Содержанки - Татьяна Веденская

– Разве кому-то позволяется стрелять в людей, если от них хотят уйти? – сбивчиво, но эмоционально вещала деваха. Также на вопрос о том, откуда она узнала о том, что тут произошло, деваха дала весьма странный ответ:

– Мне позвонила жена.

– Чья жена?

– Ну… Свинтуса. То есть жена убийцы, – пояснила красная от слез деваха.

Мужик, или, точнее, паренек сомнительных внешних достоинств, крутился вокруг нее с противоестественной заботливостью.

– А что, жена убийцы знала о том, что у ее мужа есть любовница? – спросила Маша без особого удивления.

Странности были в том, как деваха заулыбалась и радостно закивала.

– Ну конечно! Она же ведь и звонила, чтобы предупредить!

– О чем? – опешила Маша.

Лейтенант Леня тоже прислушался к объяснениям с интересом.

– О том, что Свинтус едет…

– Свинтус? – поднял он бровь.

Маша пояснила:

– Твой фигурант. Генерал.

– Он полковник.

– Вот и плохо, – насупилась Маша.

– Мне позвонили и сказали – расследовать по полной программе. Мы не будем поощрять самодуров и убийц в наших рядах, – тихонько добавил Леня.

– Значит, зеленый свет? – кивнула Маша.

По каким-то причинам кто-то там, в далеких кабинетах за тяжелыми бархатными портьерами решил судьбу «генерала», отдав приказ за него не вступаться. Маша улыбнулась и повернулась к заплаканной девахе.

– Значит, жена звонила, чтобы предупредить. А вам самой это не кажется нелогичным?

– Отчего же?

– Ну… это же ее муж? Она не ревновала?

– Ой, да что вы! – махнула рукой деваха. – Ничего она и не ревновала. У него жена – мировая женщина. Хороший человек.

– Да что вы?! – восхитилась Маша.

История начала прорисовываться, Маша уже знала примерно, какой текст надо будет приписать к ролику. Пусть и без трупов, зато какой поворот. А через полчаса, когда криминалисты уже снимали отпечатки пальцев и собирали прочие улики, в дверь снова позвонили, хоть она и была открыта. Приехала эта самая жена. И первое, о чем она спросила, было не судьба или состояние мужа, она бросилась к Дашке, скользнув равнодушным взглядом по щуплому молодому человеку рядом с ней, и вскрикнула, увидев кровавые разводы на бежевом диване. Марина схватила Дашку за руку и прошептала:

– Как Юля?!

– Она жива, – ответила Даша. – В реанимации. Мы сейчас туда поедем.

– Я с вами. – Марина закусила губу и побледнела.

Вася, потерянный и совершенно равнодушный ко всему вокруг, сидел, прикрыв глаза. Марина едва удостоила его взглядом. Она только отозвала лейтенанта в сторону и сказала:

– Он сбил по дороге человека. Когда ехал сюда.

– Там, у подъезда? – опешил Леня. Он тоже видел машину, повредившую портик у подъезда, но никаких людей там не было.

– На трассе из Завидова.

– Это провокация! – вдруг подал голос «генерал».

– Да конечно! – фыркнула Марина и с ненавистью посмотрела на мужа. Потом повернулась к офицеру и добавила сухо и по-деловому: – У него в машине, кстати, есть видеорегистратор.

– Ну не сука ли?! – Слова вылетали из его рта неровно, скомканно, язык заплетался, и усталость, помноженная на море выпитого алкоголя, сказалась. Вася с трудом мог сосредоточиться и держать ровно голову.

– А вы откуда знаете? – спросила Маша, подавая знак оператору.

– Я там была. Я ехала практически следом. Он его бросил на дороге. Мужчина стоял на обочине, продавал жидкость для омывайки, – пояснила Марина, совершенно готовая дать все нужные показания и выложить все необходимые подробности. Меньше всего ей хотелось, чтобы каким-то нелепым образом эта история сошла ее мужу с рук. Больше, чем когда-либо, Марина была готова к разводу, и особенно к разводу с мужем, отбывающим какой-нибудь симпатичный, длительный срок заключения. Юля жива, и слава небесам, что она жива. Но другой человек умер, так что козыри на руках у Марины были.

– Чурка! – пробормотал «генерал».

– Там были свидетели, они и опознали машину моего мужа. Я вызвала «Скорую», но мужчина был уже мертв.

– Какой кошмар! – Маша закрыла рот рукой, потом перемигнулась с Леней.

Они вместе с криминалистами пошли вниз, к Porsche. Маша любезно позволила криминалистам считать снятую с видеорегистратора SD-карту на ее переносном компьютере. Момент удара, когда тяжелый тонированный джип слетает с курса и делает резкий бросок, совершая наезд на торговца омывайками, был запечатлен очень четко и ясно.

– Оппа! – воскликнула Маша, глядя, как с глухим звуком от удара тело худощавого невысокого человека подлетает вверх, затем раздается еще один удар, предположительно о крышу Porsche, затем все стихает.

– И он уехал, получается, – уточнил криминалист.

– Выходит, так, – подтвердил Леня. Машина на картинке простояла не больше двадцати секунд. Открылось стекло окна с водительской стороны, потом раздались какие-то голоса, какие-то крики и мат из салона машины. Потом машина рванула с места и, виляя по дороге, быстро набрала скорость.

– Ну вот и новость! – воскликнул Леня, поглядывая в сторону определенно довольной журналистки.

Но той было некогда с ним перемигиваться. Работа кипела. Маша отдала карту криминалистам, а скопированный файл тут же отослала в редакцию, с которой уже созвонилась. Блок должен был пойти в утренний выпуск, и до этого ей, Маше, с бригадой нужно было еще попасть на место совершения ДТП. Тут, в этой элитной квартире, залитой кровью, ей было нечего делать. К тому же тут все были живы, во всяком случае пока, и подснять всех их, включая и жертву огнестрела, можно было и позже. Сейчас нужно было ехать туда, где трупы. Хвала кинобогу, трупы все-таки состоялись! И если Маше повезет, она может успеть на место еще до того, как завернутого в полиэтилен героя новостей увезут в морг.

Глава 19, в которой Архипов подвергается воздействию СМИ

Архипов сидел на своей кухне, где, как всегда, висело развешанное матерью белье. Он всегда поражался, насколько бесконечной могла быть ее стирка. Неужели столько грязного белья от двух одиноких взрослых людей? Он все время на работе, его гардероб, по сути, служит только одной цели – это то, что он надевает на себя «до» и «после». Все остальное время он носил свою медицинскую форму – голубой хирургический набор, или комплект медбрата, или, на худой конец, белый халат. Весь его гардероб, если только к содержимому шкафа Архипова можно было применить это слово, состоял из пары пиджаков, нескольких джинсов и купленных на распродажах рубашек. Архипов был равнодушен к одежде. Он был неравнодушен к людям.

Самая главная его проблема в жизни состояла в том, что он страдал комплексом спасателя. Еще со времени школы он все время норовил влезть в чужие проблемы и принимался их решать. Он подтягивал приятеля по истории и математике, давал списывать со своих записей в институте, выслушивал бесконечные жалобы бывшей жены и друзей, внимательно обследовал каждого пациента, вытаскивал чьи-то машины из сугробов. Заканчивалось это каждый раз одинаково: никто не стремился не только отплатить добром за добро, это бог с ним, Архипов ничего и не ждал, но люди не становились лучше, не пытались наладить свою жизнь, не извлекали уроков из собственных ошибок.