Рискованное увлечение - Джулия Росс

– У лорда Фелтона была дочь, леди Элизабет Джульетта Эмберли, – сказал Олден. – Она убежала с секретарем лорда, неким Джорджем Хардкаслом. Ее мать и маленький брат позже погибли в результате несчастного случая. Их смерть, по общему признанию, была следствием ошибки леди Джульетты. Насколько мне известно, отец так и не простил ее.

– Помилуй! Я говорила не об этом. Я говорила об огромном состоянии лорда Фелтона, о той истории с золотом, зарытом в их саду. Ходят слухи, что сейчас обнаружился новый ключ к…

– Ключ к богатству.

– О чем ты, дорогой? Лорд Фелтон говорит, что он не потерпит, чтобы скопище негодяев копались в его земле в поисках богатства, зарытого со времен войны.

– Какой войны?

– С Оливером Кромвелем, естественно. Во время той позорной кампании семейные сокровища были зарыты в саду и потеряны. Такая вот романтическая история. Хотя Фелтон утверждает, что в ней нет ни грана правды.

Зарытые сокровища? Сказка для детей и глупцов. Если Джульетта носила в медальоне ключ к богатству, почему она жила в бедности в Мэнстон-Мингейт? И все же, наверное, в этом что-то есть. Не зря в глазах лорда Эдварда был хищный блеск.

Дверь открылась, и в комнату вошла вереница слуг, несших ванну и бадейки с горячей водой. Леди Грейсчерч удалилась. Олден вылез из постели и погрузился в наполненную ванну. Хорошо выспаться этой ночью – и он снова будет в отличной форме.

Для чего?

Чтобы пойти к Джульетте и, преклонив колено, попытаться ей все объяснить?

Он предал ее.

Мысль гудела в голове, словно эхо приговора. Приговора к смертной казни через повешение на лобном месте.

Он предал ее.

Он немел от осознания чудовищности своего деяния. Так мог вести себя только человек с каменным сердцем.

Но какой фат не найдет в себе мужества встать перед виселицей с бравым видом и цветными лентами у колена? Даже если душу этого человека сотрясает страх, он, презрев его, бросит дерзкий вызов судьбе. Цветного шелка Олден Грэнвилл Строн, лорд Грейсчерч, имел в избытке и долгие годы смеялся над этим презренным миром.

«Ее супруг жив».

Стало быть, придется оставить ее, как всех других, столь многочисленных женщин, и вернуться в Лондон с его удовольствиями.

Но если все так просто, тогда откуда взялось это тягостное чувство? Почему так жжет под закрытыми веками, будто он вот-вот расплачется, как ребенок?

Олден закончил купание в диком бешенстве. Чтоб им пусто было, всем этим докторам! Порезы на руке, его главной руке, вновь начали кровоточить. Черт побери, как он будет фехтовать? Ему требовалась перевязка. Облачившись в длинный халат, он прошел к окну и раздернул в стороны шторы. По стеклу бежали дождевые потоки. Ветер громыхал рамами. Отвратительная ночь.

Что сейчас делает Джульетта? Лежит в своей узкой кровати в Мэнстон-Мингейт и поливает его ругательствами?

Видимо, так. В отчаянии Олден вдруг пожелал себе со свирепой жестокостью, чтобы эти ругательства оказались действенными. Может быть, они препроводят его в ад? Или он уже сам приговорил себя к аду ужасной игрой в карты, пьянством и всеми своими «штучками»?

«В моем представлении – потеряли обе стороны, сэр. Просто вы более самолюбивы, только и всего. Вы быстрее видите приближение конца и поэтому спасаетесь первым. Несомненно, так в действительности было и с Марией. Вам никогда не хватало мужества, чтобы рисковать чем-то еще, кроме собственной гордыни».

Он содрогнулся, подумав о риске. О том риске, на который он был готов пойти, чтобы избавить Джульетту от лорда Эдварда. Но в конечном счете не спас никого и ничего, даже свое самолюбие.

«Ее супруг жив».

Олден распахнул окно и вдохнул напоенный дождем воздух. Неожиданно его внимание привлекло какое-то движение. Кто-то метнулся через лужайку. Сквозь сплошную водную завесу было трудно увидеть что-либо. Но даже в стремительно наступающей темноте он различил маленькую фигурку и бешено работающие ноги.

Он резко повернулся и позвонил в колокольчик. В дверях появился слегка смущенный лакей. Это быт тот самый слуга, что выполнял распоряжения доктора.

– Милорд…

– К дому бежит мальчик. Я хочу немедленно поговорить с ним.

– С мальчиком, милорд?

– Да, да! Сколько раз повторять? Веди сюда парня. Немедленно!

– Слушаюсь, милорд.

Слуга поклонился и удалился.

Олден вышагивал взад-вперед по спальне.

Через несколько минут дверь отворилась.

– Ну и ну! Прямо мокрая курица. Входи, дружище. Усаживайся. Голодный?

Подросток, тяжело дыша, закивал. Намокшая шапка превратилась в бесформенный ком. Вода сбегала с его плаща и лужицей скапливалась у ног.

Олден дал знак слуге:

– Пищу и горячее питье. Добавишь в него бренди. И принеси сухую одежду.

Слуга засопел и вышел. Мальчик снял свою шапку и поморщился. Он все еще тяжело дышал. Было видно, как вздымаются его худенькие плечи. В первую минуту он не мог говорить.

– Садись сюда. – Олден указал на кресло возле камина. – Отдышись и расслабься. Потом расскажешь, почему мастер Джемми Брэмби в такую бурю бежал пятнадцать миль из Мэнстон-Мингейт. Что бы там ни было, несколько минут погоды не делают.

Мальчик с шумом втянул воздух и скривил веснушчатое лицо, вытирая тыльной стороной кисти воду и слезы. Олден протянул ему носовой платок, наблюдая, как Джемми собирает им не только влагу, но и грязь.

Вернулся слуга с подносом.

Олден заставил себя набраться терпения. Он подождал, пока мальчик отопьет горячей жидкости и откусит кусок пирога.

– Ну, парень, если ты можешь есть, значит, можешь говорить. Давай выкладывай. У тебя есть послание ко мне?

– Сестра сказала, чтобы я бежал к вам, милорд, – проговорил мальчик. – Ее выгнали.

– Тилли выгнали?

Джемми замотал головой.

– Миссис Джульетту Ситон! Теперь у нее больше нет дома. Сегодня днем приезжали какие-то мужчины и все поломали – пристройки, бочки, замки. Все, что нельзя продать…

Олден едва не задохнулся и, подбежав к своему комоду, начал выдергивать одежду. Первой дельной вещью, которую он сумел отыскать, был его дорожный костюм.

– Продолжай!

– Они приехали в каретах. Целая банда. Один из них объявил, что он ее муж, хотя все мы знаем, что миссис Ситон – вдова. Когда она отказалась ехать с ним, мужчина сказал, что заботится о ее благе, потому что дом уже продан, так как в действительности все имущество принадлежит не ей, а мужу. Не станет же она теперь жить под деревом. Но миссис Ситон все равно не поехала с ним. Тилли сказала, что в конце концов она наставила на него пистолет и грозилась выстрелить, если он ее не оставит.

Олден достал из ящика свои пистолеты. С каким наслаждением он выпустил бы кровь из этого проклятого доктора в обмен за свою. Капля за каплю. И еще влил бы ту зловонную микстуру в его бездарную глотку.