Повелители времени - Гельмут Пеш

Они посмотрели на то место, где лежал их друг, вернее, то, что от него осталось. И никто не знал, что он хотел сказать дальше.

Наконец Итуриэль прервала молчание:

– Что же он хотел этим сказать: «Есть дорога, если только в это верить»?

– Я не знаю, – произнес Фабиан. – Но дорога через Врата закрыта для нас. Но как без их помощи мы можем попасть в Эльдерланд? – В его словах звучало сомнение.

– Даже если мы этого очень сильно пожелаем, то вряд ли туда попадем, – сказал Бурин.

– Вероятно, нам сможет помочь волшебство наших колец, – предположил Гилфалас.

– Нет, этого мало, – сказала Итуриэль. – Разве вы не слышали, что сказал Ким? Мы должны в это верить. Ни больше, ни меньше. Верьте, и это произойдет.

Фабиан вытянул вперед руку. Кольцо на ней засверкало зеленоватым огнем. Бурин положил сверху свою, освещенную красным сиянием его кольца. Затем и Гилфалас опустил свою тонкую кисть, и голубое мерцание его кольца соединилось со светом первых двух.

– Я верю в Эльдерланд, – сказал Фабиан.

– Тогда в... – произнес Бурин.

– ...В Эльдерланд, – заключил Гилфалас.

На мгновение их лица осветились сиянием, в котором соединились все краски радуги.

Затем Итуриэль устремила блуждающий взор на север. По ту сторону ледника, стоящего в солнечном пекле, дым и пожар наполнили чистую голубизну неба. Девушка вздохнула. Потом решительно повернулась, положив руку на холодную гладкую поверхность Врат.

– Откройтесь! – вымолвила Итуриэль.

Весь мир представлял собой хаос бесконечно серых скал.

– Господин Кимберон? Господин Ким?

Никакого ответа. Даже эха не было слышно.

Туман поглощал любой звук. Альдо не знал, как долго он уже плутает по скользкому лабиринту. Он потерял чувство времени и даже не представлял, в каком направлении движется. Возможно, он уже очень долго шагает по кругу и никогда не достигнет никакой цели. Тем не менее, юноша продолжал идти, пока наконец настолько не обессилел от голода и жажды, что не мог сделать и шагу. И не оставалось ничего другого, как ждать конца среди голых равнодушных камней.

– Господин Ким! Ким!

Что это, эхо? Нет, он ошибся. Здесь нет ничего: ни травы, ни цветов, ни солнца, ни жизни. Он находился в сером междумирье, где не существует законов пространства и времени.

В тумане показались фигуры. Первая – высокого роста и широкоплечая, вторая – маленькая, коренастая и приземистая, третья – стройная и гибкая, как молодое дерево на ветру. От них исходил какой-то удивительный свет.

– Господин Фабиан... И Бубу... Гил...

Голос изменил ему. Туман разорвал слова.

Инстинктивно Альдо направился было к ним, но потом увидел, что они не настоящие, ибо внезапно начали бледнеть и исчезли. Альдо оказался на самом краю глубокой пропасти. Балансируя руками, он с трудом удержал равновесие.

И тут ужас сковал его. Прямо перед ним оказалась бесформенная голова с широко расставленными выпученными глазами. Брюхо существа было таким же серым, как и туман, окружающий его, к тому же у него были огромные уши и желтые оскаленные зубы.

И вдруг Альдо понял, где находится. Он пребывает в своем сне, который видел по пути в Зарактрор. Но теперь сон стал явью.

– Алекс! – Он с облегчением засмеялся. – Алексис, глупая скотина! Откуда ты взялся?

Осел уставился на Альдо. Его морда выражала непонимание и недовольство одновременно. Он словно хотел сказать: «Да что мне с того, что ты пришел сюда?»

– Ты что, заблудился? – спросил Альдо. В этом сером мире межвременья его уже ничто не удивляло. – Ты заблудился во времени. А это может произойти с каждым, не только с таким ослом, как ты.

Он понимал, что несет чушь, но ему было все равно. Он радовался, по крайней мере, тому, что встретил существо, которое ему знакомо.

– Подожди! Я выведу тебя отсюда!

Большими скачками юноша стал продвигаться от скалы к скале, вниз по склону, пока из прояснившегося тумана не появились знакомые опоры моста, висящего над пропастью.

– Оставайся на месте, Алексис, жди! Я иду!

– Не был ли это Альдо?

– Одно мгновение мне тоже показалось, что я...

– ...Увидел его.

В призрачном свете, окутывавшем их, было трудно понять, что реально, а что нет.

Вдоль этого пути не стояли дорожные указатели, под ногами не чувствовалась почва. С каждым шагом они погружались все глубже. Картинки перед глазами менялись так внезапно, что за ними невозможно было уследить. Целые столетия словно бы прошли мимо них. И остались лишь расплывчатые воспоминания о событиях, забытых прежде, чем они успели совершиться, о вещах, которые когда-то происходили или которых могло и не быть, о больших и маленьких, хороших и плохих.

Потом почва под ногами снова стала твердой и покрытой сухой осенней травой. И когда их взгляд окончательно прояснился, они увидели деревья без листьев, большое здание, а прямо перед ними цепь холмов, на последнем из которых стояла маленькая согнутая фигура.

– Ким!

Он не слышал. Он держал что-то в руке. Казалось, что это для него ценно и дорого, ибо он не отрывал от этого предмета взгляда. Драгоценность еще раз блеснула, когда с ней встретился последний луч солнца.

– Иди с нами!

Он обернулся. Его волосы были седыми, глубокие морщины избороздили лицо – знак времени, годы и десятилетия миновавших радостей и забот.

Он был освещен лучами вечернего солнца.

– Бурорин! – В дрожащем голосе старика слышалось удивление.– Гилфалас! Фабиан! – Он развел руки, чтобы обнять их, но потом передумал. Тень упала на его лицо. – Хорошо, что вы наконец пришли. Пора.

– Ким? – Фабиан сделал шаг вперед. – Кимберон Вайт?

– Он самый, ваше величество!

– Черт возьми! – вырвалось у Бурина. – Что с тобой?

– Мы все когда-нибудь становимся старыми, Бубу. – Кимберон улыбнулся, но это была грустная улыбка. – Вы пришли слишком поздно. Вам надо обратно, на тридцать пять лет назад, в прошлое. И скажите ему... скажите мне, что вы меня встретили. И что я должен идти с вами.

– Значит, ты знаешь эту историю? – спросил Гилфалас. – Ты знаешь, как она заканчивается?

Ким посмотрел на него так, словно не хотел или не мог ответить.

– Да... и нет... – сказал он наконец и умолк.

Потом Ким опять заговорил, и в голосе его прозвучала надежда, в которой ему жизнь так долго отказывала.

– Книга у вас с собой? – спросил он.

– Книга? – Фабиан наморщил лоб.

Сначала он не понял, что спрашивал их так изменившийся друг. Наконец он вспомнил:

– Ты имеешь в виду... ту книгу?

Когда они уходили с постоялого двора гномов, ему на глаза попался вещевой мешок Кима. Было ли это случайностью или судьбой? Ослабив завязки мешка, Фабиан вытащил оттуда что-то засаленное, затянутое в кожу, с металлическими углами.

– Да! Да! – В голосе Кимберона послышалось нетерпение. – Дай ее мне!..

Фабиан протянул книгу.

Ким прижал ее к груди. Затем, отвернувшись и не удостоив своих друзей даже взглядом, побрел прочь.

Фабиан, Бурин и Гилфалас переглянулись. Это оказалось не той встречей, на которую они рассчитывали, если они вообще на что-то могли рассчитывать. Но никто и представить себе не мог, что Ким, так внезапно появившийся, может столь же внезапно и странно исчезнуть.

– И что теперь? – пробормотал Бурин.

– Ты же слышал, что он сказал, – ответил Фабиан.– Обратно в прошлое – на тридцать пять лет...

– Но почему именно на тридцать пять?.. – удивился Гилфалас.

– Мне это неизвестно, но у меня такое впечатление, что он нас тут ждал, как будто знал, что мы должны прийти. Наверное, он уже встречал нас однажды, тридцать пять лет назад.

– А почему мне кажется, что и это уже когда-то происходило? – спросил Бурин.

Тут Гилфалас засмеялся. Впервые Бурин и Фабиан слышали, чтобы так смеялся эльф.

– Я-то думал, мы будем повелителями времени! А мы лишь пленники в его бесконечном круге.

– Подожди, путь еще не окончен, – возразил Бурин.

– Тогда пойдем по той дороге, которую нам укажут кольца, – предложил Фабиан.

Молча они снова протянули друг другу руки.

Болото было окутано туманом. В канавах блестела чернильного цвета вода. Блуждающие огоньки, подмигивая, танцевали над зарослями тростника, мерцали в траве, меж кривых березок и погибающего кустарника. Солнце проплывало по небу бледно-желтым пятном.

Племя продвигалось по насыпи, которая находилась чуть выше уровня болота. Здесь, под защитой кустов дрока, возникала иллюзия теплоты, по крайней мере, если двигаться, плотнее прижавшись друг к другу.

Их было около дюжины: мужчины, чуть более высокие, с обветренной кожей и с зазубренными гребнями на спине, и женщины, широкобедрые и приземистые, прижимающие детей к своим большим плоским грудям. Жабры на шеях указывали на земноводное происхождение, но они были живородящими, млекопитающими, они знали, как ухаживать за своими детенышами и как их воспитывать. Этот примитивный народ лишь недавно, несколько поколений назад, сделал шаг к думающему существу. Его язык состоял лишь из нескольких слов.