Испытание желанием - Кортни Милан

— Нед?

Вместо ответа, он вытащил шпильки из ее волос и погрузил кувшин в воду. Руки его заслонили ее лицо от мыльных брызг, когда он лил горячую воду ей на голову. Кейт ощутила, как он стал бережно массировать кожу ее головы. Ей казалось, что не может быть прикосновений более интимных, чем нежные движения его пальцев у нее между ног, однако в какой-то степени эти новые ощущения если не превзошли, то сравнились с ними. Его руки ласкали ее волосы, поглаживали кожу головы, словно извлекая оттуда горькие чувства и мысли и растворяя их в теплой, чистой воде. Он вылил еще один кувшин ей на голову, смывая мыльную пену.

Кейт заморгала, пытаясь избавиться от попавшей в глаза воды, и взглянула на него.

Нед потрясенно смотрел на нее.

— Спасибо, — прошептала она. Кейт ощутила себя не просто чистой, но и свободной, избавившейся от всех горестей и забот, мучавших ее в течение нескольких последних недель. — Спасибо тебе, Нед.

— Не стоит благодарности.

Она встала, и вода каскадом полилась с ее плеч. Его внимание было неотрывно приковано к ней. Он смотрел на нее так, будто бы она была Венерой, восстающей из пены морской, будто бы она сошла с одной из тех картин, на которых богиня изображена с сухими, ниспадающими волнами локонами, а не с мокрыми, спутанными волосами.

Однако, казалось, он не замечал разницы.

Нед взял полотенце и накинул Кейт на плечи, когда она вылезла из ванны. Он досуха вытер ее волосы, а потом присел перед ней на колени. Кейт ощутила мягкие прикосновения полотенца к бедрам и издала едва слышный стон.

Услышав его, Нед посмотрел ей прямо в глаза. Между ними словно родился горячий, страстный поток. Его взгляд казался ей раскаленной лавой. Не отрывая от нее глаз, Нед наклонился к ней ближе. Он облизнул губы. А потом запечатлел поцелуй между ее ног. Сначала это были нежные, осторожные касания его губ. Потом он раздвинул языком ее складочки. Его руки обняли бедра. Она словно таяла от его прикосновений, его язык скользил, пробуя ее тело на вкус. Кейт закрыла глаза, но это только усилило ее ощущения, ей казалось, будто она погружается в темный, бурный поток, поглотивший ее в теплые объятия.

Он уже освободил все ее мускулы от сковавшего их напряжения. Своим поцелуем он, казалось, хотел изгнать оставшиеся страхи и разочарования, успокоить ее натянутые как струна нервы. Кейт ощущала, как все накопившееся собралось внутри, словно большой ком, однако чувство это было невообразимо сладким — и потом все обрушилось, и она содрогнулась, прижавшись к нему. Ее мышцы отказывались работать. Она не могла стоять на ногах.

Это уже не имело значения. Нед сжимал ее в своих объятиях. Кейт не могла сказать, когда он успел подняться, очевидно, после того, как довел ее до экстаза. Нед нащупал ее руки и увлек из этой комнаты в спальню.

Заходящее солнце освещало красными лучами ее кожу. Он положил ее на кровать, а потом медленно стянул через голову свою рубашку. Мускулы его заиграли, не прикрытые больше тканью. И по-прежнему он не произнес ни слова.

Ему это было не нужно.

Нед снял обувь и носки, потом стащил брюки. Он был возбужден. Когда он склонился над Кейт, ища губами ее губы, она дотронулась до его члена. Он был тверд; и она нежно сжала его и почувствовала, как он пульсирует в ее руке.

Кейт отстранилась от его поцелуя.

— Войди в меня, Нед.

Его зрачки расширились. Он ничего не сказал, склонился над ней, прижимая ее к матрасу. Одной рукой он взял ее за запястье, словно удерживая. Он раздвинул ее ноги, и она почувствовала, как его рука направляет член в ее лоно.

Тело ее приветственно встретило его. Она тихо застонала, отдавшись этому чувству — такому новому и в то же время необыкновенно знакомому. Ее бедра обхватили его ноги. Она была так же чувственна, так же открыта его прикосновениям. Когда его член погрузился в ее лоно, это блаженство, эта сладостная боль стала еще сильнее.

Руки ее конвульсивно вцепились в покрывало.

Он посмотрел ей в глаза и бросился вперед. Пальцы его сомкнулись вокруг ее запястья. Он стиснул зубы, однако не от боли, а от внезапно окутавшей его стремительной волны наслаждения. Она сжала его согнутыми ногами, притягивая ближе, направляя в себя.

Во всем мире не осталось ничего, только эти равномерные поступательные движения, эти соприкосновения, жар страсти слияния двух тел. Она уже не контролировала свое тело, в ее голове не осталось ни одной мысли, только ощущение его кожи, трущейся о ее кожу, напора его бедер, растущее чувство удовольствия.

Нед первым достиг апогея; ритм его движений ускорился. Он застонал сквозь зубы, и горячий поток, наполнивший ее, сознание того, что она доставила ему то же удовольствие, что и он дал ей, было все, в чем Кейт нуждалась. Она тесно прижалась к нему. А потом снова задрожала в сладостном исступлении, осознавая, что полностью принадлежит ему.

Нед не мог найти слов. Ни одно из них не казалось ему правильным. Они не соответствовали той сокровенной близости, что сейчас испытали они. Любое слово, которое он мог вообразить, лишь подчеркнуло бы то, что он дал ей, — и то, что спрятал за нежными объятиями.

Однако Кейт не знала того, что Нед ей не сказал. Она повернулась к нему, положив руку на его обнаженное бедро.

— Ты был прав. — Ее слова мягко нарушили воцарившуюся тишину, и все равно он покрылся мурашками, резко вдохнув холодный воздух. Она ему доверяла. Ее теплое дыхание где-то около его шеи выдавало ее полное, безраздельное ощущение безопасности. Она обняла его рукой за талию, неосознанно прижимаясь к нему поближе. Эта ее поза, это ее приветливое доверие были искренними. — Ты знал про Луизу, — тихо проговорила она.

— Вероятно, мне следовало тебе сказать об этом. — Он медленно провел пальцем по ее плечу. Это было гораздо проще, чем смотреть ей в глаза.

— Но почему ты не ничего не сделал?

На секунду сердце Неда замерло. Он внезапно осознал, что должен был действовать. Должен был вмешаться, предложить взять все в свои руки. Он обязан был настоять…

— Знаешь, — продолжала она, — когда я была маленькой, всякий раз, едва только мне приходила в голову какая-нибудь интересная затея, мой отец обязательно находил кого-нибудь, чтобы тот сделал это за меня. Это заставляло меня думать, будто меня считают беспомощным существом. Совершенная, благовоспитанная леди должна играть на фортепьяно, говорить на шести языках. Беседовать о Байроне или Шекспире с соседями за обеденным столом. Совершенной леди не позволялось делать что-нибудь важное.

Нед пережил знакомое беспокойное чувство, услышав эти слова.