Линия Крови - Владимир Границын

- Так значит, Мария Михайловна, выходит, если убить… э-э… умертвить, уничтожить, как правильно?

- Да какая разница? – бросил Вадим.

- Действительно, - согласился Борецкий. – Так вот, ежели у… уничтожить главаря, то все остальные вампиры что, погибнут, что ли?

- Нет. Чегой-то они погибнут? Останутся бродить по белу свету. – Бабка невесело улыбнулась и поправилась: - вернее, по черной ночи.

- В чем тогда смысл?

- А в том, что без него они – каждый сам по себе. Как дикие звери. И такие же неразумные. Справиться с ними тогда несложно будет. А с главарем они – страшная сила. Это сейчас он еще видно в силу не вошел, а может мало их пока. Но вот туман такой как раз тогда был – это я помню. Туман – это плохо.

Мария Михайловна замолчала, задумалась. Александр негромко проговорил:

- Выходит спортсмены, которых мы встретили сегодня, как раз и есть такая же, как встарь, народная дружина. Только без священника. Что же, выходит, все повторяется? Но кто этот самый вампирский главарь и откуда он взялся?

- Не добили его тогда! – прервала молчание хозяйка. – Это тот самый граф опять куролесит.

- Как это так? – повернулся к ней Александр. – Вы же сами сказали только сейчас, что ЧОНовцы его уничтожили. И что после этого все и наладилось.

- Сказала, - согласилась бабушка Маша. – Сказала, потому что все так говорили. Но еще был слушок, что не покончили с ним тогда… Поговаривали, будто комиссар, у которого упырь всю семью извел, не дал его совсем изничтожить.

Все вознесенские гости, с неослабным вниманием ловящие каждое слово хозяйки, посмотрели друг на друга. Общий вопрос озвучил Кукушкин:

- Так что он ему, благодарен, что ли был? Нет, я понимаю конечно, между родственниками всякое бывает…

- Наоборот, - перебила Мария Михайловна. – Наоборот, он так был зол, что просто убить упыря ему было мало!

- И что же с ним сделали?

- Его заточили в серебряный гроб и запечатали святым крестом.

- Да ну, это ерунда, - сказал Вадим. – Сказки какие-то.

- А вот и не сказки, - надула губы бабка.

- Ну, это же наверняка не известно, вы сами сказали, что это сплетни, - поддержал Кукушкина Александр.

Он в сотый раз за день достал сотовый телефон, набрал номер Бориса. Трубка отозвалась лишь шорохом помех.

- Э-эх! Если бы связь была…

- А вот и не сказки, - упрямо повторила Мария Михайловна. – Теперь это стало известно точно.

Глаза всех присутствующих снова впились в ее морщинистое лицо.

- Откуда? – задал вопрос Борецкий.

Он в эту минуту глядел на старушку так, как обычно рассматривал на допросах подозреваемых.

- Вчера я в храм ходила, - сообщила Мария Михайловна. – Поговорила там с одним человеком. Так вот он сам видел тот гроб! Тот самый - серебряный.

- Священник что ли?

- Нет, не священник. Бродяга один, или, по-совремённому, бомж. Василий Кузьмич его зовут. Он теперь при храме живет, никуда с территории не выходит – боится очень. Это он вместе с другими бродягами тот гроб нашел. Они же его и открыли…

Мария Михайловна замолчала. Молчали и все остальные. Кукушкин скривился, давая понять, что в бабкины россказни не верит. Костя смотрел на бабушку Машу зачарованно, словно ребенок, услышавший самую интересную и самую страшную сказку в своей жизни. Жанна напряженно вглядывалась в лицо Александра, ожидая его решения.

Борецкий откинулся на спинку стула, невидящий взгляд его был направлен в середину стола. Так он сидел не меньше минуты, потом медленно проговорил:

- Ну что ж, все сходится. И Дмитриевское, и жертва в церкви… При каком храме, вы говорите живет этот, э-э… как его? Кузьмич?

- Василий Кузьмич. В Никольском соборе.

- Это где? Далеко?

- Да рядышком совсем. Кабы не туман, так я бы вам его сейчас в окошко показала. Вы наверняка мимо него проезжали, когда в милицию от пристани ехали.

- Это белая такая небольшая церковь? – уточнил Борецкий.

- Да, - кивнула Мария Михайловна. – В сторону Волги от нее старая Панская улица – там старые купеческие дома, а в другую сторону Центральный проспект.

- Я понял, понял, - быстро сказал Борецкий. Он обвел товарищей взглядом, повысил голос: - Ну что, поехали?!

Глава одиннадцатая

Александр, не дожидаясь согласия остальных, встал. Сказал Марии Михайловне:

- Спасибо.

И направился к выходу.

- Куда поехали-то, Васильич?! – воскликнул Кукушкин.

- Увидишь, - пообещал Борецкий, натягивая куртку.

Костя и Вадим поднялись, двинулись к выходу. Жанна задержалась. Она поцеловала прабабушку в щеку, шепнула:

- Спасибо, баб. Я еще заскочу… МЫ заскочим.

- Благослови Христос, - на прощанье перекрестила девушку Мария Михайловна.

Когда они вышли во двор, Борецкий закурил и ввел товарищей в курс своих размышлений:

- Смотрите, что получается: Жил был граф, предположительно вампир – раз, - он загнул палец. Кукушкин кивнул и тоже вложил в губы сигарету. Александр продолжил: - жил в селе Дмитриевское, и местная церковь была им приспособлена под свои нужды – это два. Вампиры терроризировали город – три. Сейчас что мы имеем? Жертвоприношение в той же церкви – раз, город в… в полной жопе – два. Да, и туман! Туман – это четыре.

- А где же три? – осведомился Кукушкин.

- А три – это серебряный гроб, на который мы сейчас поедем смотреть.

- Да ладно ты, Васильич! – хохотнул Кукушкин. – Ты что, поверил что ли?! Да если даже и правда, такой гроб был – серебряный! – так его уж давно переплавили. Не так что ли?!

- А вот сейчас и узнаем! Давай, Костян, заводи.

Кузьмича они нашли без труда. Старый бомж сидел на паперти. Он был в новом, видно подаренном кем-то, армейском камуфлированном бушлате, камуфлированных же штанах и валенках с калошами. Вечность не стриженные седые волосы и длинная, окладистая – как у патриарха – борода были всклокочены. Рядом с ним на каменном приступке лежал замызганный лоскут. На лоскуте хлеб, открытый спичечный коробок с солью, тарелка с картошкой. Еще на тряпице лежали несколько монет, надо полагать оставленных милосердными прихожанами. Самих прихожан не было. Вообще, старик у церкви в те минуты находился один.

Опера, все трое, подошли к нему вплотную. Борецкий спросил:

- Василий Кузьмич?

Бомж несколько секунд не отвечал. Было видно, что появление незнакомцев его расстроило. Наконец он выдавил:

- Ну.

- В общем так, Кузьмич. Мы из уголовного розыска, - Александр раскрыл у него перед носом удостоверение, - и нам нужна твоя помощь.

Старик снял налипшие на усы и бороду вокруг рта хлебные крошки, кашлянул. Спросил хрипло: