Сломанные каблуки, или Миссис Совершенство - Джейн Портер

— Правда?

— Да. — Мишель похлопала меня по плечу. — Все будет в порядке.

— Что вы сделаете?

— Смою цвет, который вы нанесли, изменю основание, сделаю вас светло-русой, тогда нескоро придется закрашивать корни. Потом добавим мелирование, но снизу, а не сверху, чтобы замаскировать отросшие волосы. В таком случае вам придется ходить в салон лишь дважды в год, а не каждые полтора месяца.

Она так и сделала, но процесс оказался долгим. Сначала мы избавлялись от рыжего цвета, потом нанесли новый.

Я вышла на улицу, проведя в кресле несколько часов. К счастью, волосы вновь стали светлыми, мелированные пряди малозаметны и меньше похожи на выгоревшие. И слава Богу, поскольку на дворе середина ноября и День благодарения не за горами.

По пути я позвонила в офис и услышала автоответчик. Рабочий день окончился. Неудивительно — было почти половина шестого и уже стемнело. Но по пути домой я чувствовала, как у меня засосало под ложечкой. Марта не так уж плоха, решила я, забирая чек от Моники и направляясь в банк. Она даже бывает весьма милой.

Вечером в понедельник, отдав деньги домовладельцу, я села за руль и улыбнулась. Теперь до июня нам не нужно думать об арендной плате, и еще осталось, чтобы заплатить за машину. Моей зарплаты хватит на покупки, няню и непредвиденные случаи.

Нужно позвонить Натану. Он будет мной гордиться.

Я взяла телефон и набрала номер мужа. К моему восторгу, он сразу ответил.

— Натан, отличные новости, — выпалила я. — Я только что продала нашу мебель за двадцать пять тысяч.

Ответом мне служила мертвая тишина.

— Ты слышишь? — переспросила я с оттенком досады. — Я продала всю обстановку Монике и Дугу. Двадцать пять тысяч долларов, Натан.

— Тэйлор, один лишь гарнитур в столовой стоит столько.

Голос у него был ледяной и отстраненный. Я съехала на обочину и облокотилась на руль.

— Ты с ума сошел?

Натан вздохнул:

— Ты всегда действуешь впопыхах, Тэйлор. Никогда не думаешь.

— Неправда!

— Понадобится сто тысяч долларов, чтобы заново обзавестись такой же мебелью. Кушетка в гостиной стоила двадцать тысяч. Кресла — по пять тысяч за штуку. По-твоему, мы сможем себе это позволить снова?

Я прикусила язык — сильно, чтобы не запротестовать. Невозможно спорить с Натаном. Все, что я делаю, — плохо.

— Но у нас больше нет дома, куда подошла бы такая мебель, — ответила я, успокоившись. — Она не поместится в доме, который я сняла, а хранить ее где-то на складе слишком дорого. Натан, она предназначалась для особняка площадью почти семь тысяч квадратных футов. А новый дом — меньше двух тысяч. Он крошечный, поверь.

— Зачем было его снимать?

— Потому что он дешевый и близко от школы.

Натан молчал долго; мне показалось, что он положил трубку, но тут муж тяжело вздохнул.

— Ты, кажется, больше во мне не нуждаешься, — тихо проговорил он.

У меня замерло сердце.

— Неправда.

— А по-моему, это так.

— Натан, ты ошибаешься.

— Ну да, все так говорят.

Я помнила об этом разговоре до конца дня и перезвонила мужу вечером, по пути с работы, но не знала, что сказать.

«Возвращайся домой, я буду тебя содержать»? «Бросай работу и живи с нами, в уродливом маленьком домике»?

Я глотала слезы. Натан с рождения купался в роскоши, его мать не работала, а отец в семидесятые-восьмидесятые годы заколачивал миллионы в Кремниевой долине. Предполагалось, что Натан тоже станет миллионером. Но мы потеряли все, и мой красавец муж вкалывает где-то в Омахе.

Иногда я думаю, что мне тяжело, но если подумать — ему еще хуже. Натан мужчина. Он должен содержать семью. Держать ситуацию под контролем. Зная Натана и его родню, я понимаю, что сейчас он чувствует себя неудачником.

Среда — короткий день в школе, и Ева пришла на работу к маме в половине третьего.

Роберт и Элли разговаривали с клиентом, Мэл была в Нью-Йорке, Марта — дома, что-то искала для матери. Ева ждала в офисе и крутилась на кресле в углу. Там стоит еще один компьютер, для внештатных сотрудников, но их не было, и девчонка сводила меня с ума.

— Я говорила с мамой, — сообщила она, перестав крутиться и глядя на меня. — Мама сказала, вы не секретарь. Вы менеджер. Быть менеджером гораздо лучше.

Я отвлеклась от письма, которое печатала.

— Спасибо, Ева. Очень приятно это слышать.

Она раскрутилась и остановилась, схватившись за край стола.

— А вы хотели быть секретарем?

Хочет ли человек попасть в камеру пыток?

— Нет, не особенно.

Ева подтянула колени к груди.

— Почему вы вообще здесь?

— Потому что мне нужна была работа.

— Зачем?

Мне казалось, что она стучит молотком по моей голове.

— А зачем твоя мама работает?

— Потому что она умная и ей тут нравится. А еще потому, что она не замужем. Мой папа — донор.

В этот момент я пила кофе и чуть не выплюнула его на монитор. Вытирая подбородок, я обернулась и уставилась на Еву.

Она спокойно кивнула:

— Ну да, он много раз сдавал сперму. Ходил в разные клиники. Кто-то в Нью-Йорке это выяснил. Тогда они позвонили маме и сказали, что, возможно, у меня десять или двадцать братьев и сестер, то есть очень много.

— Ого. — Я не знала, что еще сказать. Ева не похожа на обычных маленьких девочек.

— Мне нужно быть осторожной, — продолжала она, — чтобы случайно не выйти замуж за собственного брата. Иначе у нас родятся больные дети… — Ева нахмурилась. — Ну и потом, это просто гадость…

Открылась дверь, и вошла Марта. Она сняла куртку и бросила ее на спинку кресла.

— Не приставай к моим сотрудникам, — сказала она, целуя дочь в макушку.

— Я не пристаю, — весело ответила Ева, вылезла из кресла и пошла к двери. — Я просто рассказывала миссис Янг про папу.

Девочка ушла, и Марта несколько мгновений стояла неподвижно, а потом покачала головой:

— Полагаю, она пошла в него. Уж точно не в меня.

— Видимо, да, — согласилась я. Непосредственность Евы одновременно впечатляла и пугала меня. — Уж ты-то воплощение благопристойности.

Марта засмеялась, плюхнулась в кресло и вытянула ноги. На ней старые джинсы, белая мужская рубашка и неизменные ужасные ботинки.

— Господи, как я устала… — Она откинула голову и потерла шею, а потом взглянула на меня. — Тэйлор, за такой объем работы я явно плачу тебе недостаточно. Сьюзен никогда не работала позже трех по средам и позже двенадцати по пятницам.

Я указала на пачку документов:

— Здесь еще слишком много дел.

Марта подняла бровь.

— У тебя всегда будет слишком много дел. Ты никогда не разберешь эту груду до конца, потому что она постоянно пополняется. Не надрывайся. Когда все уходят, ты вполне можешь последовать их примеру.