Фантастический Калейдоскоп: Йа, Шуб-Ниггурат! Том I - Владимир Михайлович Волков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они встречались после этого ещё не раз, но всегда лишь мельком. То Пётр куда-то спешил, то девушка была со своей группой с другого факультета или с толпой шумных и весёлых подруг. Но однажды всё изменилось.
Он хорошо запомнил тот вечер перед самым Новым Годом – в институте был устроен праздничный бал – тёмная, нависающая искрящимся куполом ночь, яркие разноцветные огни и блестящая мишура, лёгкая музыка, игристое вино. Пётр и девушка снова встретились, и на этот раз состоялось, если можно так сказать, их официальное знакомство. Он узнал, как её зовут. Анна.
А потом всё закружилось, завертелось в неистовом вихре чарующей праздничной ночи. Волны лёгкого дурмана от нереальности всего происходящего неудержимо влекли их вперёд. Они смеялись, болтали о чём-то, танцевали, пили вино и шампанское. Всё закончилось у неё дома…
С тех пор они не расставались. Когда сдали выпускные экзамены и защитили дипломы, то сыграли свадьбу и вот уже десять лет жили вместе. Прекрасная молодая семья, говорили многие знакомые люди. Удивительная пара, шептались завистники. Лишь одно омрачало их жизнь – отсутствие детей. Анна всё никак не могла забеременеть. И от этого их уютный тёплый мирок наполнялся серостью. Но они не унывали. Ведь главное, что они любили друг друга…
***
Все эти мгновения счастливой и беззаботной жизни, словно в туманном видении промелькнули перед взором Петра. Мрак полнился искрами яркого света, вспышками синих цветов и какофонией жутких звуков. Внезапно образы прошлого стали ярче и слились в один световой вихрь, а затем странная багровая трещина перечеркнула всё видение, и мужчина понял, что, наконец, открыл глаза.
Мысли путались в гудящей голове, сердце ощутимо покалывало и билось, словно гулкий барабан африканских племён. Странные корчащиеся тени взметнулись перед мужчиной, окружённые оранжевыми вспышками пламени.
Медленно Пётр приходил в себя и вскоре смог различить над собой тёмный свод неба, полный сияющих звезд и обрамлённый пышными верхушками высоких сосен.
Пётр не мог понять, где он и что с ним случилось. Тошнота подкатывала отвратительными волнами, но он сдержался, мысли путались и убегали вдаль, оставляя после себя только горькие воспоминания. Мужчина постарался внимательнее оглядеться вокруг. С большим трудом приподнял тяжёлую голову и скользнул одурманенным взглядом по небольшой лесной поляне.
Здесь горели несколько больших костров из толстых поленьев и ветвей, их танцующее пламя взметалось вверх, разгоняя ночную тьму, а за ними, у подножия деревьев, клубился мрак. Было очень жарко.
Пётр понял, что лежит на камне – довольно холодном, несмотря на наплывающий волнами жар от костров и тепло летней ночи. Он разглядел так же резные, испачканные чем-то красным деревянные столбы, украшенные сверху какими-то блестящими предметами с перьями. А перед ними скакали смутные размытые тени. Противный монотонный гул давил на виски и терзал слух. Мужчина попытался сконцентрироваться и вот, наконец, реальность леденящим потоком обрушилась на него.
Серые тени превратились в фигуры людей в балахонах с низко надвинутыми на лица капюшонами. Они дико извивались в жутком танце и издавали непонятные резкие звуки, которые бились в голове, вызывая тошноту.
N`gtha`yug T`han M`glah Nkih
Tran`g Yithit You`rd M`na
Iä! Iä! Shub-Niggurrath
Iä! Iä! Niggur-Shubrath
Смысл этих звуков – или слов неведомого языка – был Петру не понятен, но сила и мощь, заключённые в них, пульсировали в воздухе и разливались упругими волнами над уединённой поляной, терзая сознание.
«Что происходит?» – неслышно кричал Пётр внутри себя. – «Что это ещё за хрень?»
Но мысли мужчины путались и лениво таяли, словно снег под палящим солнцем. Последнее, что он помнил – это спокойный и уютный вечер дома, проведённый с любимой женой при свечах. Они вкусно поели – было что-то из мексиканской кухни – слушали тихую инструментальную музыку, танцевали, а потом сплелись в клубке страсти на мокрых от любовного сока простынях. Пётр уснул счастливый и опустошённый в своей постели, а проснулся…
«Может это сон? Жуткий, очень реалистичный, но всего лишь сон? И вот-вот это безумие прекратится?»
Пётр через силу попытался пошевелиться, но резкая боль в тех местах, где его руки и ноги были связаны крепкими грубыми верёвками, отрезвила его.
«Нет, похоже, что не сон! Тогда что же происходит?»
Мужчина приподнял голову ещё выше и оглядел себя. Он лежал на широком тёсаном камне – словно ягнёнок на жертвенном алтаре – а его руки и ноги были привязаны к ржавым кольцам, расположенным по углам грубой плиты. Свежая кровь покрывала всё его обнажённое тело; а к груди то тут, то там прилипли ошмётки сырого мяса. И тогда ужас разящей волной проник в сердце, едва не разорвав его.
Пётр ещё раз испуганно осмотрелся вокруг – и более чётко узрел всю картину. Около алтаря находились три бронзовых жаровни, в них на углях танцевало голубоватое пламя, а между ними были установлены стальные шесты, украшенные резьбой в виде переплетённых лоз. На них висели куски окровавленного мяса, полоски содранной кожи и головы кошек и собак, с которых на землю ещё капала кровь.
Внезапно краем глаза Пётр увидел, как одна из фигур в балахонах приостановила танец и шагнула к алтарю, взметнув вверх тонкие руки. Её голос стал громче, в нём прозвучали странно знакомые нотки. Горячая кровь водопадом оросила лицо мужчины, он расслышал мерзкий звук рвущейся плоти. Подняв взгляд, увидел в руках женщины чёрную кошку, чье горло было безжалостно изрезано острым каменным ножом.
Ещё миг и трупик бедного животного был отброшен в сторону. И тогда мрачное песнопение зазвучало ещё громче, ещё яростней и ещё надсаднее. Фигура в балахоне изящными пальцами распустила поясок на талии и распахнула одежды, явив женское обнажённое тело, покрытое странными рисунками и знаками в области живота и ниже. Судя по всему, их нарисовали кровью. Блестящие от пролитой на них крови груди встопорщились, устремив вверх набухшие соски.
Всё это Пётр видел лишь мгновение, ибо свет танцующего пламени высветил лицо женщины – и ещё больший ужас охватил пленённого мужчину.
Это была Анна, его жена – милая, добрая, нежная, умная, весёлая. Любимая… Сейчас на её лице не было заметно ни единого следа эмоций. Оно словно превратилось в каменную маску, живой блеск в глазах исчез, казалось это неземные омуты, полные ртутной жидкости с чернильным сиянием. Бескровные губы продолжали говорить странные слова, что раскалёнными клинками впивались в измученный мозг мужчины, и им вторили другие люди в балахонах, скрывающиеся за жаровнями у высоких костров.
Пётр словно застыл на месте, не веря своим глазам.
Его онемевшие сухие губы с трудом шептали:
«Аня, Анечка, милая моя!»
Но Анна словно не слышала его. Казалось, что она не просто не замечает своего мужа; казалось, что она никогда его прежде не встречала и никогда не любила.
Пётр ещё совсем недавно касался её тёплых губ, слышал страстные стоны, ощущал обжигающее дыхание.
«Что же изменилось? И почему? Почему?!» – кричала дрожащая душа мужчины, забившаяся в самый дальний уголок тела.
И словно в ответ на немой призыв Анна обхватила нож двумя руками, взметнула к тёмным небесам, и, глядя стеклянными глазами в пустоту и продолжая скандировать слова древней литании, опустила клинок резко вниз.
Пётр, будто дикий раненый зверь, забился в путах. Он чувствовал, как треснули ребра, когда острый клинок пронзил тело. Огненная боль неудержимым потоком проникла в самую суть Петра, в глубины души, безжалостно выжигая там всё, до чего могла дотянуться.
Он закричал – неистово и безумно, горячие слёзы потекли по щекам, смешиваясь с потом и кровью.
Всё это длилось лишь несколько мгновений, а затем стремительно со всех сторон из неведомых просторов хлынула тьма. И измученная сущность Петра утонула в омуте вселенского мрака, растворившись
