ЖД - Дмитрий Быков

– Ты полетишь со мной.

– Никогда. Они меня прямо там заберут.

Господи, как в них укоренился страх, что заберут, подумал губернатор. А с другой стороны, что еще с ними тут делали?

– Хорошо. Что ты предлагаешь?

– Прямо сейчас в Дегунино меня отправь. Или на поезд посади, или машину дай.

– Где твое Дегунино?

– От Курска будет километров двести, но там петлять надо. Я дорогу знаю.

– Если там действительно боевые действия, ты никак туда не попадешь.

– Я-то попаду, – сказала она, глядя в сторону. – Я туда всяко попаду. Мне лишь бы по дороге никто зла не натворил.

– Что, могут?

– Ой могут. Все уж знают небось. Наша почта быстрая.

– Я сам отвезу тебя.

– Далеко везти, губернатор. Тебе нельзя отлучаться настолько. Ну, а скажут мне, чтоб я в горы шла? Ты куда денешься – со мной пойдешь?

– Ничего тебе не скажут, брось глупости.

– Ладно, не о том речь. Как ты отправишь меня?

– Мне сейчас надо вылетать, самолет выслали. Я тебя отправлю, когда вернусь, а пока ты здесь пересидишь под охраной.

– Нет! – крикнула она. – Здесь я ни под какой охраной сидеть не буду. Здесь без тебя что угодно сделают. Есть у тебя в городе где спрятать меня?

– А у своих тебе негде пересидеть?

– К моим мне нельзя теперь, я для своих теперь зачумленная.

– О черт!

Губернатор принялся лихорадочно одеваться. Прятать ему еще никого не приходилось. Черт бы их побрал с их древними поверьями. И тут он вспомнил о Григории – безобидном местном алкаше, не из туземцев, который приторговывал изделиями местных промыслов и пару раз консультировал губернатора по истории края. Знания у Григория были самые поверхностные, о волках он только слышал и личным знакомством похвастаться не мог, но город и его окрестности знал, как свои пять пальцев. Как его занесло в эти края – никто толком сказать не мог; сам он смутно намекал, что жил когда-то в Москве и работал на расхазаренного впоследствии олигарха; «расхазаренный» – был его собственный неологизм. Еще до того, как олигарх был взят к ответу со всей семьей, пиарщик бежал в леса: закатиться в Сибирь, в щелку дальнего и темного округа, представлялось ему единственным спасением, и он не ошибся. Его, быть может, искали в Москве, а может, он преувеличил опасность, – но в Сибири ему жилось славно, он взял в жены туземку из простых, полуграмотных и по-гогеновски смуглых, с блинообразным, но не лишенным миловидности лицом; жил на окраине, в разваливающейся хрущобе, разбил огород, печатался за копейки в местной газете – словом, вел нормальную жизнь провинциального интеллигента, отличаясь, правда, тем, что было у него кое-что припрятано с пиаровских времен. Удивительней всего в бывшем пиарщике была его бытовая непритязательность: судя по его рассказам, он должен был привыкнуть к роскоши, – но то ли в профессиональный кодекс людей его круга входила полезная способность быстро приноравливаться к любым обстоятельствам, то ли он так был рад уцелеть, что и хрущобу на сибирской окраине считал счастьем. У Григория Ашу точно никто не стал бы искать: он умудрился так хорошо закатиться в щель, что о нем в самом деле забыли. Он и губернатору советовал поступить так же: «Погодите, сейчас всех будут менять, дойдет и до вас. А если вы отползете в сторону, вашего отсутствия в первый год никто и не заметит. Поставьте за себя хоть Никиту – он этикет знает. Помяните мое слово: сейчас никому ничего не нужно, кроме как сажать. Иначе государство просто не прокормится. Оно тихо жрет само себя, и вас обязательно схарчат – потому что надо же брать и начальство, чтобы народ не возроптал».

Губернатор слушал с легкой усмешкой: верна государственная линия. Если такие трусы и приспособленцы, не лишенные обаяния, но начисто лишенные аналитических способностей, когда-то рулили тут крупными корпорациями – все делалось правильно; не уничтожать, конечно, но вытеснять… Теперь Григорий со всей его беспринципностью был единственным человеком, на котоporo губернатор мог положиться, – но с другой стороны, бывшие люди всегда надежны, им нечего терять. Губернатор поднялся в кабинет (стекло уже вставили, славно, не распускаю), распечатал на всякий случай показатели последнего месяца, сложил их в портфель и вызвал водителя.

– Васильич, через четверть часа поедем в аэропорт. Ашу возьмем с собой. Меня высадишь там, а ее кружными путями, на всякий случай, чтоб никто не засек, отвезешь к Григорию Емельянову, мы у него были, на Саврасовской.

– Знаю, – кивнул шофер.

– Там высадишь, проверишь, чтобы все чисто, – я его предупрежу. Не болтай особенно. Из Москвы позвоню, встретишь.

Шофер снова кивнул. Пожалуй, из всей обслуги это был человек наиболее надежный – привык иметь дело с механизмами и сам почти превратился в машину.

Губернатор позвонил Григорию, извинился за ранний звонок и с места в карьер приступил к главному:

– Григорий, у меня просьба к вам. Можете взять к себе на сутки девушку? Ее надо спрятать, туземцы принимают ее за ведьму и угрожают убить.

– Почему ко мне? – испугался Григорий. – Посадите куда-нибудь к себе в каталажку…

– Я не могу оставлять ее под присмотром местных. Они по сарафанному радио живо разузнают, где она, и будет погром. А своих кадров у меня только обслуга. Не в резиденции же мне ее держать. Люди подумают черт-те что.

– А потом куда вы ее?

– Отправлю в соседний округ, неважно. Вы же знаете, они в последнее время верят любой ерунде. Колдуны, знахари. Не волнуйтесь, ее к вам осторожно подвезут, никто вас громить не будет. Я охрану дам.

Некоторое время в Григории боролись два страха – он одинаково боялся ссориться с любым начальством и ввязываться в любые истории.

– А охрану точно дадите? – спросил он наконец.

– Обязательно, из моих. Сами понимаете, я первый не заинтересован, чтобы в городе были волнения. А цивилизованных людей, на которых можно полагаться, у меня тут раз и обчелся.

– Ну, черт с ней, пусть везут. Я отошлю жену к родне, нечего ей смотреть на колдуний.

– Очень здравое решение, – похвалил губернатор. Бледная и напряженная Аша в машине молчала.

– Васильич тебя отвезет к надежному человеку, – сказал губернатор. – Там тебе бояться нечего, а к ночи я прилечу, заберу тебя.

– Никуда ты не прилетишь, – сказала она спокойно.

– Почему, интересно?

– Потому что никто тебя сюда больше не отпустит.

– Что, заберут? – поддразнил он ее.

– Забрать не заберут, а куда услать – найдут. Хоть на войну, хоть еще куда. Им главное – выманить тебя отсюда. Без тебя тут со мной…

– Но пойми, я не могу тебя взять в Москву. Там меня встретят у трапа, куда я тебя дену?

– Я не говорю, чтоб ты меня брал. В Москве они меня сразу…

– Пережди сутки, я приеду и отправлю тебя в твое Дегунино.

– Я сама в Дегунино уйду, – упрямо повторила Аша. – Мне другого пути нет.

– Хорошо, хорошо! Подожди один день.

Он не сомневался, что сумеет по возвращении уговорить ее остаться или хоть выработает оптимальный маршрут для бессмысленной поездки в Дегунино к неведомой тетке. Быть не может, чтобы Москва вызывала его из-за Аши. Да откуда в Москве и знать про Ашу? Кто из туземцев способен был написать донос? «Во первых строках моего письма доводим ваше сведение, что гублинатор живет с девушкой как с жиной примите экстрыные меры»? В Москве давно уже не читали доносов, потому что все доносили на всех; брали не тех, на кого писали, а тех, кого нужно было.

Правительственный самолет ждал его на взлетной полосе; внутренних рейсов давно не было из-за износа самолетов. Летали редко и по крайней необходимости; на московские совещания за губернаторами высылали несколько самолетов из кремлевского авиапарка, да и совещания бывали раз в году, больше для проформы. Никаких признаков опалы не наблюдалось: стюард спокойно приветствовал его, отдал рапорт, о причинах вызова, естественно, ничего не говорил, потому что не знал. Губернатор оставил Ашу в машине, даже не поцеловав на прощанье: вечером вернусь, долгие проводы – лишние слезы. Васильич резко стартовал и скрылся. В восемь утра по местному и в пять по Москве они были уже в воздухе.

Во Внукове-2 его встретили у трапа, как и предполагалось; здесь тоже не было заметно опалы – как всегда, провели через vip-зал (он набрал газет – в Сибирь к нему доходили только правительственные, выписывать прочие он не видел смысла, в правительственных хоть какая-то информация, пусть между строк). Машина уже ждала. Архангельское было в часе езды от Москвы и получасе от Внукова. Устроившись на заднем сиденье, губернатор немедленно набрал Григория – межгород жрал страшные деньги, но надо было убедиться, что Аша в порядке.

– Девушка у вас? – спросил он.

– У меня, у меня, – проворчал Григорий. – Вернетесь – я с вами хочу повидаться.

– Случилось что-то?

– Ничего особенного. Привет Москве. Вы в городе?