Великий Краббен - Виктор Дмитриевич Колупаев

— Ты не перечисляй! — сгреб я Сказкина за грудки. — Фал Агафону отдал? За компот?

— Какой компот? — отбивался Сказкин. — Гречку-то, гречку кто ел? Кто уминал гречку?

— Гречку, черт подери! — шипел я. — Я тебе покажу гречку! Ты у меня этот фал до старости будешь помнить!

— Не для себя, начальник! Не для себя!

— Ладно, — отпустил я его. — Живи, организм, живи, порождение эволюции. Вернусь, поговорим…

Проверил прочность фала, погрозил кулаком:

— Не вздумай смыться, как тот медведь. На краю света достану.

Не будь узлов, навязанных на каждом метре фала, я напрочь бы сжег ладони. Но фал пружинил, держал; перед лицом маячила темная базальтовая стена, вспыхивали и гасли вкрапленные в породу чернильные кристаллики плагиоклазов; далеко вверху, над срезом каменного козырька, маячило лицо Сказкина в кепке, закрывающей полнеба.

— А говорил, к пяти вернемся, — заметил он, когда я завис метрах в семи от круглых береговых валунов.

— И есть хочется, — укорил он, когда я уже определил для себя валун-опору.

— Полундра! — завопил он, когда я коснулся ногами земли.

— Что, теперь и пить захотелось?

Сапог скользнул по влажной глыбе. Оступившись, я выпустил из руки фал. Меня потащило вниз, к воде, к сырому галечнику, развернуло лицом к бухте…

И я увидел.

Из пронзительных, низко стоящих, как в неполном стакане, вод, сквозь их призрачные пласты, искривленные преломлением, прямо на меня восходило из океанских глубин нечто чудовищное, жирно, антрацитно поблескивающее.

Ухватиться за фал я просто не успевал. А если бы и успел, дела это не меняло — чудовищная пасть на гибкой змеиной шее запросто сняла бы меня и с трехметровой высоты…

Вскрикнув, отбрасывая сапогами сырую гальку, я бросился бежать в глубь кальдеры, туда, где вода и камни были одинаково золотисты от невысокого уже солнца.

Островок Камень-Лев высотой 162.4 м находится в 1 миле к W от мыса Кабара. Издали он напоминает фигуру лежащего льва. Берега островка очень крутые. На южной оконечности островка имеется остроконечная скала. В проходе между островком Камень-Лев и мысом Кабара лежит группа скал, простирающаяся от островка к мысу на 6 кбт. Самая высокая из скал высотой 6 м приметна белой вершиной. В проходе между этой скалой и мысом Кабара глубина 27 м.

Лоция Охотского моря

Тетрадь третья. Я назвал его Краббен

Успех не доказывают. Счастливчик Гарвей. Мужчины, русалки, краббены. Ночная клятва. К вопросу о большом риске. Гимн Великому Змею. «Где ты нахватался седых волос?»

Успех не доказывают.

Успех, он всегда успех.

Скрывают, как правило, неудачи. А удачи… Удачи, они всегда налицо!

Походил ли я на человека, которому здорово повезло, на прушника, как сказал бы Сказкин, — не знаю. Но мысль, что мы со Сказкиным воочию увидели легендарного Морского Змея, обдавала мое сердце торжественным, томительным холодком.

Великий Морской Змей, воспетый авантюристами, поэтами, моряками!.. Его называли Краббеном. Его называли Горвеном. Он был известен как Кракен и Анкетроль. Его наделяли пилообразным спинным гребнем, такой гребень легко дробил шпангоуты самого надежного корабля; мощным хвостом, такой хвост одним ударом перешибал самую мощную мачту; огромной пастью, в такую пасть запросто входил самый тучный кок любого флота; наконец, злобным гипнотическим взглядом, такой взгляд низводил в ничтожество волю самого крепкого экипажа…

С океана на океан, обгоняя морзянку возбужденных маркони, несутся слухи о Краббене.

Сегодня он в пене и в брызгах восстает, как черный левиафан, из пучин Тихого, завтра его горбы мелькают в Атлантике…

Однако не каждому дается увидеть Краббена, не каждому он является на глаза. Основные его фавориты— священники, рыбаки, морские офицеры, случайные пассажирки; реже всего он всплывает под взглядами атеистов и океанографов.

Он страшен, он мстителен — Морской Змей.

Вспомним Лаокоона.

Этот жрец Аполлона оказался единственным троянцем, не поверившим в уход греков. «В деревянном коне, — утверждал он, — находятся чужие воины!..»

«И чудо свершилось, — писал Вергилий. — В море показались два чудовищных Змея. Быстро двигались они к берегу и тела их вздымали перед собой крупные волны. Высоко были подняты их головы, украшенные кровавыми гребнями, а в огромных глазах светилось алое пламя…» Эти-то гиганты, выбравшись на сушу, и задушили Лаокоона, а вместе с ним ни в чем не повинных его сыновей.

Легенда?

Быть может…

Но сотни людей утверждают: он существует, Морской Змей! Мы его видели!

К сожалению, в то, что увидено многими, верят совсем немногие. Когда в июле 1887 года моряки со шхуны «Авеланж» столкнулись в заливе Алонг с двумя морскими красавцами, каждый из которых оказался в длину почти двадцать метров, морякам попросту не поверили, Массовая галлюцинация! Однако в следующем году в том же самом заливе моряки «Авеланжа» лишь выстрелами из своего единственного орудия смогли отогнать от шхуны столь агрессивные порождения «массовой галлюцинации». Наученный горьким опытом, капитан «Авеланжа» разумно решил, что лучшим доказательством существования Морского Змея может послужить лишь сам Змей. К сожалению, теперь неблагодарными оказались именно Змеи — они не дались экипажу «Авеланжа» и выиграли навязанный им бой.

В 1905 году у берегов Бразилии горбатую спину Краббена видели известные зоологи Э. Мийд-Уолдо и Майкл Никколс. Некоторое время Змей плыл рядом с судном, позволив зарисовать себя. Но рисунок, к сожалению, не является документом. И что бы там ни пытались утверждать такие большие ученые, как датский гидробиолог Антон Бруун или доктор Дж. Смит, первооткрыватель считавшейся давно вымершей кистеперой рыбы латимерии, жизнь Морского Змея активнее протекает пока в области морского фольклора, чем науки.

Не меняют дело и вполне достоверные случаи.

В 1965 году некто Робер ле Серек, француз, высадился с друзьями на крошечном необитаемом островке Уицсанди (северо-восточное побережье Австралии). После трехдневной бури, которая собственно и загнала друзей на остров, Робер ле Серек обнаружил невдалеке от берега на небольшой глубине весьма удивившее его животное. Голова его была огромна — в длину метра два, не меньше; тело покрыто черной кожей, изборожденной многочисленными складками; на широкой мощной спине зияла открытая рана… Выглядел Краббен мертвым, но когда французы приблизились, внушительных размеров пасть резко раскрылась. Оставив попытки прикоснуться к чудовищу, Робер ле Серек сделал несколько весьма удачных фотографий; эти фотографии вызвали в научном мире настоящую сенсацию.

Легенды, рисунки, фотографии…

Но