Толкование Евангелия - Борис Гладков

В этой притче слова — никто, пив старое вино, не захочет тотчас молодого (Лк. 5, 39), — как будто противоречат сказанному о ветхой одежде и ветхих мехах. Но это кажущееся противоречие устранится, если мы примем во внимание, что старое вино считается хорошим, а молодое плохим, и если в самой притче слова эти заменим однозначащими; тогда и самый смысл притчи будет ясен. Никто, пив хорошее вино, не захочет тотчас плохого.

В этой притче слова — никто, пив старое вино, не захочет тотчас молодого (Лк. 5, 39), — как будто противоречат сказанному о ветхой одежде и ветхих мехах. Но это кажущееся противоречие устранится, если мы примем во внимание, что старое вино считается хорошим, а молодое плохим, и если в самой притче слова эти заменим однозначащими; тогда и самый смысл притчи будет ясен. Никто, пив хорошее вино, не захочет тотчас плохого.

Немало удивляют меня и те, которые признают достоверными все повествования Евангелистов, кроме повествований о чудесах и Воскресении Христовом. Ведь если Евангелисты выдумали все чудеса и самое Воскресение Иисуса, то они не заслуживают никакого доверия; таким свидетелям нельзя верить ни в чем, следовательно, надо отвергнуть все вообще повествования их, надо отвергнуть все Евангелие. А если люди, страдающие такими навязчивыми идеями о чудесах, все-таки признают Евангелистов достоверными повествователями, то здравый смысл должен указать им на логическую необходимость верить Евангелистам во всем, верить и повествованиям их о чудесах, как о событиях, действительно совершившихся.

ГЛАВА 10. Вторая пасха. Прибытие Иисуса в Иерусалим. Исцеление расслабленного

После сего был праздник Иудейский, и пришел Иисус в Иерусалим (Ин. 5, 1).

Приход Иисуса на праздник пасхи (второй)

Об этом путешествии Господа в Иерусалим, а также о первом и о последующих (кроме последнего) говорит один только Евангелист Иоанн. Первые три Евангелиста могли умолчать о первых двух путешествиях отчасти потому, что тогда еще Апостолы не были избраны, а ученики Иисуса не всегда следовали за Ним, что доказывается вторичным призванием некоторых из них после чудесного улова рыбы, когда они оставили все и последовали за Ним (Лк. 5, 11; Мф. 4, 20, 22; Мк. 1, 18, 19). К тому же Евангелист Матфей, как призванный после первого возвращения Иисуса в Галилею, даже и не мог находиться при Нем и быть свидетелем-очевидцем происходившего в Иудее во время восьмимесячного пребывания там Господа; другие же из учеников, хотя несомненно и были с Ним в Иудее, но, вероятно, часто отлучались от Него, так как, подобно Иоанну Крестителю, занимались крещением народа (Ин. 4, 2); крестить можно было только при реке или вообще там, где было много воды (Ин. 3, 23), а Христос обходил в это время всю Иудею.

Но после второго путешествия в Иерусалим Апостолы уже были избраны и постоянно, следовали за своим Учителем; поэтому, если первые три Евангелиста молчат и о последующих путешествиях, то надо искать иные причины такого молчания. Причины эти будут понятны нам, если мы узнаем цели, какие преследовали первые три Евангелиста, составляя свои Евангелия.

Евангелист Матфей писал свое Евангелие для евреев, которым надо было доказать, что Иисус из Назарета был действительно тем Мессией, о Котором писали Моисей и пророки; иначе они не уверовали бы в Него. Доказать же это евреям можно было не иначе, как указанием на самое строгое совпадение жизни и дел Иисуса из Назарета с идеальным образом Избавителя Израилева по смыслу и букве ветхозаветных писаний о Нем. Такая цель естественно ограничивала Евангелиста в выборе материала из богатого по содержанию первохристианского предания.

Сопоставляя повествования первых трех Евангелистов с повествованием Евангелиста Иоанна, мы видим, что проповедь Иисуса Христа в Галилее протекала вообще спокойно и мирно, если не принимать в расчет случая в Назарете да постоянного надзора за Ним и шпионства фарисеев. Население Галилеи было разноплеменное, не зараженное фарисейским лжеучением, и потому восторженно встречавшее Проповедника Бога любви и всепрощения. Слово Его западало в сердца слушателей, как семя в плодородную почву, и давало роскошные всходы; слава же о Нем как Чудотворце привлекала к Нему толпы народа даже из соседних языческих стран, и это вынудило Его Самого предпринять путешествие в эти страны (Тирские и Сидонские); словом, Галилея представляла благодатную и благодарную почву для Сеятеля слова Божия; и потому большую часть времени Своего общественного служения Христос провёл в Галилее: здесь совершено Им множество чудес, доказывающих Его всемогущество; здесь поведано людям все учение Его, необходимое для восстановления Царства Божия и открытия дверей Царства Небесного; здесь же осуществилось на Иисусе все, чего могли ожидать евреи от обещанного Избавителя, все, что было за много лет предсказано пророками; словом, здесь, кроме событий смерти и Воскресения Господа, протекла вся евангельская история.

Посмотрим теперь, что же происходило в Иудее и, главным образом, в Иерусалиме во время пребывания там Господа? Евангелист Иоанн повествует о постоянной борьбе, какую приходилось Иисусу Христу вести там с враждебной Ему партией начальников иудейских. Там считали Его простым учителем, творившим некоторые чудеса силой злого духа; там никак не могли и подумать о том, что Мессией может быть плотник из Назарета, говорящий о равенстве всех людей перед Богом и тем унижающий евреев, потомков Авраама; там даже хотели побить Его камнями за то, что Он называл Себя Сыном Божиим. Словом, история пребывания Господа в Иудее представляет постоянный и неумолкавший протест иудеев против мессианства Иисуса.

Понятно, что Евангелист Матфей, имевший целью доказать евреям, что Иисус из Назарета есть, действительно, Тот Мессия, о Котором писали Моисей и пророки, должен был ограничиться проповедью Господа в Галилее; и если он к своему рассказу добавил описание последних дней жизни Иисуса, проведенных в Иудее, то только потому, что смертью Его, предсказанной пророками, и Его Воскресением завершено наше спасение, а следовательно, и евангельская история. Вот почему Евангелист Матфей молчит о всех (кроме последнего) путешествиях Господа в Иерусалим.

Рассматривая Евангелие Марка, мы видим большое сходство во многих рассказах с Евангелием Матфея и даже местами буквальное повторение записанного Матфеем, а это сходство в общем и тождество в некоторых частях доказывают, что Евангелист Марк знал Евангелие Матфея и имел его под руками, когда писал свое, то есть когда записывал проповедь Апостола Петра в Риме. Проповедуя римлянам, язычникам, Апостол Петр, вероятно, находил излишним усиленно доказывать своим слушателям, что на жизни и делах Иисуса осуществились все предсказания ветхозаветных еврейских писателей; вот почему мы и не встречаем в Евангелии Марка такого обилия ссылок на эти писания, какими отличается Евангелие Матфея. И так как римлянам не было никакой надобности знать происходившие в Иерусалиме споры со Христом фарисеев, книжников и саддукеев, то и Апостол Петр в своих проповедях ограничился историей деятельности Иисуса в Галилее да последними днями Его жизни, то есть проповедовал по тому же плану, какой начертан в Евангелии Матфея. Первое Евангелие было, конечно, известно Петру; составлялось оно, несомненно, не без некоторого участия других очевидцев, в том числе и Петра, и потому оно не только одобрено Петром, но даже принято им в основу своей проповеди. Вот почему и Евангелист Марк молчит о путешествиях Господа в Иерусалим.

Что же касается третьего Евангелия, то хотя оно и отличается от первых двух описанием пяти чудес и изложением двенадцати притчей, о которых в первых Евангелиях вовсе не упоминается, но, вместе с тем, в нем заметно не только сходство с ними по плану, но даже буквальное повторение некоторых выражений. А это доказывает зависимость Евангелия Луки не только от Евангелия Матфея, но даже и от Евангелия Марка (ср. Мк. 5, 7–8 с Лк. 8, 28–29). Представляя как бы новую редакцию первых двух Евангелий с некоторыми дополнениями, Евангелие Луки не переступает установленных ими рамок и, подобно им, ограничивается служением Иисуса в Галилее и последними днями Его жизни, проведенными в Иудее.

Евангелист же Иоанн, составлявший свое Евангелие тогда, когда первые три были настольными книгами каждого христианина, обратил особенное внимание именно на те иерусалимские споры, которые обойдены первыми Евангелистами, но которыми вполне выясняется Божество Иисуса Христа и Его отношение к Богу-Отцу. Останавливаясь подробно на этих спорах, Иоанн так объясняет цель своего Евангелия: Сие же написано, дабы вы уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий (Ин. 20, 31). Вот почему, дополняя первые три Евангелия рассказами и о некоторых событиях из галилейского периода служения Господа, Иоанн главным образом говорит о пребывании Его в Иудее[16].