Папаша Горемыка - Александр Дюма

— Я пойду к Юберте, раз ты не хочешь привести ее ко мне.

В тот же миг из комнаты, где находилась девушка, послышались невнятные крики. Валентин узнал голос Юберты.

— Что там происходит? — спросил он, пытаясь встать на ноги. — Отчего она кричит?

— Ради Бога, Валентин, — взмолился Ришар, — ради всего святого, не сейчас, позже!

— Разве ты не слышишь? Юберта кричит, она зовет на помощь.

Шатаясь, Валентин направился к двери.

— Что ж! — воскликнул Ришар, — Придется сказать тебе правду: Юберта… Он замялся.

— Ну, что с ней? — спросил Валентин.

— Она сошла с ума.

Раненый вскрикнул и затем захрипел; он покачнулся, обернулся и рухнул на пол, подобно выкорчеванному дереву.

На крик Валентина и раздавшийся в ответ не менее страшный крик Ришара, а также на шум упавшего тела прибежал врач.

Вдвоем с Ришаром они бросились к раненому и подняли его.

Глаза Валентина были широко открыты, но взгляд их был тускл и неподвижен; его губы еще шевелились, но не могли произнести ни звука; затем его тело забилось в предсмертных судорогах, а изо рта вырвался мучительный вздох.

Вместе с этим вздохом отлетела душа Валентина.

— Ничего не поделаешь, — сказал Ришару врач, — он умер.

Бледный, плачущий, сотрясаемый нервной дрожью, скульптор некоторое время неподвижно стоял на коленях возле тела своего друга и молился — в некоторые минуты молитва сама вырывается наружу из глубины нашей души, даже если наши губы не знают ее слов.

Затем Ришар подумал, что если Валентин прав и что-то остается от нас после смерти, то лучше всего он мог бы доказать душе покойного свою скорбь, проявляя нежную заботу о Юберте.

Скульптор в последний раз поцеловал друга, закрыл его рот и глаза и, шатаясь как пьяный, направился туда, где он оставил девушку.

К его великому удивлению, врач был там один.

Дверь комнаты, выходившей во дворик, была открыта…

— Где Юберта? — вскричал Ришар угрожающим тоном, в котором в то же время слышалась мольба.

— Она хотела отправиться на поиски деда, который все не приходил, — ответил врач, — а я пытался ее удержать, поэтому она кричала.

Услышав ваши крики, я отпустил девушку и побежал к вам.

— О! — воскликнул Ришар. — Горе мне, горе!

Он бросился прочь из комнаты и помчался к привратнику, чтобы расспросить его.

Привратник заметил, как Юберта с растрепанными волосами выскочила из дома, и поспешил за ней. К сожалению, после несчастного случая входная дверь оставались открытой.

Он лишь заметил, что девушка, смутно видневшаяся в темноте, метнулась в сторону Сент-Антуанского предместья.

Он звал Юберту по имени, но тщетно — она скрылась за углом Шарантонской улицы.

Ришар устремился в указанном направлении, чтобы попытаться догнать ее.

Ночь была холодной и дождливой.

У скульптора оставалась только одна надежда. Он запомнил слова Юберты: «Дедушка задерживается, я схожу за ним».

Скорее всего она должна была выбрать знакомый путь, по которому ходила столько раз, когда носила в Париж улов папаши Гишара и приносила ему оттуда деньги.

Поэтому Ришар направился к заставе Трона, вглядываясь в каждую женщину, следовавшую по венсенской дороге, но ни одна из них не была Юбертой.

Впрочем, прохожие попадались редко; когда он дошел до заставы, пробило полночь.

От заставы Трона до Венсена тянется длинная прямая дорога.

Ришар надеялся, что увидит ту, которую он искал; однако он миновал Венсен, Жуэнвиль и Сен-Мор, не встретив ни единой души.

Временами скульптор останавливался и осматривался вокруг; ему очень хотелось позвать Юберту, но он не решался этого сделать, не понимая причины своей робости.

Очевидно, Ришар боялся собственного голоса.

Дойдя до Сен-Мора, он свернул с главной дороги и пошел напрямик, через поле, в деревню Ла-Варенна, которая состояла в то время всего из нескольких домов, расположенных на берегу реки.

Среди этих домов хижина Франсуа Гишара выделялась своей ветхостью.

Скульптор приблизился к ней с трепещущим сердцем и дрожащими ногами.

То был единственный дом, сквозь ставни которого пробивался слабый свет.

Этот свет на миг показался Ришару лучом надежды.

Молодой человек подошел к окну. Как он и предполагал, ставни не были заперты изнутри. Он осторожно отодвинул одну из них. Несмотря на поздний час, папаша Горемыка еще не ложился спать. Он сидел у камина, и лампа, стоявшая на деревянном выступе, освещала его лицо. Оно было бледное и безжизненное, словно лицо покойника.

Старик был неподвижен, как статуя; его можно было бы принять за мертвеца, если бы время от времени крупные слезы, капавшие с его ресниц, не текли по морщинистым щекам.

Было ясно, что Юберта здесь не появлялась.

Ришар тихо отпустил ставень; невыразимая боль сдавила его сердце, и он чувствовал, что эта боль теперь всегда будет мучить его.

Затем скульптор подумал, что, вероятно, дойдя до Жуэнвиля, Юберта свернула на тропинку, вьющуюся вдоль берега Марны, и, если он пойдет в обратном направлении, то безусловно встретится с девушкой.

И он двинулся в путь.

Он так долго шагал во мраке, что его глаза уже привыкли к темноте. Поравнявшись с окраиной Шенвьера, молодой человек заметил маленький ялик, скользивший вниз по течению, то есть в сторону Ла-Варенны.

Скульптор спустился на берег и окликнул гребца, но тут из-за облаков показалась луна, осветившая поверхность Марны, и Ришар убедился, что в лодке никого нет.

Дойдя до острова Сторожей, он остановился.

Ему показалось, что среди верб и ивовых зарослей промелькнула женская фигура в белом.

Это неясное видение то появлялось, то исчезало. Сердце Ришара готово было выскочить из груди, и холодный пот струился по его лбу.

Наконец, собравшись с духом, он крикнул:

— Юберта! Юберта!

Женщина в белом замерла и, по-видимому, стала прислушиваться, но почти тотчас же она снова склонилась к земле.

Наверное, она рвала цветы.

— Юберта! — еще раз позвал Ришар.

— Это ты, Валентин? — откликнулся знакомый голос. Сердце скульптора подпрыгнуло в груди.

— Да, — ответил он.

— Подожди, я сейчас, — послышался тот же голос. Женщина спустилась сквозь ивовые заросли к реке и шагнула вперед, словно, подобно апостолу, она была одарена способностью шествовать по водам.

Внезапно раздался крик.

Ришар тщетно пытался разглядеть в темноте неясный силуэт — Юберта исчезла.

Молодой человек на миг остолбенел от неожиданности и ужаса, а затем бросился в воду.

Он много раз нырял и после четверти часа бесплодных поисков выбрался на берег, спрашивая себя, не пригрезилось ли ему все это во сне.