Не унывай! - Людмила Ивановна Иванова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
…Организаторы передачи, конечно, начали меня успокаивать, поняли, что со мной никакого «Розыгрыша» не получится, и даже пригласили пообедать в соседнем ресторане. Но я гордо отказалась!
Таруса и Шишкино
Физический институт Академии наук открыл филиал в Тарусе, и поскольку мы жили недалеко от Тарусы, а Валерий был активно работающим ученым, ему предложили возглавить этот филиал. Научные работники растили там кристаллы. В Тарусе оборудовали офис, и Валерию захотелось сделать что-нибудь для города. Ему пришло в голову создать Дом-музей Марины Цветаевой. Было много споров, кто-то из местной интеллигенции был против музея: говорили, стелу поставьте – и хватит, у нее муж был белогвардейцем. Хотели восстановить дачу Песочное, которую когда-то снимала семья Цветаевых, но это оказалось невозможно: сохранился только фундамент, на котором была танцплощадка дома отдыха…
Наконец остановились на доме Тьо – так называли дом второй жены дедушки Марины, гувернантки из Швейцарии. К ней ходили в гости из Песочного всей семьей (читайте рассказ Цветаевой «Хлыстовки» («Кирилловны»)). Марина и Анастасия Цветаевы приезжали сюда и зимой, на каникулы. Дом, деревянная усадьба, был необыкновенным: множество чудесных вещей, огромная музыкальная шкатулка, исполнявшая симфонии. Коммунальные квартиры, которые там были, удалось расселить, дом начали восстанавливать. Активное участие принимал институт – его рабочие и восстанавливали этот дом.
Большая энтузиастка Елена Климова, которая впоследствии стала директором музея, руководила его созданием. Несколько артистов театра «Современник» делали концерты в пользу строительства. Самыми активными были Тамара Дегтярева и молодые актеры Николай и Татьяна Ряснянские. И я, конечно.
Почти все венцы оказались гнилыми, их пришлось заменять. При восстановлении произошла интересная история: под домом обнаружился клад! Истлевшие платья, какая-то утварь, сахарница, иконки. Люди, присутствовавшие при этом, стали растаскивать эти предметы. Житель соседнего колхоза захватил иконку и сахарницу, но через несколько дней вернул и сказал Климовой: «Как же это я… Это же музейное! Михална, возьми!» Она ему: «Давай я тебе пол-литра поставлю». – «Нет, нет, что ты, музей – это святое. Но если хочешь мне приятное сделать, пусть в мой день рождения Валя Толкунова для меня песню по радио споет». Елена Михайловна пообещала и заказала песню на радио. Он прождал весь день, но не дождался – оказывается, песню передали в 6 утра. Он очень огорчился: «Да что же она встает-то так рано! Попозже не могла?» Климова решила довести дело до конца и на следующий год договорилась с калужской радиостанцией, чтобы песню передали днем. Именинник был совершенно счастлив. Он пригласил в гости сестру, накрыл стол и ждал – и на этот раз его ожидания не пропали даром!
В 1975 году бабушка Валерия подарила ему 120 рублей, сказала, что это взнос на участок. Тогда участок, дом, дача – это было что-то невозможное, но Валерий безумно хотел иметь клочок земли. Он стал ездить по Подмосковью и в соседние области и искать что-нибудь дешевое. И наконец нашел! В Калужской области, под Тарусой, 4 км от Оки. Участок в деревне Шишкино, заросший крапивой до подбородка. Там никто не жил, стояла подпертая бревном кухонька, а дом был отрезан за алименты у пропойцы-хозяина. Было такое правило: если у мужчины не было денег на алименты, отбирали его имущество – например, дом. Оформить куплю-продажу мы тоже не могли, но разыскали бывшую хозяйку, и она нам сделала в сельсовете завещание.
Мы скосили крапиву, и Валерий стал спать в этой кухоньке, а я боялась, что она обвалится, поэтому мы с детьми поселились у соседки, бабы Жени. Соседок было трое: Надя, Дуся и Женя. Все они очень уважали Валерия. У Нади был муж, пастух. Он очень гордился своей профессией, гонял большое стадо по окрестностям. Но, к сожалению, болезнь русского человека его свалила – он спился.
Надя была удивительной хозяйкой, поэтому ей в деревне все завидовали. Маленькая, голубоглазая, боевая. У нее был самый ухоженный огород в деревне, все так и росло, прямо как в романе «Сто лет одиночества». Она держала кур, уток, индюшек, корову – и все было в полном порядке.
Правда, все соседи вначале опасались городских. Надя говорила: «А вдруг ты с коровой что-нибудь сделаешь?» Валерий просил меня не ходить в открытом сарафане и не смотреть в сторону Надиного дома, потому что ее муж Леша, известный на всю округу ходок, глядел масляными глазами. Мы очень смеялись.
У нас появилась собака – мы подобрали щенка на Чистых прудах. Мы назвали его Пушок. У Валерия в детстве не было собаки, а он всегда мечтал иметь песика. И поэтому я решила исполнить его детскую мечту.
Ванюшка взялся гулять с собакой и неукоснительно выполнял это в любую погоду. Собака была сначала удивительно деликатной, мы не слышали ее голоса и даже решили, что она немая. Ел Пушок только из моих рук сочники с творогом, которые продавали в кафе на Чистых прудах. Видно, он питался ими, когда жил на улице. Потом он осмелел, стал хозяином дома. Но положил себе за правило в кухню не входить – знал, что там едят только люди.
С ним в деревне была масса неприятностей. Он был охотником, гонял кур, и как мы его ни уговаривали, нет-нет – да и схватит курицу. Приходилось привозить Наде цыплят из Москвы. А всем остальным мы везли колбасу: в магазине ничего не было, только вермишель, соль, манная крупа и постное масло, да и то не всегда.
Мы копили тушенку, которую давали раз в месяц в буфете «Современника», а соседям набирали сколько возможно вареной колбасы, и к нам выстраивалась целая очередь.
К нам в деревню Валерий стал приглашать своих друзей. Звонил и говорил: «Тут ягоды, грибы, фрукты!» Я только за голову хваталась: какие фрукты, только крохотные зеленые груши и яблоки-дички. Но грибов и правда было много.
Валерий Канер, пианист Виктор Фридман, который работал у нас в театре «Современник», Леонид Келдыш с семьей – все ставили палатки на участке, хранили продукты (топленое масло, которое я привозила из Москвы на весь отпуск) в яме, поскольку ни холодильника, ни погреба у нас не было. А готовили на костре, приспособили металлический остов от санок – очень
