Мэнсфилд-парк - Джейн Остен

Неделя миновала, а досада Мэри не прошла. Все само по себе было худо, но ей стало и того хуже, когда опять настала пятница, а Эдмунд не появился, настала и суббота, а его нет как нет, и когда в воскресенье, при мимолетной встрече с его семейством выяснилось, что он писал домой, что откладывает возвращенье, ибо пообещал несколькими днями дольше погостить у друга.

Если прежде она нетерпеливо ждала его и огорчалась, сожалела о словах, которые сорвались у ней с языка, и страшилась, что они слишком сильно на него подействовали, то теперь эти переживания и страхи удесятерились. Более того, ей пришлось одолевать чувство весьма неприятное и совсем ей незнакомое — ревность. У Оуэна, у которого гостит Эдмунд, есть сестры. Быть может, они показались ему привлекательными. Но так или иначе, его отсутствие в то время, когда, как он заранее знал, она предполагала уехать в Лондон, было для нее невыносимо. Воротись Генри, как он намеревался, через три-четыре дня, она сейчас уже покидала бы Мэнсфилд. И ей вдруг стало совершенно необходимо увидеться с Фанни и попытаться еще хоть что-то узнать. Не могла она долее жить в таком злополучном одиночестве; и она направилась в усадьбу, несмотря на трудности пути, которые неделю назад считала непреодолимыми, затем, чтоб услышать немного более того, что знала, затем, чтоб хотя бы услышать его имя.

Первые полчаса были потеряны, потому что Фанни сидела подле леди Бертрам, а, пока не удастся остаться с Фанни наедине, надеяться не на что. Но наконец леди Бертрам вышла из комнаты, и тотчас же, стараясь голосом не выдать свои чувства, мисс Крофорд заговорила:

— Ну, как вам нравится, что ваш кузен Эдмунд так долго не возвращается? Я думаю, вам приходится хуже всех, ведь дома вы теперь единственная молодая особа. Вам, должно быть, его недостает. Вас не удивляет, что он задерживается?

— Н-не знаю, — неуверенно отвечала Фанни. — Да… по правде сказать, я этого не ждала.

— Быть может, он всегда будет задерживаться дольше, чем намеревался. У всех молодых людей такое обыкновение.

— Но не у Эдмунда. В первый раз, когда он ездил к мистеру Оуэну, он не задержался.

— Теперь ему там больше понравилось. Он сам очень, очень привлекательный молодой человек, и я даже несколько огорчена, что до отъезда в Лондон больше его не увижу, а теперь в этом уже нет сомнений. Я жду Генри со дня на день, и, как только он воротится, меня уже ничто не будет задерживать в Мэнсфилде. Признаться, я была бы рада еще раз увидеть Эдмунда. Но вы непременно ему передадите мой привет. Да… именно привет. Вам не кажется, мисс Прайс, что какого-то слова в нашем языке недостает — между приветом и… сердечным приветом, — которое подошло бы для нашего дружеского знакомства? Знакомства, что продолжалось столько месяцев! Но, возможно, привета в таком случае довольно. Длинное он прислал письмо? Подробно ли написал, как проводит время? Его привлекли там рождественские развлечения?

— Я слышала не все письмо, оно написано дядюшке… но, по-моему, оно совсем короткое, там всего-навсего несколько строк. Я только и слышала, что его друг настаивал, чтоб он пожил там подолее, он согласился. Еще два-три дня или еще несколько дней, я не совсем уверена.

— Вот как, он писал к отцу… А я думала, к леди Бертрам или к вам. Но если к отцу, не удивительно, что он был краток. Кто станет писать к сэру Томасу о том о сем? Если б он написал к вам, он сообщил бы более подробностей. О балах и увеселительных прогулках. Описал бы вам всех и все. Сколько у мистера Оуэна сестер?

— Взрослых три.

— Они музыкальны?

— Не могу сказать. Я ничего такого не слыхала.

— Понимаете, женщина, которая сама играет, когда спрашивает о другой женщине, этим интересуется прежде всего, — сказала мисс Крофорд, стараясь казаться веселой и беззаботной. Но глупо задавать вопросы о молодых девицах… о любых трех сестрах, только что вышедших из детства. И так ясно, каковы они — все получили прекрасное воспитание, все милы, а одна даже очень недурна. В каждой семье есть красавица. Так водится. Две играют на фортепиано, одна — на арфе, и все поют… или пели бы, если б их учили… или оттого, что их не учили, поют еще лучше… словом, что-нибудь в этом роде.

— Я ничего не знаю про сестер Оуэн, — спокойно сказала Фанни.

— Ничего не знаете и, как говорится, вам нет до них дела. В жизни не слыхала, чтоб тон так ясно выражал равнодушие. И вправду, какое может быть дело до людей, которых никогда не видел? Что ж, когда ваш кузен воротится, он застанет в Мэнсфилде тишь и гладь — вся шумная публика уже разъедется: ваш брат, и мой, и я сама. Сейчас, когда день отъезда так близок, мне жаль расставаться с миссис Грант. И ей жаль, что я уезжаю.

Фанни почувствовала, что обязана заговорить:

— Можете не сомневаться, мисс Крофорд, по вас многие будут скучать, — сказала она. — По вас будут очень скучать.

Мисс Крофорд обратила на нее свой взор, словно желая услышать и увидеть еще что-то, а потом сказала, смеясь:

— О да, будут скучать, как скучают по всякому шумному злу, когда его убирают с глаз долой, — то есть сразу ощущается огромная разница. Но я не напрашиваюсь на комплименты. Если по мне и вправду заскучают, это будет видно. Кому захочется меня увидеть, те сумеют меня отыскать. Я ведь не уеду невесть куда, в края далекие и недосягаемые.

Теперь Фанни не могла заставить себя заговорить, и мисс Крофорд была разочарована: ей так хотелось услышать лестные уверения в своей неотразимости от той, кому, как ей казалось, это должно быть известно; и настроение ее опять омрачилось.

— Да, сестры Оуэн, — сказала она несколько времени спустя. — Представьте, что одна из них поселилась бы в Торнтон Лейси, как бы вам это понравилось? Случались вещи и неожиданней. А уж эти сестрицы, я думаю, только того и добиваются. И они в своем праве, ведь для них это значило бы весьма недурно устроиться. Я ничуть не удивляюсь и не виню их. Каждый должен получше о себе позаботиться. Сын сэра Бертрама не первый встречный, а теперь он для них свой. Их отец духовное лицо, и брат духовное лицо, и все они духовные лица. Он их законная собственность, человек того же круга. Вы молчите. Фанни… мисс Прайс, вы молчите. Но скажите-ка по чести, вы, должно быть, именно этого и ждете?

— Нет, — твердо отвечала Фанни. — Ничего подобного я совсем не жду.

— Совсем не ждете! — с живостью воскликнула мисс Крофорд. — Вы меня удивили. Но уж вы-то знаете… мне всегда кажется, что вы знаете… возможно, по-вашему, он вообще не собирается жениться… или сейчас не собирается.

— Да, по-моему, не собирается, — мягко сказала Фанни, надеясь, что не ошиблась ни в своем предположенье, ни в том, что высказала его.

Мисс Крофорд испытующе на нее посмотрела и, обретя еще большую уверенность оттого, что под ее взглядом Фанни скоро покраснела, только и сказала:

— Ему всего лучше так, как сейчас. — И заговорила о другом.

Глава 12

Благодаря разговору с Фанни на душе у мисс Крофорд полегчало, и она возвращалась домой, готовая, если понадобится, выдержать даже еще неделю в том же малочисленном обществе в ту же скверную погоду; но в тот самый вечер воротился из Лондона ее брат, такой же как всегда или более обыкновенного оживленный, и уже можно было не опасаться скуки. Он по-прежнему отказывался говорить, чего ради ездил в Лондон, но это лишь способствовало веселью; еще накануне она бы на это сердилась, теперь же принимала лишь как милую шутку, — пожалуй, за шуткою скрывается какой-то милый для нее сюрприз. И следующий день и вправду принес ей сюрприз. Генри сказал, что должен пойти к Бертрамам и справиться, как они поживают, и через десять минут будет обратно, — но его не было более часу; сестра ждала его, чтоб погулять вместе в саду, и наконец, потеряв терпенье, встретила его на повороте аллеи, и, когда она воскликнула: «Генри, дорогой, где же ты пропадал так долго?», он только и мог сказать, что сидел с леди Бертрам и с Фанни.

— Сидел с ними полтора часа! — вскричала Мэри.

Однако настоящий сюрприз был впереди.

— Да, Мэри, — сказал брат, предложил ей опереться на его руку и, как в тумане, двинулся по аллее. — Я не мог уйти раньше… Фанни так прелестна!.. Я твердо решил, Мэри. У меня нет ни малейших сомнений. Тебя это удивляет? Нет… ты, должно быть, чувствуешь, что я твердо решил жениться на Фанни Прайс.

Вот это и вправду был сюрприз; ибо, что бы Крофорду ни казалось, его сестра ничего подобного вообразить не могла; и на лице у ней выразилось такое неподдельное изумление, что ему пришлось повторить сказанное, притом полнее и торжественней. Твердая решимость, которую он выказал, не вызывала у ней недовольства. Этот сюрприз был ей даже приятен. В ее нынешнем состоянии духа Мэри радовалась родству с семьей Бертрам, и ее ничуть не огорчало, что Фанни брату неровня.

— Да, Мэри, воистину я попался, — в заключение подтвердил Генри. — Ты знаешь, какая легкомысленная прихоть двигала мною поначалу, но теперь с этим покончено. Я льщу себя надеждой, что мои успехи не так уж незначительны — она теперь более расположена ко мне; ну, a мое чувство прочно.