Песнь Люмена - M. Nemo

Захотелось есть. Росс вытащил из рюкзака тонкую полоску солонины и с проклятиями принялся терзать её никуда не годными зубами. Всю нормальную пищу он давным-давно съел, и теперь приходилось довольствоваться запасами погонщика. Дурень даже не подумал о нём и взял, что только ему и годилось!

Ничего. Это не имело значения. Скоро им предстоит остановка в каком-нибудь захудалом поселении. Там можно отогреться у очага. Росс ненавидел супы и каши и всё же подумывал вычерпать одну тарелку у того же очага. Грея ноги и озябшее лицо.

Далеко справа вздымались ровные горные ряды. Слева простиралась пустыня.

До поселения доехали к вечеру, когда только-только начала наползать на небо туманность. Собак оставили отдыхать и терзать кости с остатками мяса. В окнах горел свет и манил к себе тёплым сиянием. Несколько любопытных глаз проводили мужчину с ребёнком в до дверей постоялого двора. Росс не стал снимать капюшона, тепло дохнуло ему в лицу. Запахи людей и еды манили и одночасно отвращали. Погонщик отправился раздобыть им еды и пришёл не только с твёрдой пищей, но и с тарелкой, содержимым которой оказалась довольно густая каша из редких в этих краях зерновых, с моржовым салом. Так же молча он положил на грязный весь в пятнах стол две лепёшки, такое же богатство по местным меркам. Ближайшие не заснеженные пустоши располагались далеко на востоке и ещё дальше на севере.

Сел рядом, провёл рукой машинально по короткой чёрной бороде и, не поднимая взгляда на Росса, принялся жадно есть. Тот решив показать, что и этом захолустье он остаётся чистокровным ушадом, принялся есть медленно поднося ложку ко рту. Лепёшки он тоже попытался разрезать ножом. Но когда понял, что никто за ним так и не наблюдает, решил проникнуться местными обычаями и стал обмакивать хлеб в миске с похлёбкой. Было вкусно и сытно, хоть и не изысканно.

Отдыхали на этот раз под тёплыми грубыми одеялами. Хоть в их дорожной палатке было не менее комфортабельно. Росс не смог отдохнуть. Полежал не больше минуты с закрытыми глазами. Его снедали полные тревоги и нетерпения мысли. Совсем скоро, скоро!

Он хотел достать из-за пазухи прибор и связаться, поговорить, но понимал, что то неразумно и не к месту. Уставился в потолок и краем глаза заметил, как погонщик бросил на него быстрый взгляд и отвращением отвернулся. Росс сжал губы, в глазах вспыхнул злой огонь. «Страшно, отвратительно. Давай, отворачивайся. Но ты так и будешь гнать собак, пока не замерзнешь в снегах и твои же собаки не растащат твоё тело. Я же!..»

Возбуждение волной прокатилось по телу. Я увижу тебя! «Я получил твоё разрешение!»

Об остальном он более не думал. Ни о погоне, ни о том, почему ему позволили покинуть замок. Значит, механизм запустился и колёсики приводят в движение другие шестерёнки. Об это не нужно думать.

Увижу, увижу, увижу… он и не заметил как шепчет это.

Мужчина на соседней койке заворочался и поднялся. Вышел, а Росс всё шептал как в бреду.

— Пора выезжать.

Погонщик вернулся. Играл в кости всё это время. Отъедался. Росс поднялся не спеша. Пусть думает, что он не торопится, на самом деле что-то защемило в пояснице.

Как только они вышли на улицу, Росс тут же опустил голову, пониже нахлобучивая капюшон. Ветер большими снежными хлопьями залеплял лицо и глаза.

— Ныне путь заметёт.

— Если вам к городу, так лучше переждать метель.

— Спасибо за слова, пора нам отъезжать.

— Ну, так в добрый путь.

Кое-как добравшись до саней и свернувшись на них, Росс смог разглядеть только силуэт впереди. Погонщик стал на сани, щёлкнул хлыстом в воздухе и сани сорвались с места.

Ехали против ветра. Слишком медленно, упуская драгоценные минуты. Нужно будет нанять другого, этот никуда не годится. Но другой поначалу так же уставится. Нет, пусть пока будет этот.

Нужно ехать быстрее! Сколько же можно тащиться по пустыне! Кругом только снег и равнины, ни одного холма, ни одного озера. Хотя Росс знал, что на юге громоздится архипелаг с бездонными провалами-трещинами между возвышающимися глыбами льда. Тут ничего, даже гор не видно. Одни звёзды на небе и мрак ночью под дымчато-молочной туманностью.

Нашёл спрятанную в недрах одежды упаковку и вставив трубочку, принялся высасывать питательную жидкость. И как он только мог забыть о ней? Попытался перевернуться, заворчал. Совсем скоро я увижу тебя. Только раз, мне нужно увидеть. Ты, кто ты? Росс позволил себе поиграть со словами, что ты? Улыбнулся довольно. Как хорошо вдруг стало, возбуждение так и горячило кровь. Сжал тонкими пальцами край куртки доходящей ему ниже колен и очень тяжёлой. Впрочем, он не мог знать, что точно такие же носили во всех городах и поселениях не только на его континенте.

Когда я увижу тебя… мысли сменились образами и предвкушением ощущений. Погони до сих пор не было, ха-ха, или же всё-таки отец для виду выслал отряд для проверки ближайших территорий. Те не особо старались и так ничего не найдя, без видимого разочарования предстали перед главой рода. Тот даже не выказал тревоги. Мать стояла с поджатыми бледными губами. Холодными, как и сама она. Росса… Россы там не было. Всё.

Мне нужно только увидеть тебя. Я так хочу… только увидеть.

— Пора ставить палатку.

Когда выбрались их здорово замело. Погонщику пришлось откапывать палатку, чтобы сложить и пристроить на сани. Он разгребал снег молча, сосредоточенно орудуя лопатой. Есть Россу не хотелось. А ел ли его спутник или нет, он не замечал. Дорога смешалось в одно проносящееся белое полотно. Равнины, равнины. Один раз попалось маленькой озеро, его объехали.

— …сколько будет?

— К концу недели при сменных доберётесь. Если с документами всё в порядке…

— Ясно.

Росс ничего не замечал. Слишком уж хорошо он заплатил чтобы не отвлекаться на всякие мелочи. Нет, он даже не обнаруживал, что всё чаще шепчет и сжимает под курткой механизм. Не замечал, как погонщик не по-доброму поглядывает на него, но продолжает везти вперёд через метель и пургу. Ветер всё не утихал. Холод пробирал до костей, но и когда сжимался в комок, Росс и того не замечал.

«Я тебя увижу», — шептали холодные губы.

С удивлением ощутил кристаллики льда на ресницах, когда протёр лицо. Его нисколько не интересовало, что отец, узнав о затее сына уехать, заплатил погонщику сверх того, чтобы тот завёз его в самое сердце пустыни и усыпил, а после предал огню. Дабы завершить страдания. «Ибо сын мой сходит с ума». Росса не интересовало, что отец на самом деле его боится за многочисленные интриги и то, что сын дёргая за нужные ниточки, привёл в движение механизм. Начал отступничество ушадского рода. Что погонщик сжалился над ребёнком-старцем и вместо того, чтобы усыпить, решил довезти до места назначения. Колебался ещё день-другой. Снова передумал и велел слезать с саней посреди пустоши. Скинул совсем прохудившийся рюкзак у ног Росса.