Реванш (ЛП) - Харт Калли

— СИИИЛЬВЕЕР…

Звук разбитого стекла, падающего на пол, звонко дребезжит внизу, когда я пинаю обувные коробки в сторону и сажусь на корточки в папином шкафу, закрываясь изнутри. Я не могу... бл*дь... дышать…

— 911, что у вас случилось?

Я крепко зажмуриваюсь.

— Дом... вторжение в дом. — Боже, я говорю так чертовски громко. — Кто-то врывается в мой дом.

Этажом ниже, в коридоре, хлопает входная дверь.

Он уже находится внутри.

— Какой адрес? — спрашивает оператор 911.

…в ступоре…

...не могу…

…говорить…

— Мэм? Ваш адрес? Я пришлю к вам машину, но мы должны подтвердить ваше местонахождение.

— Пят…пятнадцать двадцать три Баркли Медоуз Серкл.

— Как вас зовут?

— Си… Сильвер.

В шкафу мои слова, произнесенные шепотом, звучат так же громко, как взрывающиеся бомбы. Я прижимаюсь лбом к дверному косяку, стискиваю зубы, напрягаясь, чтобы услышать, что происходит внизу.

Он собирается сюда подняться?

Он обязательно найдет меня.

Отсюда нет никакого выхода.

Я умру в гребаном обувном шкафу моего отца.

Это совсем не то, что я должна была сделать.

— Сииильвееер! — Звук моего имени прорывается сквозь напряженную тишину, окутывающую дом.

Я подпрыгиваю, чуть не роняя телефон.

— Это был злоумышленник? — спрашивает оператор 911.

— Д-да.

— Злоумышленник вам известен?

— Да. Его… его зовут Джейкоб Уивинг. Мы вместе ходим в школу.

— Ты думаешь, что Джейкоб вооружен?

— Да. Да, он вооружен.

— Ладно, Сильвер. Сиди тихо. Машина отправлена. Они должны быть у тебя в любой момент. Оставайся на линии со мной, пока мы ждем их, хорошо?

— Ладно.

Это обнадеживает, что копы уже в пути, но сколько времени им понадобится, чтобы добраться сюда? Пять минут? Десять? Джейкоб уже вошел в дом. Он не самый умный, но не нужно быть гением, чтобы понять, где я прячусь. Под кроватью, в шкафах — это первые места, куда люди всегда заглядывают. Я оставила дверь папиной спальни открытой. Джейк мог увидеть, как я пролетела над лестничной площадкой, прежде чем разбить окно в парадной двери. Даже если бы он этого не сделал, в доме всего два этажа. Как только он закончит обыскивать первый этаж, пройдет совсем немного времени, и он отправится сюда, чтобы найти меня.

Господи Иисусе, этого не может быть. Этого просто не может быть.

Мне не следовало так яростно нападать на него возле раздевалки. Я должна была все хорошенько обдумать. Должна была догадаться, что он сорвется и начнет меня искать. Я должна была просто сбежать, черт возьми.

Снизу, из кухни, доносится громкий лай. О Господи! Ниппер! Я не заперла его в гостиной, как должна была. Каждую ночь на протяжении последней недели он ворчливо распахивал дверь моей спальни около двух часов ночи и прыгал на край кровати, бросая на меня воинственный косой взгляд, прежде чем свернуться в крендель и заснуть рядом с моими ногами.

Он сейчас там внизу…

С Джейком…

Мои глаза начинают гореть.

Пусть он будет в порядке. Господи, пожалуйста, пусть с ним все будет в порядке.

Я подавляю крик ужаса, когда лай внизу обрывается, сменяясь болезненным визгом, и все снова становится угрожающе тихим.

Ниппер, наверное, в порядке. Вероятно, Джейк просто пнул его, чтобы заткнуть. Однако страх давит на меня, притаившуюся на дне шкафа. Секунды тикают, а Ниппер больше не издает ни звука.

— Сильвер? Сильвер, ты все еще здесь?

Последние две минуты я не осмеливаюсь дышать — очевидно, оператор экстренной помощи проверяет, жива ли я. Это рискованно — отвечать ей даже шепотом, но я рискую.

— Он сейчас внизу. Я думаю... — По моей щеке катится слеза. — Я думаю, он причинил боль моей собаке.

Дрожа как осиновый лист, я опускаю телефон, пряча клавиатуру так, чтобы можно было вытащить мои сообщения, все еще держа оператора на линии. Я нажимаю папино имя, открывая наш поток разговоров, и быстро набираю отчаянное сообщение.

Я: Джейк в доме. Прячусь. Полиция уже в пути. Вернись домой!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Одному Богу известно, что он подумает, когда узнает, что Джейк вломился в дом. Для такого распространенного имени Джейкоб Уивинг — единственный Джейк в Роли. Невозможно ошибиться. Как и все остальные в городе, папа следит за футболом средней школы, здесь это сертифицированная религия, и так же, как и все остальные в городе, он думает, что Джейкоб ходит по воде. После изнасилования я бросалась в ванную и открывала оба крана на полную мощность, чтобы скрыть звуки того, как меня яростно рвет каждый раз, когда мой отец делал ему комплимент.

Однако, в отличие от Джейка, мой отец очень умен. Он сложит два и два вместе. Он поймет, почему я боюсь, что этот мальчик вломился в наш дом, и прибежит сюда. Вопрос только в том, когда это произойдет. Я не знаю, куда он пошел сегодня вечером. Он был таким скрытным. Он мог бы быть в середине ночного фильма в «Ридженси». В пятницу вечером у них показ в одиннадцать тридцать. Если мой отец на свидании, и именно туда он решил ее отвезти, то его телефон будет выключен в кармане. Так и будет…

— Сильвер! Какого хрена? А я-то думал, что ты теперь такая крутая. Почему бы тебе не выйти и не встретиться со мной лицом к лицу? Ты даже не представляешь, как тебе повезло. Я знаю много девушек, которые готовы убить, чтобы провести со мной свой пятничный вечер.

Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, от страха мои мысли разлетаются по ветру. Я не выйду из этого шкафа по собственному желанию. Ни хрена. Какое бы насилие он ни планировал для меня, оно не будет хорошим. Эсэмэски, которые он отправлял, были темными. Они становились все хуже, ярче и безжалостнее с каждым звонком моего телефона. Пугающему воображению Джейка нет предела, и я не собираюсь добровольно идти на любое насилие, которое он задумал для меня.

Медленные, ровные шаги поднимаются по лестнице. Ровное «тум-тум-тум» звучит так, словно в крышку гроба вбивают гвозди.

Мои мысли вспыхивают, возвращая меня к той ночи в ванной наверху дома Леона Уикмена. Полубезумные глаза Джейка. Тяжесть его тела, давящая на меня. Его пальцы, впивающиеся в мою плоть, раздвигая мои ноги. Стыд, нахлынувший на все мое тело, сопровождающийся неохотными толчками моего сердца каждый раз, когда оно билось в моей груди.

«Ты — ничто. Хуже, чем ничего. Ты кусок мяса, положенный здесь, на этом полу, для нашего удовольствия. Разве ты не знаешь, как это работает, тупая гребаная пизда? Для меня и моих мальчиков? Мы другой породы. Чистокровные. Мы делаем то, что хотим. Говорим то, что хотим. Берем то, что хотим. Ты должна быть чертовски благодарна, что мы соизволили удостоить тебя нашего внимания».

Он сам в это верил. Он верил, заставляя меня подчиниться на холодном кафеле той кошмарной комнаты, что я должна быть благодарна ему за то, что он заметил меня. Несколько месяцев спустя, так много боли спустя, и вот мы снова здесь, Джейкоб Уивинг врывается в мой дом, убежденный, что я должна быть благодарна ему за этот визит.

Этот парень — гребаный психопат.

— Просто спрячься, — тихо советует оператор. — Не издавай ни звука. Теперь уже недолго.

Я молчу. Джейкоб сейчас на лестничной площадке. Его ботинки находят все возможные скрипучие половицы, когда он медленно пробирается ко мне.

— Помнишь, я однажды приходил сюда? — Голос Джейка звучит ближе. Мягче. Он больше не кричит. Он знает, что я рядом, и я прекрасно его слышу. — Твой двенадцатый день рождения или что-то в этом роде. У тебя был вечер кино, и твой отец превратил подвал в воображаемый кинотеатр. Хот-доги. Машина для попкорна. Лакричные конфеты. Я всем говорил, что это глупо, но хочешь знать правду, Сильвер Париси? Твой день рождения в кинотеатре был самой крутой вечеринкой, на которой я когда-либо был.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Уже… так… чертовски... близко...

Я закрываю глаза, задерживая дыхание в горле, пытаясь сдержать слезы.