Дети Филонея - Елена Жаринова

Аэлита закатила глаза. Как?! Как это могло оказаться ее мужем? Она была пьяна? Она была укуренная? И самое смешное, что нет. Чего только не таится внутри человека…

Она тронула Назара за плечо. Он поспешно вскочил, уступая ей место.

— Садись, садись.

Но Аэлита не спешила садиться. Глядя ему в глаза, она сказала:

— Хочешь, я выгоню всех? Останемся с тобой вдвоем.

Назар ощерился, скрывая смущенную улыбку. Еще скажи, что я заслужил… Ненавижу проституток. А ты — самая циничная из всех. Слова "грех" в твоем словаре нет. И ты готова расплатиться со мной за хорошую работу. К черту!

— Хочу, — сглотнув, сказал он.

— Кэт! — громко окликнула Аэлита хозяйку квартиры. — Возьми Енота и пойдите пару часиков погуляйте. Погода хорошая. Черемухи наломайте.

Кэт удивленно посмотрела на нее, но тут же потянулась за курткой.

— Ладно. Только если будут звонить, вы трубку не берите. Вдруг мама. Пусть лучше мне на мобильный дозвонится. Пошли, Енот.

— Никуда я не пойду, — заявил Енот. — Я спать хочу.

— Я сказала — пойдешь, — грозно уставилась на него Аэлита.

— Не пойду, — Енот демонстративно зевнул и развалился в кресле.

— Ребята, пожалуйста, — попросил Назар. — Нам с Аэлитой надо поговорить.

Енот пожал плечами.

— Да на здоровье. Идите на кухню, закройте дверь. Мы не будем подслушивать.

— Енот, ну будь джентльменом, — улыбнулся Назар.

Если бы он не улыбался! Если бы обменялся с ним взглядом как равный с равным! Но он смотрел на Енота свысока — как мужчина на мальчика, влюбленного в его женщину.

Торшер качнулся и завалился набок. Кэт досадливо охнула. Поднявшись во весь рост, Енот, набычившись, произнес:

— Кому Енот, а кому Леонид Владимирович. Расслабься, Кэт. Понимаешь, им приспичило. Отморозки в поисках свежести. У них все горит и дымится. Давайте, ребята, не стесняйтесь!

Назар ударил его в челюсть — как-то неумело, по-женски. Енот удовлетворенно осклабился. Он набросился на соперника, сбил его на пол и начал валтузить. Раздался звук рвущейся одежды. А потом что-то обрушилось сверху — такое ледяное, что душа ушла в пятки.

Енот откатился к столу. Назар, бормоча ругательства, пытался приладить оторванную подкладку на ветровке. Аэлита стояла над ними с пустым ведром. Ее лицо было еще холоднее воды.

— Кэт, принеси тряпку, — невозмутимо велела она. — Монечке вредна сырость.

— Кэт, принеси кувалду, — шмыгнул носом Енот. — Сейчас как разобью этот грёбаный ящик. Приколись, Кэт, у них любовь втроем — он, она и — ык! — Альтернативный Монитор!

— Тряпку! — рявкнула Аэлита. Кэт, испуганно метнулась на кухню. — А ты… — Аэлита с ненавистью уставилась на Енота, — убирайся. Чтобы духу твоего тут не было — ни в этой реальности, ни в той.

— Стоп, стоп, — Назар успокаивающе поднял руки. — Погорячились, и будет. Так, Кэт, я сам здесь все вытру. А ты бери Енота и марш на воздух.

Енот, протрезвевший и мокрый, растерянно косился на Аэлиту.

— Ты ведь знаешь, что я ему ничего бы не сделал, — пробормотал он.

Аэлита посмотрела на него исподлобья. Она стояла, заслонив собой Монитор.

Енот мне льстит, подумал Назар. Не получится у нас любви втроем. Здесь Монечка все равно главный.

Кэт подала Еноту куртку, и они ушли.

С балкона Аэлита видела, как Кэт потянула Енота за рукав. Тот высвободился, засунул руки в карманы и понуро зашагал вперед. Кэт семенила сзади. На плече подпрыгивала дурацкая розовая сумка.

Из комнаты доносилось бренчание воды по пустому ведру — Назар прибирал лужу.

Если бы они все знали, как ей плохо и тоскливо, и нет покоя с того самого дня, как на экране АМ заиграли ртутные узоры!

Что они знают об одиночестве? Одиночество — это когда чувствуешь себя на чужой планете. Как будто люди как люди и трава как трава, но это не люди и не трава… Одиночество — это ночь перед серебристым экраном. Окном, на котором открыта Вселенная…

В комнате все затихло. Ждет.

Аэлита вернулась в комнату и не глядя на Назара начала стягивать майку. Она раздевалась быстро и деловито, как на приеме у врача.

Он не успел опомниться, как она выпрямилась перед ним во всем своем совершенстве. Ее мраморная красота пугала, казалась ненастоящей. Женщина-киборг. И если протянуть руку, если коснуться ее груди, то почувствуешь холод пластика…

Грудь оказалась горячей и нежной. Дыхание под его рукой сбилось с ритма. Вдруг Аэлита резко схватила с кресла порванную Назарову куртку и набросила ее на Монитор.

— Он все чувствует, — покраснела она.

— Дура! — рассмеялся Назар. Но когда серебристое мерцание погасло, ему почему-то сразу стало легче.

13 мая, суббота

Компания клиентов расположилась вокруг стола, шурша буклетами: двое шумных, балагуристых парней и две девушки — одна толстая и некрасивая, другая получше, но очень манерная. Они уже час сводили Влада с ума. Вектор их географических пристрастий метался по глобусу, как ужаленный. Начали со Скандинавии. Рассмотрели предложения по Таиланду. Сунулись было в Италию, но, взглянув на прайс-лист, замахали руками. Теперь они хищно кружились над Египтом.

Один из парней ткнул пальцем в буклет.

— Все, решено. Вот этот отель.

— Ты посмотри, как он от моря далеко! — одернула его некрасивая подруга.

— От отеля на пляж ходит бесплатный автобус, — безнадежным голосом вставил Влад.

— И чо тебе море? — агитировал парень. — Мы же отдыхать едем, а не на море. На море разве отдохнешь? Давай, оформляй, шеф.

— Ну, не знаю, Египет… — вытянула губки манерная. — Машка ездила, говорит, фуфло.

— И еще там за провоз наркотиков смертная казнь, — сообщил второй парень.

— Вы что, наркотики собираетесь везти? — не выдержал Влад.

— Нет, но… Как-то приятнее знать, что в принципе ты бы мог…

— Слушайте, придурки, ну вы достали, — расхохотался первый парень. — Не хотите — как хотите. Ладно, шеф, извини. Мы пошли думать.

Препираясь и гогоча, компания наконец выкатилась из агентства. Влад мысленно послал им вдогонку пару ласковых. Ну бывают же такие тупоголовые экземпляры! И ведь наверняка переругаются, распадется компания, и так ничего и не купят.

Плохо не знать, чего ты хочешь, — это Влад испытал на себе. Листая записную книжку на мобильнике, он играл двумя телефонами. Ульяна — Лена. Лена — Ульяна. Куда ни позвонишь — призовут к ответу. А ему нечего было сказать.

Ульяна, конечно, думает, что он живет с Леной. Но это было не так.

После той ночи, наутро Лена спросила: "Ну, и что мне передать Гене?" Влад растерянно промолчал. Лена презрительно фыркнула, оделась и ушла. Потом прислала эсэмэску с одним словом: "трус".