Я - богиня любви и содрогания - Кристина Юраш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Всю дорогу меня терзал один вопрос, есть ли память у лошадок. А что вы хотели, это была моя первая конная прогулка по ночному лесу? Из всего, что было, я запомнила веточки, собственные крик: «А! Караул! Левее!» и «Он же не прыгать собрался? Нет? Точно? Давай объедем! А!!! Фух! Второго такого раза я не переживу!». Эзра хранил молчание, прижимая меня к себе одной рукой.
Вот теперь я пытаюсь понять, почему лошадка смотрит на меня таким нехорошим взглядом, и когда это трусы неприятностей превратились в полноценные рейтузы проблем с начесом и натягивающий эффектом.
- Убрать из комнаты все зеркала! Чтобы не единого зеркала не было нигде! Ни в ванной, ни в комнате! - приказал император, стоило ему перешагнуть порог дворца со мной на руках. Конец света наступил мне на ногу, не давая возможности сбежать. Я украдкой проверила карман, но зеркала там не оказалось! Беда! Совсем беда!
Я грустными глазами провожала огромное зеркало в золотой раме, которое выносили из комнаты сразу двое слуг. Следом появилось небольшое, прямоугольное, цепляясь краями за дверной проем. Слуга, который нес его, споткнулся и выронил его на порог.
- Убрать все осколки до единого. Вынести все блестящее! Все, в чем видно отражение! Украшения, посуду, ложки..., - ледяным тоном приказал Эзра, прижав меня к себе. Я сглотнула, понимая, что разговор предстоит долгий и очень серьезный. Что-то мне подсказывало, что в обязанности богини может не только входить, но и выходить.
Я молчала, изображая святую невинность, глядя, как молчаливая служанка спешно выносит отполированный до зеркального блеска поднос, на котором лежала сваленная бижутерия. «Любовь без доверия - гормоны на ветер!- извинялся в моей голове мужской голос. - Погоди, сейчас спрячу фамильные драгоценности в сейф!».
- Все сделано! - отрапортовали слуги, встав в «суррикатный» рядок, а меня внесли в комнату и усадили в кресло, подарив едва заметную улыбку. Я сглотнула, надеясь, что тяжелые занавески скрывают стекла. Мою руку взяли в свою, глядя на меня со странной улыбкой, но меня утешало лишь то, что глаза оставались нежными.
- Простите! Тут дверная ручка блестит, - произнес тихим голосом молодой слуга, осторожно заглядывая в комнату. - Ее тоже убрать?
- Да, - сверкнул глазами Эзра, а потом прижал мою руку к своей щеке и подарил ей осторожный поцелуй.
- Я не понимаю, почему ты попросил убрать все зеркала? - с мнимым удивлением произнесла я, пытаясь быстро сообразить, как выкручиваться из этого щекотливого положения.
- Просто они недостойны отражать твою красоту, - меня поцеловали в лоб, и вышли из комнаты, предусмотрительно заперев дверь на ключ.
«Первое правило богини. Никто не должен знать, что ты - богиня!», - пронеслось в голове, в которой уже зрел хитрый и рисковый план. Я бросилась к окну, раздвинула шторы, чтобы мысленно нехорошими словами поблагодарить неизвестного художника за его умение рисовать окна в полный рост. С педантичностью маньяка я перерывала содержимое столика, на котором теснились коробочки и прочая дребедень.
На глаза попался припорошенный пылью некогда позолоченный набалдашник спинки кровати, а я сидела и уже минут пять полировала его юбкой, не покладая рук. Если меня кто-то застанет за этим занятием, то я всегда могу сказать, что меня хлебом не корми, дай провести генеральную уборку! Краска слезла, обнажив тусклую деревяшку! Я вздохнула, убрала с него возложенную надежду, и положила нечто другое.
В надежде, что не все осколки убрали, я ползала по полу, заглядывая в такие места, которые ни разу не посещала тряпка уборщицы. Ну хоть маленький осколочек! Малюсенький! Я встала с пола, а из кармана со звоном выкатилось кольцо и выпал медальон с гладкой, почти зеркальной серебряной крышкой. С одной стороны небольшой, как монетка, безделушки был изображен меч, объятый пламенем, а с другой стороны предусмотрительный ювелир оставил мне отличное зеркальце. Я яростно полировала его об юбку, плевала на него и снова терла.
- Ну... Ну давай же! Блести! - пыхтела я так, что все коты в округе должны собраться вместе и провозгласить меня своей богиней. Пяти минут натирания, и я отчетливо увидела свое отражение. Мои пальцы прикоснулись к нему, а меня увлекло по туманному коридору, выбрасывая в моей комнатушке! Ура! Получилось!
- Зеркало! Покажи мне Эзру! - попросила я, замирая и прикидывая, сколько у меня есть времени, чтобы не нарушить первое правило. Моим глазам предстало его величество, отмокающее в роскошной ванной. Черные волосы разметались по мокрым плечам, а по красивому, покрытому интригующими старыми шрамами телу стекали розовые струйки воды. Что-то мне подсказывало, что мужчина в ванной - это надолго.
Я бегала по комнате, перепрыгивая через вываленный из шкафа хлам. Из спальни по полу тянулась розовая простыня, а я извлекла из груды хлама полысевший парик цвета неопределенного и приличными словами неописуемого.
- Хорошо смеется тот, кто не видел женщину, которая красилась без зеркала! - гаденько потерла ручки я, предвкушая раздвоение божественной личности.
Я накрутила на себя простыню, завязав ее на затылке узлом, а потом стала надевать парик. Из зеркала на меня смотрело нечто, вызывающее соблазн добить его из соображений гуманизма. Лысенькое, страшненькое существо с торчащими ушами заставит встать и зашевелиться исключительно волосы у слабонервного мужского населения!
