Поединок - Владимир Лосев

- А ты сомневался? Ты же один из нас, и ты старший, чтобы ты о себе не думал. А старшие должны спасать младших.

- Я понял, Кир. Я сделаю все, что смогу.

Глава восемнадцатая.

– Что показало наблюдение?

– Похоже, что все прошло гладко. Они не вызывали полицию, только врача, чтобы тот констатировал смерть. Как мы и предполагали, у директора был обширный инфаркт. Теперь они готовятся к похоронам.

– А девушка? Как они отнеслись к ее исчезновению?

– То ли они этого не заметили, то просто ждут, когда она объявится.

– Хорошо. Кстати, как она?

– По требованию эксперта, ей держат в бессознательном состоянии.

– Ну что ж, будем считать, что нам повезло, точнее вам, Грем. Что показывают камеры наблюдения, которые вы установили в доме?

– Ничего необычного, все спокойны. Единственное отклонение, приобрели новый мощный компьютер для этого слепого идиота.

– А вот это уже интересно. Снова собираются взламывать системы защиты государственных учреждений?

– Не думаю.

– Нет, Грем, они готовят именно это. Отслеживайте, они скоро нам предоставят хороший повод, заглянуть в детский дом. Будем готовить новую операцию вместе с полицией.

Орион старательно зарисовывал в толстую потрепанную тетрадь, странные значки.

– Что ты делаешь? - спросила удивленно Маржи. Орион поднял голову от тетради и улыбнулся.

– Это новый язык. Он другой, в чем-то сложнее нашего, в чем-то проще. Самое главное в нем есть понятия, которых в нашем языке нет совсем, и это понятия связаны с другим видением мира…

– Да? - удивилась Маржи. - Ты его придумал сам?

– Нет, - Орион взглянул на неё с мягкой улыбкой. - Этот язык я взял у Клары и Норы, у каждой из них есть свои символы того, что они ощущают и видят. Я его расшифровал, систематизировал и теперь учусь на нем думать.

– Зачем это тебе нужно?

Орион укоризненно покачал головой.

– Нет, не зря тебя Кир заставлял учиться у Крохи, ты действительно многого не понимаешь. Так вот, этим языком можно легко описать, как научиться бегать по потолку, создавать энергетическую оболочку - ту, что использовала Нора для того, чтобы защитить директора от пули, и многое другое - то, что обычным языком не опишешь.

Маржи удивленно открыл глаза.

– И ты уже научился это делать?

Орион уныло покачал головой.

– Нет, пока нет, я нахожусь в самом начале. В этом языке своя логика, свои понятия, свои связи. Но, когда я смогу его систематизировать, пропитаться им, я думаю, что смогу делать очень многое.

Маржи облегченно рассмеялась.

– Ты меня чуть не напугал, я уже почти поверила, что ты становишься таким же умным, как Кир, и что я не смогу тебя понять.

Орион пожал плечами.

– Может быть, я стану таким, но я не хочу, чтобы ты меня не понимала. Может быть, мы будем изучать этот язык вместе?

Маржи мрачно посмотрела на него и с тяжелым вздохом села.

– Скажи, неужели мне придется всю жизнь учиться? Орион задумчиво полистал тетрадь и пожал плечами.

– Можно не учиться, но тогда в какой-то момент ты перестанешь понимать не только меня, но и детей…

Маржи грустно улыбнулась.

– Я их уже не понимаю, не всех, но Нору и Кроху точно… И ещё, наверно, Маргарет и Лину.

Орион рассмеялся.

– Могу признаться тебе, я тоже их не всегда понимаю, поэтому и взялся составлять этот словарь.

Маржи с вздохом кивнула.

– Ну, если по-другому нельзя, тогда давай учиться вместе. Ты не знаешь, почему все наши дети такие разные? И сколько ещё языков нам придется выучить, чтобы понимать их? И сможем ли мы их когда-нибудь до конца понять?

Орион улыбнулся.

– Они же вырастут, как когда-то мы. Когда мы были маленькими, нас тоже не понимали… Просто они не обычные дети, они научились странным вещам только потому, что у них не было другого выхода. Если бы они росли в нормальной семье и были абсолютно здоровы, то у них просто не было бы желания создавать свой мир и свой язык.

Маржи печально кивнула головой.

– Да, а как-то адаптироваться, вернуться к людям можем помочь только мы…

Шеф Грема давно понял, что информация - это власть. Причем власть более реальная и более весомая, чем официальная. Информация сделала его тем, кем он сегодня был. И должность главы разведки была лишь номинальным признанием его талантов в этой области.

У него были собраны досье на всех сегодняшних действующих политиков, крупных бизнесменов и просто богатых людей во всех странах мира. Причем, в том досье, что велось в управлении разведки, не было тех сведений, которые наделяли его этой тайной властью.

Информация, кроме того, была для него оружием, причем оружием, которым можно было разрушать целые страны и уничтожать народы. Поэтому он относился трепетно и осторожно к ней, уж он-то, как никто знал, что любое оружие может обращаться против его владельца. Осторожность и неторопливость были главной его чертой и помогали ему не раз, когда дело касалось необычного и опасного.

Информацию о детском доме он аккуратно занес в отдел чрезвычайно важных сведений в своем тайном досье. И подключил ещё несколько своих тайных агентов, о которых никто не знал, к сбору всех сведений, касающихся так или иначе детского дома.

Шеф всё больше начинал понимать, что детский дом, это та карта, которую, если он сумеет её умело разыграть, сделает его одним из самых влиятельных людей в стране. И для этого можно было и совсем снести детский дом.

Кир прошел по коридору и заглянул к Крону.

– Как дела?

– Кое-что удалось сделать. Мне нужна твоя фотография, чтобы сделать и тебе документы. Сразу предупреждаю, документы будут не очень надежны. Пришлось прибегнуть к помощи преступного мира.

Крон щелкнул фотоаппаратом.

- Вот теперь я могу сделать все и для тебя.

- Меня больше интересуют дети и старшие.

- Мне нужно еще три дня.

- У тебя их нет. Сразу после похорон директора мы постараемся исчезнуть, к этому времени все должно быть готово.

Крон задумчиво почесал в затылке.

- Ты хоть понимаешь, что ты от меня требуешь?

- Ты сам жить хочешь, и хочешь, чтобы жили другие? - спросил хмуро Кир. - Если да, то ты должен успеть все сделать. Главное, чтобы были деньги и документы у старших, включая тебя. Вам придется везти детей через всю страну.

- А ты? Что будешь делать ты?

- Вы, кажется, забыли о том, что Тося у них в руках. Кто ее будет спасать?

- Как она себя чувствует?

- Не знаю, сигнал очень слабый, я даже не могу определить точно дом, в котором она находится. Похоже, что ее держат в бессознательном состоянии. Кстати, ты узнал, кто нами так заинтересовался?

- Внешняя разведка, это было легко вычислить. Я даже могу назвать два-три адреса, в которых сейчас происходит что-то странное. Может быть, Тося там.

- Хорошо, адреса мне понадобятся, - Кир задумчиво покивал головой. - Сделай мне документы, чтобы я мог проникнуть к ним.

- Потребуются отпечатки твоих пальцев и изображение сетчатки глаз. Там все очень серьезно поставлено. Для того, чтобы снять сетчатку глаз, нужно серьезное оборудование, его в магазине не купишь.

- Отпечатки пальцев возьмешь сейчас. А с сетчаткой я как-нибудь сам разберусь.

- Не сможешь.

- Если ты сделаешь документы на реально существующего агента, то у меня может получиться.

- Я попробую, - вздохнул Крон. - Уходи, не мешай мне. Ты только что мне добавил работы, да столько, что я точно не успею за два дня все сделать.

Кроха отложила в сторону очередную вымытую сковородку и грустно спросила.

- Скажи, почему мне в жизни так не везет?

Нора удивленно захлопала глазами.

- Как не везет?

- А так! Мне уже надоело мыть эти сковородки и котлы, а этого дурачка Бомса опять забрали подметать полы санитары. И это происходит уже не в первый раз. Почему они его так любят, а меня нет? Я бы тоже лучше бы мела полы, чем мыла бы эти сковородки. Я же из-за него проиграла, мне его стало жалко.

Нора улыбнулась.

- Ты все ещё жалеешь о том, что сделала? Ты же совершила хороший поступок, и он тоже. О чем тут жалеть?

Кроха вздохнула.

- Мне и раньше говорили, что ни одно доброе дело не останется безнаказанным. А теперь я в этом убедилась…Больше никогда не буду делать добрые дела!

Нора засмеялась.

- Конечно будешь! Ты только про себя рассказываешь, что ты плохая, а на самом деле ты добрая.

Кроха сурово нахмурила брови.

- Не вздумай кому-нибудь про это рассказать! Ничего я не добрая, я очень даже злая. А теперь буду ещё злее!