Кавказский принц 2 - Андрей Величко

– Как сказать. Что происходило на самом деле, пока неясно. А вот что нам хотели показать, как раз сегодня прояснилось до кристальной чистоты… Каминского, это секретарь Ламсдорфа, за день до покушения видели с человеком определенно азиатской внешности.

– И что?

– Тебя не смущает, что у обоих покушений, тут и в Артуре, похожий почерк? В обоих случаях яды. Как-то мне это картинку-то малость портило, а вот теперь перестало. В обоих случаях нам пытаются подсунуть японский след, с Ламсдорфом – это так, совсем для дураков. В Артуре же смотри что было – пытались поймать гада, он не дался. Китаец, дрова тебе возил. Но труп был опознан как исчезнувший с началом войны японский рыботорговец… А? Вот только мои господа Ли утверждают, что он не более японец, чем вы с Машей. То есть что он не китаец, всплыло бы при любом хоть сколько-нибудь глубоком расследовании. А вот окончательная идентификация не должна была состояться, моих китайцев мало кто видел, да и случайность это, что они принимали участие в задержании. Кстати, а травили-то там народ знаешь чем? Судя по симптомам, рыбой фугу. Это на случай, если мы совсем мышей ловить не будем, дополнительный штрих в картину… Как у Шерлока Холмса с появившимся ночью на самом видном месте кровавым отпечатком пальца якобы убийцы.

– Так, может, мне какое-нибудь заявление сделать? В целях поднятия …э…э…э…

– Народного гнева? Рано. Вот если не удастся после перемалывания их сухопутных сил кончить дело приемлемым миром, который будет нетрудно выдать за победу, тогда да, пожалуй, придется… Но не раньше.

– Да, – заметил Гоша – а не пора ли нам сроки уточнить? Ты до какого примерно времени позиционную войну планируешь?

– Не я, а мы. И не планирую, а планировали! Оснований корректировать планы не вижу, так что до декабря.

– Ну ты даешь… Обстоятельства же изменились!

– И что теперь, обосраться в спешке? Ну ладно, постараюсь к концу ноября обернуться.

– Как будто это что-то меняет… К августу никак?

– Скажите, а двести рублей не смогут спасти гиганта мысли? – поинтересовался я. Гоша засмеялся.

– Ладно, поторговаться еще успеем… В общем, спокойной ночи, а то и так уже утро.

Глава 37

Я еще раз оглядел летное поле Гатчинского аэродрома – вроде все нормально. Гоша тоже вертел головой, нервничал, видать… Да уж, случись что с Вильгельмом во время визита в Россию, это будет такой пушной зверек, что и не во всякие ворота пролезет! Поэтому не только на аэродроме, но и в радиусе пяти километров от него, то есть включая и Гатчинский дворец, посторонних сейчас вообще не было. Небольшое число встречающих (около каждого по нескольку человек нашей охраны в штатском) кучковались на специально выделенной площадке около причальной мачты. По договорености со мной дирижабль должен был подлететь к аэродрому на крейсерской высоте и снижаться только над летным полем… В общем, паранойя цвела буйным цветом.

– Может, зря ты истребители в воздух не поднял? – в который раз забеспокоился Гоша.

– Да ну их, еще столкнутся, дирижабль большой… – я отложил наушник, – все, прошел дальний привод. До чего же неудобно, что у него рация телеграфная! Через полчаса сядет.

Он сел через тридцать пять минут. Еще через десять по трапу на землю спустился Вилли, за ним из гондолы полезла свита…

Вилли сразу шагнул к Гоше, обнял его и быстро затараторил по-немецки, но тут увидел меня, поздоровался, и дальнейший разговор шел уже на языке вероятного противника.

– Извините, дорогой кузен, – разливался соловьем Гоша, – за скромность встречи, но мы вынуждены принимать самые серьезные меры по обеспечению вашей безопасности, ведь Россия сейчас воюет – и, увы, фактически на три фронта…

– Три? – пошевелил усами кайзер.

– Да, – встрял я. – Внешний, явно напавший на нас противник, внутренние деструктивные элементы типа всяких социалистов и внешние же якобы нейтралы, а на самом деле ведущие себя похуже иных врагов… Так что приношу еще и свои извинения, но никаких публичных мероприятий не планируется. Впрочем, их и без того было бы немного, траур, как-никак…

– А вы все растете в чинах, генерал, – похвалил меня Вильгельм, – ваша форма – это полевой авиационый мундир? Очень… э-э-э… рационально.

Действительно, никаких других комплиментов моему одеянию сказать было нельзя – единственым его украшеним являлись золотые орлы на голубых погонах. Причем это были хоть и двухглавые, но правильные орлы, с большим размахом крыльев, в отличие от нелетучей даже на самый непросвещенный взгляд птички на гербе.

– Господин Найденов теперь не только генерал, – уточнил Гоша, – но государственный канцлер. Вы не против, если он примет самое деятельное участие в наших переговорах?

Вилли был даже "за", и мы начали рассаживаться по машинам. На аэродроме стояли все существущие на тот момент в мире бронированные представительские лимузины, числом три. Оба величества залезли в Гошин. Я сел в императрицын, точно такой же. Наиболее важных персон из свиты кайзера запустили в третий, до недавних событий возивший Николая – этот был попроще. Всякая мелочь была посажена в "Нару", и кортеж тронулся во дворец.

Днем был умеренно торжественный прием в Гатчинском дворце, на который я не пошел под предлогом необходимости личного руководства обеспечением безопасности, а вечером наконец состоялась встреча в узком кругу – Вилли, Гоша, и я. И Татьяна, которая лично обносила нас чаем со всякими печенюшками…

У девочки еще с детства была мечта – переспать с каким-нибудь величеством. Одно время она просила санкций на соответствующую работу с Николаем, но без особой надежды, потому как была вполне в курсе суеты вокруг него и того, что Алисе там отводится важная роль – тоже. Ставший величеством Гоша ей был по прежнему недоступен, ибо несчастный случай приключился бы с ней задолго до перехода событий в активную фазу… А тут такой объект! Естественно, ее возвышенные устремления встретили полную поддержку с моей стороны, и дама работала просто вдохновенно – у Вилли… э-э-э… усы дыбом встали при первом ее появлении, да так и не опускались до позднего вечера. Но, надо отдать ему должное, переговоры он, несмотря постоянно мелькающие перед глазами отвлекающие факторы разной степени округлости, вел напористо. Правда, я с первых мгновений малость офигел – Вилли начал горячо убеждать нас в том, о чем мы и собирались ему говорить, причем поначалу намеками!

– Две великие державы, – вещал кайзер, – действуя сообща, могут установить в мире наиболее удобный для них порядок! Немецкая армия, имея тылом дружественную Россию с ее неограниченными ресурсами, станет непобедимой! Промышленность России, опираясь на помощь немецких фирм, наконец-то сможет достойно реализовать все замыслы гениальных русских изобретателей! Я надеюсь, что новое царствование станет и началом новой истории не только Европы, но мира… И, кстати, что за прелестница одаривала нас пирожными?

– О, – сделал значительное лицо Гоша, – это директриса важнейшего в России учреждения, Департамента Охраны Материнства и Детства. В Георгиевске она была третьим по значимости лицом, после меня и генерала Найденова. Теперь она станет им же и во всей империи, ибо подрастающеее поколение – это наше будущее, и заботящийся о нем выполняет важнейшую задачу, которую можно доверить только достойным.

– Так почему же она?… – не понял Вилли.

– Она заочно влюблена в ваше величество, – пояснил я, – так что мы решили пойти ей навстречу и разрешили подменить официантку.

– Но раз дама занимает столь высокий пост, – приосанился Вилли, – наверное, стоит пригласить ее к столу?

– Я и сам хотел просить ваше величество об этом, – потупил глазки я.

– Ах, оставьте, генерал, эти церемонии для публики! Вы же знаете, для друзей я Вилли. Так где же она?

– Ну, кузен Вилли совсем пропал, – заметил Гоша, когда по окончании ужина Татьяна увела Вильгельма показывать предназначенные ему покои, а мы с Гошей пошли в левое крыло, где были наши комнаты.

– Не так чтобы пропал, – уточнил я, – но попал хорошо и, главное, своевременно. Ведь связь с Татьяной он афишировать совершенно не собирается, помнишь, как детально он про секретность расспрашивал? Так что можно будет трактовать участившиеся визиты в Россию как нам удобнее… А они точно участятся, больно жирно ему будет, если Танечка начнет в Берлин ездить. Так что теперь скорой войны с Англией можно не опасаться, даже если мы малость и обнаглеем… Одуванчику хочется перед уходом из Индийского океана посмотреть, чем кончится поединок трех торпедных катеров с легким крейсером, благо там погода сейчас стоит просто замечательная. Мне тоже интересно, а ты как, санкционирушь?

– С кем он воевать-то собрался?

– С "Аполло". Догнать его эта посудина не может, но сильно мешает работать – из-за него Паша уже двоих перспективных клиентов упустил и потому глубоко обиделся…