Шакал (Тайная война Карлоса Шакала) - Джон Фоллейн

Для французской разведки не стояло вопроса о том, кто будет заниматься Карлосом. Выбор, естественно, пал на Филиппа Рондо, разведчика, который в 1970-х годах шел по его следу в Алжире, Колумбии и на Мальте и никогда не отступал от своей цели поймать его. Военный дебют Рондо в алжирской войне, на которую он попал после окончания престижной военной школы Сен-Сир, только подогрел его интерес к арабскому миру, который он унаследовал от своего отца, создавшего сирийскую полицию, когда страна находилась под французским мандатом. Обширные знания Рондо в области ближневосточных дел наряду с другими качествами обеспечили ему место в секретной службе Франции. Именно во время работы в Службе противодействия, занимавшейся наблюдением за пропалестинскими боевиками, и проснулся его интерес к Карлосу.

Однако карьера Рондо во французской разведке была неожиданно прервана. Вскоре после халтурной попытки задержать Карлоса в Алжире, против чего Рондо возражал по возвращении в Париж, он пережил тяжелейший удар: в 1977 году граф де Маренше уволил его из рядов С ДЕКЕ. Официальной причиной увольнения стало отсутствие Рондо в течение 48 часов на своем рабочем месте заместителя резидента во французском посольстве в Бухаресте. Однако, учитывая то, что этот эпизод имел место за 10 лет до этого, скорее всего Рондо стал жертвой интриг. В начале 1980-х годов Рондо обратился с просьбой о восстановлении к преемнику де Маренше Пьеру Мариону и получил отказ, отчасти объяснявшийся его репутацией среди ближайших сподвижников Мариона, которые опасались его независимости и едкого, язвительного остроумия. И лишь в 1984 году Рондо был реабилитирован.

Тем временем разведчик превратился в ученого. Рондо защитил докторскую диссертацию по политической социологии, опубликовал справочники по Сирии, Иордании и Ираку и написал статьи для “Всемирного исламского атласа” и французской энциклопедии. Через год после реабилитации он снова выступил в печати с очерком, озаглавленным “О правильном использовании специальных служб”, в котором, цитируя Джона Ле Карре наряду с другими авторами, защищал французскую разведку в тот самый момент, когда разгорался скандал, связанный с потоплением судна Гринпис “Rainbow Warrior”. Он утверждал, что тайные операции “соответствуют той внешней политике, которую они призваны поддерживать”.{400}

Шпион на все времена, служивший и при правых, и при левых, Рондо был настолько предан Франции, что писал название этой страны большими буквами и клялся, что возьмет всю ответственность на себя, если что-то сорвется: “Это неизбежный закон. Люди, подобные мне, ни при каких обстоятельствах не имеют права компрометировать свое правительство”.{401} И он тщательно избегал этого при выполнении целого ряда деликатных поручений. В 1982 году после взрыва в ресторане Голденберга президент Миттеран отправил его на переговоры с иракской разведкой, и Рондо добился высылки Абу Нидаля, с которым, как говорят, он лично встречался, из Багдада в Дамаск. Через десять лет в августе 1991 года, уже в должности советника министра обороны и генеральском звании, он спас жизнь генералу Мишелю Ауну, вытащив того из Бейрута, где сирийцы удерживали его в качестве заложника. Успехи Рондо вынудили ДСТ снова призвать его в свои ряды в 1993 году как единственного военного специалиста по улаживанию ближневосточных конфликтов. Согласно утверждению главы ДСТ, взявшего его обратно на службу, Рондо был “очень таинственной личностью, но у него баснословная визитная карточка — его арабские связи”.{402}

Однако ни одно из многочисленных увлечений Рондо не могло отвлечь его от Карлоса, и когда ДСТ обратилось к нему с просьбой о помощи, он принял это предложение без тени сомнений. Пятидесятисемилетний Рондо сложил свои вещи и вылетел в Хартум. Следя за Карлосом с безопасного расстояния, а однажды даже оказавшись с ним в одном кафе, Рондо выискивал любую возможность, которая могла бы быть им использована. Француз обратил внимание на то, что Карлос имел обыкновение оставлять Лану по вечерам дома одну и отправляться на поиски женского общества в ночные клубы, а также на бутылки виски, за которые он расплачивался новенькими деноминированными долларовыми купюрами. “Если бы я пил столько, сколько он, моя печень давно бы уже взорвалась", — позднее вспоминал Рондо. “Я старался держаться в тени, а для этого просто не надо было выделяться”. Не прошло для Рондо незамеченным и посещение Карлосом частной клиники, где он подвергся липосекции с целью удаления лишнего жира в области талии.

Рондо быстро понял, что Карлос находился в Хартуме с разрешения суданских властей, и выяснил, что он должен обращаться к шейху Хасану аль-Тураби и генералу Хакиму Абу Зейду, возглавлявшему суданскую военную секретную службу. Однако первые контакты Рондо с суданскими властями оказались неудачными. Когда он объяснил им, что привело его в Хартум, суданцы заявили, что им ничего не известно о присутствии Карлоса.

Рондо потребовались доказательства. Он добыл их, сфотографировав Карлоса скрытой камерой с телефотолинзами. На снимке изображен пухлолицый толстый мужчина с усами и густыми волосами, переходящий улицу рядом с больницей Ибн Халдун. Голова его опущена, и лоб слегка нахмурен. Снимок получился зернистым, но его было вполне достаточно для того, чтобы опровергнуть утверждения суданцев. Вместе с данными, предоставленными ЦРУ, он позволил Рондо продвинуться вперед. Суданские чиновники были вынуждены признать, хотя бы косвенно, что солгали. И Рондо приступил к переговорам.

Если соотечественники и вспомнят своего грубоватого министра внутренних дел Шарля Паскуа, то только благодаря его резкому заявлению, сделанному во время парламентской речи после взрывов середины 1980-х годов: “Мы должны затерроризировать террористов”.

Такая возможность представилась честолюбивому Шарлю, метившему на пост премьер-министра как раз в связи с Карлосом. Сторонник правых, Паскуа завоевал себе репутацию карателя мусульманских и прочих террористов благодаря таким неоднозначным акциям, как кровавое освобождение заложников в Новой Каледонии в 1988 году. Большинством своих успехов он был обязан своей тайной сети личных и деловых контактов, которая охватывала большую часть Африки и Ближний Восток.

Уникальные способности переговорщика, которыми обладал Паскуа, ставили в тупик ЦРУ. “Паскуа проявлял поразительную гибкость, имея дело в террористами и поддерживавшими их странами. Все зависело от того, в каких отношениях находилась Франция с данной конкретной страной: он мог проявлять как крайнюю жесткость, так и уступчивость. Никогда нельзя было быть уверенным в том, что настоящее решение не принимается на каком-то другом уровне”, — говорил глава ЦРУ Клэрридж, который имел дело с Паскуа в середине 1980-х годов.{403} Когда Париж потрясла серия взрывов, американцы предоставили Паскуа, который занимал в это время пост министра внутренних дел, оборудование, с помощью которого в лесу Фонтенбло был найден большой склад взрывчатки, спрятанный там шиитскими фундаменталистами. Несмотря на просьбы ЦРУ сохранить это в тайне, Паскуа публично поблагодарил Вашингтон за оказанную помощь, вызвав тем самым раздражение у Клэрриджа. Однако уже через десять лет Лэнгли сменил гнев на милость, и американцы сообщили о местонахождении Карлоса именно ДСТ, которое находилось в ведении Паскуа.

Официально Паскуа называл Карлоса “настоящим профессионалом терроризма и наемником”, говоря о нем как “о главной цели в течение уже длительного времени”. Но свою неспособность поймать его он объяснял довольно беспомощно: “Карлос часто меняет свое местонахождение. Он никогда нигде не задерживается, чтобы мы могли обнаружить его и начать действовать”.{404} Но в действительности Паскуа просто не проявлял интереса к Карлосу. Однако теперь ДСТ поставила его в известность, что тот может быть пойман, если за это будет как следует заплачено.

И вскоре после обнаружения Карлоса в Хартуме с благословения Паскуа начались переговоры с суданской секретной службой. Паскуа, известный своими жесткими преследованиями мусульман, заподозренных в фундаменталистских симпатиях, признал, что встречался с главой суданской разведки генералом Абу Зейдом, когда последний в декабре 1993 года был приглашен им в Париж.{405} Главной темой переговоров была судьба Карлоса. Инициатива Паскуа вызвала переполох не только во французской разведке, но и в гораздо более широких кругах. Как замечал бывший глава ДГСЕ Клод Зильберзан, “официальные представители республики не могли вступать в переговоры со страной, которая являлась одной из главных пособниц терроризма (не случайно, что Карлос нашел убежище именно там!)”.{406} Помощник секретаря госдепартамента по делам Африки Джордж Мус в январе 1994 года заявил протест в связи с этим визитом в Париж, подчеркнув, что французы занимаются обучением офицеров суданской разведки, которые, по сведениям США, принимали участие в осуществлении терактов.