История Саудовской Аравии - Алексей Михайлович Васильев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Некоторые исследователи считают, что ваххабизм оказал какое-то влияние и на движение Османа дан Фодио в Западном Судане в начале XIX в., которое привело к образованию обширного государства Сокото, и на сенуситов Ливии95.
Султан Марокко Мулай Слиман (1793–1822), известный как «грамотный, благочестивый и ревностный мусульманин», использовал ваххабитские идеи в борьбе с феодально-племенной раздробленностью страны. Сепаратистским тенденциям марабутов (своего рода местных «святых», а на практике – духовных феодалов) он противопоставил концепцию единой власти, единой веры и единого государства. В подражание ваххабитам султан осудил ежегодные празднества в честь святых, упразднил различного рода некоранические налоги и начал отправлять в берберские районы мусульманских кади, которые должны были насаждать шариат и искоренять обычное право берберских племен. Ваххабитские реформы Слимана поставили под угрозу материальные интересы, власть и, наконец, само существование религиозных братств и марабутов. За небольшим исключением, они объединились против ваххабитской политики правительства и нанесли поражение султану, который вынужден был отречься от престола96.
Глава VI
От падения Эд-Диръии до эвакуации египтян из Аравии
Египетская политика в Аравии после разгрома ваххабитов.
После падения Эд-Диръии первое государство Саудидов перестало существовать. Сил, способных оказать сопротивление завоевателям, в тот момент в Неджде не было. Египтяне стали полными хозяевами Центральной Аравии и огнем и мечом начали выкорчевывать влияние дома Саудидов и ваххабизма.
Эмиров, военачальников, богословов пытали, расстреливали поодиночке и группами, привязывали к жерлам пушек и разрывали выстрелами на части. Сулеймана ибн Абдаллаха, внука вероучителя, заставили перед казнью слушать музыку на ребабе – смычковом инструменте, насмехаясь над его религиозными чувствами1. В городах и оазисах Джебель-Шаммара, Касима, Дилама убивали членов знатных семей и военачальников, забирая их имущество2.
Членов семейств Саудидов, Ааль аш-Шейха, недждийской знати (вместе с женщинами и детьми около 400 человек) отправили на поселение в Египет. Некоторым из них потом удалось бежать, кое-кто поднялся на высокие посты в Египте. Один из внуков вероучителя, Абдуррахман ибн Абдаллах, стал преподавателем ханбалитского права в Аль-Азхаре3.
«Общая история кампании Ибрагима, – писал капитан Дж. Сэдлиер, – демонстрирует серию самых варварских жестокостей, совершенных в нарушение наиболее священных обязательств. В одних случаях он обогащает себя грабежом тех же самых племен, которые внесли вклад в его успех. В других – забирает богатство тех из своих побежденных врагов, которые в какой-то момент избежали его гнева»4.
Мухаммед Али послал Ибрагиму приказ сровнять с землей столицу ваххабитского государства. Перед разрушением города египтяне вымогали деньги у его жителей и беспощадно их грабили. Фейсал ибн Ватбан Ааль Давиш не только не получил пост правителя Эд-Диръии, но ему было предъявлено требование выплатить египтянам закят за пять лет, который он задолжал Саудидам. Вождь мутайров отказался платить и вынужден был откочевать в низовья Евфрата5.
Воспользовавшись гибелью государства Саудидов, несколько членов семейства Ааль Арайар захватили власть в Эль-Хасе. Но Ибрагим-паша изгнал их из Восточной Аравии, конфисковал все имущество дома Саудидов и разграбил оазисы6.
Великобритания, не питавшая симпатий к Диръийскому эмирату, с недовольством следила и за усилением египтян в Аравии. Английская эскадра высадила десант в Эль-Катифе7. «Трудно предполагать, – считал Г. Филби, – чтобы высадка английских войск в Эль-Катифе примерно во время оккупации египтянами Эль-Хасы была чем-то другим, кроме демонстрации силы в отношении египтян. Установление их влияния на побережье Эль-Хасы было вызовом английским позициям в Договорном Омане, хотя египтяне могли считать себя наследниками ваххабитской власти в этом районе»8.
Англичане стремились узнать о намерениях египтян в Персидском заливе. Для встречи с Ибрагим-пашой был послан Дж. Сэдлиер, который первым из европейцев пересек Аравию с востока на запад и посетил развалины Эд-Диръии. Но Ибрагим в середине 1819 г. покинул Неджд и направился в Медину. Совместные действия против ваххабитов, предложенные ему Сэдлиером, не имели смысла. Кроме того, Египет в целом придерживался антианглийской ориентации. Ибрагим отверг предложение англичан о сотрудничестве и осенью 1819 г. выслал Дж. Сэдлиера из Джидды. Вскоре британский экспедиционный отряд, потеряв много солдат из-за болезней, эвакуировался из Эль-Катифа9.
В конце 1819 г. англичане вновь разгромили и разрушили Рас-эль-Хайму. Британский гарнизон оставался в ней до июля 1820 г. Англо-индийская администрация разработала «генеральный мирный договор», навязанный впоследствии всем правителям побережья и Бахрейна10. Фактически это был договор о протекторате; с годами к нему добавлялись все новые статьи.
Завоевав Неджд, египтяне поспешили переложить на плечи недждийцев часть расходов на содержание своего войска, так как бремя аравийской кампании для Египта становилось слишком тяжелым.
Однако Ибрагим скоро убедился, что доходы от завоевания страны не могли обеспечить расходов на ее оккупацию. Египетские войска находились за тысячи километров от Каира и за несколько сотен километров от своей главной оперативной базы в Хиджазе. Людей и снаряжение нужно было переправлять через обширные пустыни. Население – и кочевое, и оседлое – относилось к завоевателям все более враждебно. Верблюдов не хватало. Караваны с продовольствием нередко перехватывали бедуины. Можно себе представить, какой голод охватил Неджд, если одно время даже солдаты Ибрагима ели траву. В оккупационном войске происходили бунты11.
Наконец Ибрагим решил эвакуировать большую часть своих сил как из Неджда, так и из Восточной Аравии, зная, что его отец стремился прежде всего к контролю над бассейном Красного моря, а не над Центральной Аравией. Египтяне сосредоточили войска в районе Эр-Расса.
Перед уходом они повсеместно разрушали все крепости, другие оборонительные сооружения, угоняли стада, вырубали пальмы, разоряли поля. Дж. Сэдлиер писал: «Жители Манфухи в то время были в более жалком положении, чем когда-либо в прошлом со времени установления власти ваххабитов. Стены оазиса, главная защита их собственности, были сровнены с землей, годичный урожай забрали турки, и здесь нельзя было купить ни пшеницы, ни ячменя. В деревнях не осталось ни единой лошади»12.
Племенные и местнические разногласия возродились при открытом или косвенном попустительстве новых хозяев, начались взаимные набеги и междоусобицы. Караванные пути стали опасными. Даже в городах жители не решались выходить на улицу без оружия. Создавалось впечатление, что политика египтян состояла в том, чтобы погрузить Центральную Аравию в состояние хаоса, упадка, разорения и уничтожить возможности ее возрождения13. Небольшие египетские гарнизоны действовали не как позитивный фактор централизации и порядка, а лишь как орудие разрушения и грабежа.
