.

Неужели я убила человека?

Я вскочила на ноги, потом снова упала...

Пистолет валялся на полу. Денис сидел в кресле, закрыв глаза. Я его убила?!!

– Господи, господи... – забормотала я и бросилась к нему. Ни крови, ни явных ран на нем не наблюдалось. Но кто знает? Кажется, при некоторых ранениях крови почти не бывает, смерть наступает мгновенно...

– Ну, что? Проверила? – шепотом произнес он. – У тебя есть второй шанс. Только, пожалуйста, целься лучше – я не очень-то хочу мучиться перед смертью.

И только тогда я заметила, что пуля попала в стену – на полу лежали куски штукатурки, белая пыль...

– Ты жив! – с ужасом и восторгом крикнула я и бросилась Денису на шею. Я была так рада, что не убила его, что не убила человека...

– Милая Лис, – пробормотал он, обнимая меня. – Милая, милая Лис...

– Я не буду... Я не буду стрелять... Делай, что хочешь! Ты извращенец...

– Ты ведь любишь меня, да?

– Нет...

– Ну, перестань, Лис, – зашептал он, гладя мои волосы. – Нельзя быть такой упрямой.

– Ты... В конце концов, это пошло, – сказала я первое, что пришло мне в голову. – Это дешевый любительский спектакль... Это оперетта! Не эстетично, грубо... Грезы-слезы. Любовь-кровь...

– Но другого-то выхода не было! – с отчаянием произнес он. – Ты же такая упрямая!

Я оказалась прижатой к его груди, а он прикрывал меня полами своего пальто. Такого отчаяния, как в эти минуты, я не чувствовала никогда в жизни. Я погибла. Вся моя жизнь погибла. Только сейчас я поняла, что свадьбы не будет. Что Сашу я потеряла навсегда...

– Что же дальше? – безразлично спросила я.

– Дальше... Поживем здесь до конца каникул. Когда тебе надо будет идти на работу?

– Десятого февраля, – машинально ответила я.

– Вот и прекрасно – поживем тут до десятого февраля. Тут хорошо, Лис, такая сказочная зима... Всю жизнь я ее ненавидел – грязь, пробки на дорогах, скользко! Только сейчас я полюбил зиму. Тут хорошо...

– И что же мы будем делать?

– Ну... пить вместе кофе по утрам, беседовать. Есть лыжи... Разбудим Пенькова с утра пораньше, заставим его проложить лыжню... Я не буду тебя запирать. Делай, что хочешь. Ты ведь не убежишь?

– Нет, – мрачно сказала я.

– Ну, вот и отлично... – с облегчением вздохнул Денис. – Забудь обо всем, не думай, что будут говорить о тебе люди...

– А...

– Что?

– А ты...

– Ну что ты, Лис, я же не насильник какой-нибудь! Я не буду принуждать тебя, чтобы ты меня любила. Как хочешь. Я буду спать внизу и не стану приставать к тебе с ласками! Просто... просто не отвергай меня. Когда-нибудь я добьюсь твоего расположения и ты снова станешь относиться ко мне, как раньше. Я хочу, чтобы мы поженились. Но я не тороплю тебя! Я все сделаю для того, чтобы ты захотела этого. Милая Лис, я не злодей и не преступник, я просто очень люблю тебя.

Он говорил тихо, спокойно, с теми интонациями, с которыми обращаются обычно к раскапризничавшимся детям... В общем, я не осуждала его. Наверное, он действительно любит меня, раз пошел на такое безумство – он, такой холодный, сноб, противник всякой театральщины... У меня дурацкий характер – я сразу оправдываю и прощаю поступки других людей. Поэтому я не могла ненавидеть Дениса.

Единственный, кто был во всем виноват, – это я. Бедный Саша... Его я тоже не могла ни в чем упрекнуть – он поверил в мое предательство, но на его месте любой бы поверил! Я ненавидела только себя.

– Я тебе ничего не обещаю, – сказала я. – Если я согласилась пожить здесь до февраля, это еще не значит, что я хочу стать твоей женой. Я, может, вообще, не смогу потом быть рядом с тобой.

– Я понимаю, Лис. Просто дай мне шанс!

– Пожалуйста... – грустно усмехнулась я. – Бери.

Он засмеялся и прижал меня к себе сильнее. Кажется, он был даже готов заплакать. Впрочем, что за чушь – представить, что Денис плачет, было еще труднее, чем вообразить, что он всерьез готов ради меня умереть.

– Отстань, – сказала я. Он отпустил меня, замешкавшись лишь на мгновение. – Я устала...

– Ладно, Лис... Спокойной ночи, – обернулся он перед выходом, чтобы на одно лишнее мгновение задержать на мне взгляд. – Лис, я очень тебя люблю.

Я ничего не ответила.

Он ушел. Дверь действительно запирать не стал, как и обещал.

...Посреди ночи я вдруг проснулась, точно кто-то позвал меня.

Но в доме было тихо. Плыла полная луна за тонкими кружевными занавесками – наверное, ее свет разбудил меня. Я встала, босиком подошла к окну. Зимний лес. Как светло от снега!

Саша... Наверное, ему очень больно сейчас. Что он делает, о чем думает? Наверное, думает, какая я плохая, как гадко и жестоко с ним поступила. Нет, он сложнее, он тоньше. Он ничего не думает. Он просто сидит сейчас у какого-нибудь окна и тоже смотрит на луну. Он полон тоски, он хочет спросить меня, почему я с ним так поступила.