Долгий путь домой - Александр Самойленко

– Это к вам, Константин Иванович, – охранник слегка подтолкнул Грима к генералу. – Фотографию вам привезли. Вы на ней такой молодой!

Генерал слегка нахмурился.

– Да-да, мне говорили, – он протянул Гриму руку. – Ну, давай фотку!

Грим молча подал фотографию. Генерал надолго уткнулся в неё… Когда он оторвал взгляд от фото и исподлобья посмотрел на Грима, тот увидел в глазах Звягинцева растерянность и испуг.

– Где взял? – спросил генерал осевшим голосом.

– В детдоме, – ответил Грим. – Я старший брат вашего сына. Петра, то есть…

Генерал пошатнулся, прильнул спиной к машине. Долго стоял так, прикрыв глаза, потирал пальцами грудь, там, где сердце. Дыхание у него стало прерывистым и сиплым. Потом глухо сказал Гриму:

– Иди за мной!

В лифте молчали, настороженно разглядывали друг друга, пряча глаза. Генерал открыл дверь, буркнул:

– Заходи! – и пошел по широкому коридору вглубь огромной квартиры. Грим шел следом, озирался: такие хоромы, да еще с «кремлевской» мебелью, он видел первый раз в жизни. Стол на кухне был накрыт. На тарелке лежали таблетки, рядом стоял пузырек. Генерал быстро накапал из пузырька, выпил, по кухне распространился запах сердечных капель. Таблетки он раздраженно скинул с тарелки на стол.

– Домработница приходит, убирает, поесть готовит, – объяснил Звягинцев. – Петька нанял, велел следить за мной. Есть будешь?

– Нет, я это… – энергично отказался Грим.

– Что стоишь, садись! – приказал генерал. – Мне надо по часам есть… – Он поставил перед Гримом тарелку, бросил рядом вилку и снял крышки с двух фаянсовых судков. К запаху сердечных капель примешался аромат горячих котлет и острый дух квашеной капусты.

– Давай, нагребай!

Генерал положил себе три котлеты. Грим взял одну.

– Я сыт. Так, для компании только…

Звягинцев молча положил ему еще две.

– Ой, ой, какие мы… ути-пути! Выпьешь?

Грим пожал плечами, мол, как прикажете. Генерал выставил из буфета на стол два хрустальных напёрстка, отлучился и вернулся с початой поллитрой. Грим с любопытством разглядывал наперстки. Звягинцев перехватил его взгляд.

– Согласен. Это чтобы в глаза закапывать, – и заменил наперстки на два стограммовых стаканчика. – Ну, давай!

– А сердце? – спросил Грим.

– Пей! – раздраженно приказал генерал. – Заботливый ты наш. Братец…

Генерал ломал вилкой котлету на большие куски, отправлял в рот, громко хрустел капустой. Ел просто, быстро, не поднимая головы, как едят в солдатской столовой. Грим жевал и украдкой изучающе поглядывал на отца своего брата.

– Чего зыркаешь? – спросил Звягинцев, не поднимая от тарелки головы. – Давай еще по одной.

Потом расскажешь, откуда ты взялся… как черт из табакерки!

После второй генерала отпустило, он поднял на Грима глаза, помолчал, и вдруг как-то просто, по-домашнему сказал:

– А я сразу заметил, есть у вас что-то общее…

– Мама у нас общая, – напомнил Грим. Прозвучало это вызывающе.

– Ты буром не при! – холодно посоветовал генерал. – Ишь, сразу с главного калибра лупит! Ты не в детский сад за младшим братиком пришел, понял?! А то я тебя сейчас так налажу, жопой вперёд полетишь!

Грим представил свой полет жопой вперед и рассмеялся. Звягинцев тоже хохотнул.

– Красивый полёт, да?

Грим показал большим пальцем.

– Во! Летишь и проветриваешь!

– Что проветриваешь? – не понял генерал.

– Как что, жопу, – удивился Грим несообразительности генерала. И они засмеялись оба – искренне, с облегчением.

– Ты чем занимаешься? – вполне по-свойски спросил генерал.

Грим задумался, а, действительно, чем он занимается? И ответил:

– Я, Константин Иванович, церковь строю.

– Так ты строитель?

– Не-ет… Я финансирую строительство.

– Ты что, олигарх?! – воскликнул генерал и от изумления у него взлетели брови.

– Да какой я олигарх?! Скажете тоже…

– Так это ж они наворуют, нагрешат сначала, а потом церкви строят. А если ты не олигарх, деньги у тебя откуда? Церковь построить не булку хлеба купить…

– Деньги? – Гриму нравился этот Константин Иванович, он уже видел перед собой не генерал-лейтенанта бронетанковых войск, а домашнего старикана, отца своего братишки. И потому ответил как есть. – Деньги я украл.

– Во бля! – выдохнул генерал и развеселился, ему стало совсем интересно. – И много спёр?

– Два миллиона. Евро. – Грим смотрел на Константина Ивановича спокойно, невозмутимо, даже слегка насмешливо, но всё же следил за реакцией генерала. Реакция Гриму нравилась.

– И у кого ж ты их спёр, если конечно не секрет?

– Да какой тут секрет, у братков, – сказал Грим. – У бандитов, значит.

Восхищенный генерал всплеснул руками и ударил ладонями по коленям.

– Врёшь!

– Зачем мне врать? Вот вам крест, – спокойно сказал Грим и в доказательство перекрестился. – Они на кладбище на сходку приехали, там у них что-то не так пошло, и они стрелять друг друга начали, а я рядышком был, в склепе сидел… Ну я чемоданчик ихний под шумок и уволок.

Возбужденный генерал был так увлечен, что пропустил мимо ушей слово «склеп», в котором сидел Грим.

– Ну ты даешь! – в старческих глазах Константина Ивановича сверкал восторг. – Это я уважаю! – Он быстро плеснул в стаканчики. – За тебя!

– Да чего там, – скромно сказал Грим, и его как прорвало. – Я деньги-то спёр, а оказалось, что они мне и не нужны. Ну вот, теперь церковь в своей деревне строю. Еще бойцов спецназа лечу, которые после ранения. Они сейчас здесь, в Склифе…

Генерал притих. Губы его мелко задрожали. Он встал, отошел от Грима подальше, к окну. Смотрел на брата своего Петьки внимательно, проникновенно. Может быть даже по-отцовски. Потом сказал:

– Петька мой раньше такой же был… заводной. Это теперь его в Кремле построили.

– А что он там делает?

– А что там можно делать? Работает.

– Кем?

– Помощником президента.

– Ни фига себе! – изумился Грим и весело ляпнул. – А я думаю, чего бардак такой в стране? А это от Петьки, оказывается всё идёт!

Генерал иронично изогнул брови, сказал добродушно, но и предостерегающе.

– Эй! Ты эти разговорчики кончай! Тебе говорить так не положено, Петька же, как-никак, брат твой!

– Извиняюсь, – смутился Грим. – Больше не повторится. Это у меня, Константин Иванович, язык такой… враг мой.

– У Петьки такой же язык был, – успокоил его генерал. – Он там однажды такое на совещании ляпнул, что начальник ему при всех скотч подарил, с намёком, и велел на совещания с собой брать.

– Ляпнул-то по делу? – спросил Грим.

– Если б не по делу, он бы уже давно улицу подметал. А так он теперь приходит на совещания и скотч перед собой кладет. Всем весело.

– Молодец! – обрадовался за брата Грим. – И президент молодец, умных людей видит!

– Смотри-ка, как ты шустро переобулся! – хохотнул генерал. – Да-a, вы с Петькой точно два сапога пара. Пойдем-ка в кабинет…

Первое, что увидел в кабинете Грим, большую фотографию на стене. Подошел поближе… Это было семейство генерал-лейтенанта Звягинцева, его жена, два внука, сноха и Петька. Брата он узнал сразу, как самого себя.

– Жену я месяц назад схоронил, – тихо сказал генерал, опускаясь с кряхтением в глубокое кресло. – Она Петьке хорошей мамой была… Слушай, что же нам делать? – вдруг беспомощно спросил он.

– А что тут особенного?! – легко сказал Грим. – Позвоните Петьке, скажите, мол, так и так. Пусть приедет, посидим, выпьем, поговорим. Дальше всё ладком пойдет… Жить у вас я не собираюсь, к себе поеду, у меня там материн дом, стройка…

– Ты не понимаешь… – Генерал дышал тяжело, говорил медленно и тихо. – Тебе что, тебе ничего понимать не надо. Тебе брат нужен, и все. А мне, для всех нас, это… Ну-ка сядь рядом.

Грим придвинул стул к креслу генерала, сел. Константин Иванович положил ладонь на руку Грима. Ладонь старика была сухая и холодная.

– Ты, я вижу, мужик бывалый и вроде умный. Слушай меня внимательно. И думай… Мы сорок лет прожили вместе, одной семьей. И ничего о тебе не знали. И ты о нас ничего не знал. Понимаешь? Я ему папа, – генерал повел головой в сторону фотографии на стене, – она мама. Пацанам я дедуля, а они мне внуки. Мы все друг другу родные, понимаешь! А тут ты влетаешь, как снаряд в окно. И, оказывается, Петька нам не родной сын, а приёмыш, внуки – сродные… Узнают – начнут думать, заново присматриваться друг к другу и пойдет отчуждение. В таких делах это всегда бывает, я знаю. И – конец нашей семье. А я этого не хочу. Я хочу дожить в нормальной семье… – старый генерал замолк, тяжко вздохнул, закрыл глаза и так затих, будто вздох этот было последним. Грим испугался.

– Константин Иванович, как вы?!

– Не ори, – отозвался генерал, не открывая глаз. – Не дождешься… ну-ка, сбегай на кухню, накапай мне.

Грим метнулся туда-сюда, вернулся со стаканчиком водки. Генерал приоткрыл глаза, хмыкнул.