Боль - Ольга Богуславская

"С человеком, который ставит свою честь выше жизни, идущим добровольно на смерть, нечего делать: он неисправимо человек".

Герцен написал эти слова полтора столетия назад, а я повторяю их, будто они написаны о моем герое. Главное становится известно после того, как человек уходит за линию горизонта, откуда никто ещё не получил ни строчки, и, стало быть, ушедший становится недосягаем для нашего высокомерия. Мы считали, что мы знаем, а оказывается — все пустое. Все было не так.

Когда сыну Зинаиды Даниловны Цветковой исполнился год, она заболела туберкулезом. И попала в больницу. Оттуда в санаторий. За это время её муж оформил развод, женился на другой женщине, и она усыновила малыша. Звали его Олег.

С тех пор Зинаида Даниловна своего сына не видела.

Но она о нем не забыла.

Почему она не бросилась в ноги мужу после того, как вернулась из лечебницы, почему не ходила по судам, не дралась за ребенка — не знаю. Может, и бросалась, и ходила. Было это почти сорок лет назад, а наши законы уже тогда оставляли желать лучшего.

Если бы не Олег, можно было бы считать, что жизнь сложилась — лучше не бывает. Работала Зинаида Даниловна в ЦК КПСС, в Совмине, вышла замуж за военного, который дослужился до полковника и работал в Генштабе. И жили супруги в великолепной двухкомнатной квартире на улице Алабяна. В этой квартире не было вещей, которые украшали большинство советских квартир. Была мебель из красного дерева, хрусталь, серебро. Даже шахматы — и те раньше принадлежали Колчаку.

И вот Зинаида Даниловна начинает искать сына.

К тому времени бывший муж умер, мачеха тоже. А Олег сидел в тюрьме на Камчатке. Причем в первый раз он попал за решетку, когда ему было 16 лет. Отнял у кого-то в подъезде кроссовки и магнитофон. За это дело суд дал ему 5 лет, которые он отбыл от звонка до звонка. Что случается нечасто, поскольку с малолетками все же принято обращаться хоть с какой-то снисходительностью, в целом вовсе не свойственной нашей судебной системе. И раз подросток этого не удостоился, значит, вел себя независимо или что-то в этом роде. На свободу Олег вышел синий, весь покрытый татуировкой, и погулять успел всего пять месяцев. Второй срок он получил за такую же мелкую кражу, но так как судимость не была погашена, дали ему 7 лет. И тоже — от звонка до звонка. Посылок ему никто не посылал, писем не писал. Освободился он в 1993 году без копейки денег. На Камчатке климат к расслабленности не располагает, арбуз с баштана не украдешь и подножным кормом не обойдешься. На работу с судимостями даже в морг не брали, а есть что-то надо было. Вот через две недели после освобождения и залез в магазин, чтоб хоть раз наесться до отвала.

Третий срок, 5 лет, он тоже отбыл от звонка до звонка.

К этому времени мать уже нашла его, начала писать, посылала деньги.

И Олег приехал в Москву. К матери, которую не видел тридцать пять лет. Просидев "на зоне" в общей сложности шестнадцать лет с небольшим перерывом. Расписанный тюремными картинками, как этрусская ваза. В квартиру с мебелью из красного дерева. Прилетел с другой планеты, на улицу Алабяна, где его очень ждала мать. И радушно встретил отчим, что, скажу я вам, постоянно случается в кино, но почти никогда — в жизни.

Новая обстановка тяготила Олега.

Вставал он, как в лагере, очень рано.

Сам стирал, хотя рядом стояла импортная стиральная машина.

Он был бесконечно благодарен матери за то, что спать ложился на душистые простыни, что можно было полежать в ванне — а сон про ванну часто снился даже бывалым зекам, — что его одели, обули, устроили на работу, и, в общем, жизнь к тринадцати шести годам стала налаживаться. Мать устроила его на работу сварщиком. И он работал, и ему нравилось.

Однажды в конце мая мать с отчимом поехали на дачу. А в это время к соседу по даче приехала приятельница, Светлана Лакина (здесь и далее фамилии участников событий изменены), и нужно было к вечеру отвезти её в Москву.

Зинаида Даниловна сажает её в машину, привозит к себе на улицу Алабяна, и там происходит чаепитие. После которого Олег едет провожать Светлану. И остается у неё ночевать. А спустя месяц они подают заявление в загс.

Чтобы понять все, что произошло вслед за этим, нужно было хоть один раз увидеть Светлану. Тем, кто её не видел, остается поверить мне на слово: она была очень красивой блондинкой с идеальной фигурой и постоянно имела пять любовников, что доподлинно можно было установить лишь в одном месте в зале суда. Там это и выяснилось, но значительно позже, а пока Олег узнает, что Светлана — ветврач с хорошей клиентурой, с мужем разведена, живет с девятилетним сыном в однокомнатной квартире, а мама, школьный завхоз, живет отдельно.

У Светланы и Олега начинается бурный роман. При этом, как мы помним, она красавица, а Олег невысокий, худощавый и сутулый человек с лицом землистого цвета и разбитыми в драках бровями.

У Светланы был свой способ общаться с окружающим миром. Найти её можно было в основном при помощи пейджера. Жизнь она вела кочевую, любила по ночам выезжать на вызовы, за это хорошо платили. С Олегом они договорились, что после свадьбы каждый сохранит независимость и не будет лезть в дела другого. А когда они вышли из загса, только что подав заявление на регистрацию брака, Олег поцеловал её, а она ему говорит: а вдруг муж узнает… Я с ним развелась, а он об этом понятия не имеет.

И в это же самое время у неё в квартире жил некто Тимофей Белугин, лейтенант конной милиции. Этот человек считал себя мужем Светланы. И был ещё другой человек, тоже милиционер, назовем его Суглиньев. О его существовании не знали ни Цветков, ни Белугин. К моменту, о котором идет речь, Суглиньев, человек самой незавидной внешности, сделал Светлане пятнадцатое предложение руки и сердца. Он тоже не знал о существовании соперников. И в это же время она поддерживала отношения со своим бывшим начальником. Такие же отношения были у неё ещё с одним человеком. Поэтому нет ничего удивительного, что прийти к ней Олег мог только в строго определенное время. Но его это устраивало. Он влюбился.

Что же касается Светланы — её интерес к Олегу имел, очевидно, простое объяснение. Во-первых, она считала его богатым и в определенном смысле была права. И квартира, и дача, и машина матери и отчима когда-нибудь должны были достаться Олегу. А во-вторых, среди многочисленных любовников только один Суглиньев горел желанием жениться на ней. А ей хотелось устроить свою жизнь. У неё был сын, который привязался к Олегу. И, наверное, она понимала, что рано или поздно наступит час, когда любовники переведутся и она останется одна.

Свадьба была назначена на 4 сентября.

В июле Светлана говорит Олегу, что ей очень нужна машина. Машина действительно нужна, потому что ездить по ночам со случайными лихачами боялась даже она. И Олег спросил у матери, может ли она дать ему деньги на машину для Светы. Мать сказала, что может. Олег работал, дело шло к свадьбе, вот-вот должно было произойти то, о чем она мечтала: её невезучий сын должен был обрести семью.

Первого августа Олег передал Светлане сообщение о том, что готов с ней встретиться. Она ему перезвонила и сказала, что деньги нужны прямо сейчас, — она нашла подходящую машину. Разговор происходил в квартире её матери. Договариваются о встрече у Светланы дома. Позже мать расскажет следователю, что она спросила Светлану, знает ли Олег, что она не пойдет за него замуж. Потом скажу, ответила Светлана. Оказывается, у неё изменились планы. Но Олег об этом не знал. И вечером 1 августа он приехал к невесте, привез ей деньги на покупку машины и поехал к себе домой.

Он не мог знать, что Светлана уже купила машину и утром 2 августа ждала Белугина: он должен был проверить тормоза, потому что они собирались ехать за город проведать в летнем лагере Светиного сына.

Цветков утром этого дня тоже думал о Светином сыне.

Дело в том, что впервые в жизни он привязался к ребенку. Ребенок, по-видимому, почувствовал в этом неулыбчивом и неразговорчивом человеке подлинное тепло, и неизвестно, кому был больше нужен этот молчаливый союз: девятилетнему мальчику, который едва успевал запоминать имена маминых знакомых, или странному знакомому, который очень мало говорил, но многое понимал, в том числе и в мальчишеской жизни. Именно поэтому Цветков утром 2 августа решил поехать домой к своему сослуживцу Василию Гаврилову, у которого была самодельная железная дорога. Цветков взял бутылку водки, купил копченую курицу, от метро позвонил Гавриловым, спросил, можно ли их проведать, взял ещё пива и приехал. Гаврилов утром всегда нуждался в рюмке водки — его мучило похмелье. На эту слабость своего приятеля и рассчитывал Цветков. Он думал, что за дружеским застольем ему удастся уговорить Гаврилова продать железную дорогу подешевле. Эту железную дорогу он хотел подарить Светиному сыну.