Тень - Виктор Александрович Шмыров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Полковник снова помотал седой головой:
— Нет. Никто никогда ни о какой Тени не слыхал.
— Странно... А у меня кличка сидит в голове, покою не дает.
— Глубоко? Ассоциативная память?
— В том-то и дело, что не могу понять! Никогда не жаловался, а тут — как провал. Торчит гвоздем — Тень, Тень, а откуда? Впечатление такое, что совсем недавно...
— Вот как, — оживился полковник, — интересно! Может, поднять последние дела?
— Да я все их до последней страницы вспомнил, нет там нигде ни Тени, ни Хозяина. Что-то другое...
— Вспоминай давай, вспоминай!
— Вспоминаю. А что у Лызина?
— Молодец ваш Лызин. Разговорил Балакова, прямо друзьями стали.
— Ну и что?
— Да тоже почти ничего. До конца он, конечно, тоже не откровенен, темнит еще, трусит. Но говорит. К Лызину пока лучше не соваться, не мешать. Балаков уверяет, что видел этого Хозяина лишь раз в жизни, получая это вот задание, да и то поздним вечером, на какой-то квартире, видимо, нейтральной, куда его привезли, причем весь разговор происходил в полутьме, света не зажигали.
— А до того? Когда они сошлись с этим Хозяином? Не вчера же?
— Тут тоже не все ясно. Балаков уверяет, что до того Хозяина в глаза не видал. Но слыхал о нем, знал. Еще со времен заключения. Перед выходом на свободу к нему обратился один из тех, с кем вместе отбывал наказание, тоже свердловчанин, просил передать пакет. Он и передал.
— Как передал? Кому? Есть адрес?
— В том-то и дело, что ни одного адреса, ни одной фамилии он не называет. Темнит. Говорит, что за пакетом к нему сами пришли. Вполне интеллигентного вида молодой человек. Строитель. Поговорили, пообещал тот с работой помочь, потом позвонил, сказал, куда и к кому обратиться. Работа оказалась выгодной. Шабашная бригада. По договору он пятнадцать процентов фонда зарплаты передавал для Хозяина. Тогда и началось — деньги, дефицит строительный. Интересно, что Хозяин не только брал, но и давал, точнее, доставал порой для Балакова строго фондируемые материалы, причем почти всегда по государственным ценам, а с заказчиков, естественно, лупили семь шкур.
— Ну а связь?
— Только односторонняя. Время от времени к нему приходили, иногда заранее позвонив, назначали встречи. Однажды он попытался проследить за визитером, но не сумел, потерял. В тот же день по телефону его предупредили, что такая инициатива плохо кончится.
— Ну а сейчас? Не может же он сейчас без связи?
— Связь есть, но далеко по ней не уйдешь. То же самое общежитие, куда и Боев телеграмму посылал, а человека с такими данными, что в пароле, в общежитии никогда не было. Почту в фойе по алфавиту в кармашки раскладывают, смотрят ее сотни человек. Текст на открытке. Дублируется дважды. Экстренная связь — телеграммой. Адресату брать ее не обязательно. Достаточно пробежать глазами. Наблюдение не установить — табор там, проходной двор. Да и тот, кто текст должен прочесть, может ничего не знать. Может быть, он всего-то и должен — позвонить кому-нибудь и пересказать.
— Ну а что он делал на Кутае? Золото искал?
— Не только... Хозяин передал ему какой-то рисунок, похожий на неумело снятый абрис, он потерял его, когда из лодки вывалился да по тайге скитался. Нужно было привязать к местности этот абрис, найти отмеченные на нем ориентиры: остров, несколько скальных обнажений — камней, как их там называют, впадающие в Кутай речушки и ручьи. Хозяин предупреждал, что могут встретиться следы давних шурфов или нечто подобное. В этих местах должно быть золото. Задача Балакова, если золото встретится, намыть достаточное для определения количества и прекратить работы. Все замаскировать. Для сравнения, как эталон, ему был дан мешочек с золотым песком и небольшой самородок. Все это, по словам Хозяина, оттуда же.
— Ну и... Нашел он золото?
— В том-то и дело, что ничего похожего не нашел.
— Но я сам видел на лотке!
— Это не то золото, что они искали. По словам Балакова, содержание его настолько мало, что любая разработка, и старательская и промышленная, будет нерентабельна. Но знаки часто сопровождают настоящее золото. Я говорил со специалистами, объясняют, что золотоносные слои могут лежать в переотложенном состоянии, разрушенные позднейшими геологическими процессами, образованием Уральских гор например, поэтому найти такое золото очень трудно, но вода, размывая пласты, может выносить в русла ручьев и рек отдельные песчинки. Вот и знаки. Они и сообщают о золоте. Но где оно — далеко или близко, глубоко или нет, много его или мало — неизвестно.
— А как считает Балаков?
— Сомневается.
— Странное золото... Вроде и есть, а нет его! Олины столько лет весь край баламутили, а ревизии ничего найти не могли.
— Ревизоров Олины могли и купить.
— Генерала? Статский советник — это вроде генерала на гражданской службе?
— Бригадир, — подтвердила Галина. — Выше полковника, но ниже генерал-майора.
— Ну все равно генерал.
— Ну и что, что генерал, — возразил полковник. — Генералу могли и дать по-генеральски.
— Все равно странно. И геофизики на Кутае удивились, и Балаков, даже Шпрота — и тот...
— Странного, действительно, много. Геологи о знаках на Кутае знают давно. Говорят, даже не знаки, а золото. Невесовое золото, такие у них термины есть. То есть редкое золото, мало его. Но возможность спрятанной россыпи не отрицают. Особенно в верхних течениях притоков. По нашей просьбе туда выехала экспедиция, разберется, даст заключение. Хозяин, не в пример нам, твердо в золото верит. И ищет его.
— Прямо как одинокий наследник, — сказала Галина.
— Да-а... — протянул полковник. — Усердие, достойное представителей этого клана. Но, насколько нам известно, Олины на сей раз ни при чем. Нет попросту здесь Олиных.
— Олины, Олины... — задумчиво повторил Никитин. — А как Балаков нас расшифровал? На камнях?
— Не только. Насторожен он был с самого начала. Не нравилось ему это задание. Твои расспросы, незамысловатые, надо сказать, усугубили. Потом уже он проверил тебя на камнях и сумел даже сумку твою как-то ощупать — пистолет обнаружил. Поэтому и лодку сталкивать позвал, увел от стола и оружия. Плохо, одним словом, вы
