В плену у орбиты - Мартин Кейдин

— Не прекращайте связи, Вумера. Перехожу на активный режим полета. Ожидайте…

Пруэтт сноровисто и быстро вывел капсулу из дрейфа.

— О'кей, Вумера, что там дальше…

Он внимательно выслушал.

— Понял, Вумера. Я включил автоматическую систему стабилизации и управления, капсула ориентирована для возвращения в атмосферу. Я, пожалуй, накреню ее немного — так будет лучше. Вот так… теперь снова включил автопилот…

Секунды бежали, а Пруэтту никак не удавалось засечь другой корабль. Он открыл инструментальный отсек и достал небольшой, но мощный бинокль «Бушнель» с углом зрения одиннадцать градусов. На фоне звезд он непременно заметит любой движущийся предмет, отражающий солнечные лучи. Он еще раз проверил координаты, поднял повыше шторку шлема и…

— Поймал! — Его голос дрогнул от волнения. — Вижу, ясно вижу на фоне звезд! Кто… что это там? Мне казалось, что «Джемини» будет готов только часа через два… Мыс сообщил вам о запуске «Джемини»?

— Нет, Седьмой. Вумера повторяет, «Джемини» еще не запущен. Нельзя ли разглядеть эту штуку подетальнее?

— Нет. Что бы это там ни было… но махина громадная. Что это, по-вашему?

— «Меркурий-7», слышимость резко затухает. Повторите последнее сообщение.

Молчание.

— «Меркурий-7», я — Вумера. Как меня слышите?

Разряды…

— Седьмой, я — Вумера. Слышите? Слы…

Шум и потрескивание. Молчание.

— Потеряли! Придется другой станции ловить его. Эй, Толстяк! Немедленно доложи на Мыс, что Пруэтт его увидел, и передай наши засечки!

Двести пятнадцать минут… Радар на Вумере потерял контакт с неизвестным кораблем.

Двести шестнадцать минут… Наступила реакция. Во время сеанса связи с Вумерой и даже когда он изучал незнакомый корабль в бинокль, мозг Пруэтта работал с автоматической безотказностью. Но вдруг его будто ударило — он осознал смысл происходящего, его словно пронизал электрический разряд, задевший каждый нерв. Рука, затянутая в перчатку, непроизвольно разжалась; он даже не заметил, что бинокль повис в воздухе, медленно и лениво кувыркаясь перед глазами.

«Иного быть не может… Конечно! Русские запустили своего! Черт возьми! Да ведь это значит, что они хотят спасти меня! Это… это…»

— Вот это да! — радостно заорал он во весь голос. Может быть, еще не пришел мне конец, во всяком случае, пока еще нет… Только…

Его голос смолк, монолог оборвался, захлестнутый вихрем мыслей. «Только — как они сумеют перейти на мою орбиту? Как они сумеют?..» Он яростно помянул законы небесной механики и все неожиданности, подстерегающие человека в космосе, и хотя надежда разгоралась в нем, он заставил себя умерить вспыхнувшую жажду жизни, так как сознавал, какие почти непреодолимые трудности стоят на пути к его спасению…

Двести девятнадцать минут… Небольшая группа людей встала, когда вошел президент. Он небрежно махнул рукой.

— Садитесь, садитесь.

Сев в кресло, он бегло скользнул взглядом по каждому из присутствовавших.

— Обойдемся без церемоний и приступим прямо к делу. Судя по тому, что мне сказал по телефону Марвин, мы попали в скверную историю с этим полетом. — Он обернулся к Марвину Филлипсу из НАСА. — Как обстоят дела сейчас?

— Сэр, в положении космонавта Пруэтта никаких изменений нет. Наши прежние расчеты остаются в силе. Я говорю… гм, о возможном времени входа в атмосферу и… о сроке, на который хватит кислорода… — представитель НАСА безнадежно покачал головой. — Мы ничего не можем сделать, чтобы продлить этот срок… я имею в виду кислород, сэр. И мы сделали все возможное, чтобы найти причину аварии в корабле, но…

— Над этим продолжают работать?

— Да, сэр, и будут работать до тех пор, пока не докопаются до сути.

Президент взметнул брови.

— То есть, если вообще есть возможность найти причину аварии, сэр.

Президент пробежал глазами доклад, лежавший перед ним. Потом откинулся на спинку кресла и поднял карандаш.

— Кратко и вразумительно, Марвин, — какие шансы имеет «Джемини»?

— По-моему, больше шансов на успех, чем на неудачу.

— И это все?

— Да. Как вы просили, господин президент, кратко и вразумительно. Конечно, мы учитываем возможность преждевременного выключения второй ступени и другие опасности. Но Мыс еще более оптимистичен, чем я.

— Что ж, это хороший признак… Я… нет, погодите минуту, Марвин. — Президент обернулся и посмотрел на помощника министра обороны. — Мур, есть какие-нибудь новые сведения о русском?

— Да, сэр. Я только что получил новые записи от системы обнаружения и сопровождения космических объектов; параметры весьма многозначительны. Мы непрерывно питаем данными Годдард и дали сигнал готовности всем станциям слежения. Мы также…

— Не вдавайтесь в технические подробности, Мур! Президент нетерпеливо махнул рукой и взял планшет с данными сопровождения. Вдруг он вскинул голову. Каковы выводы?

— Сэр, они собираются вызволить нашего космонавта.

— Когда?

— Мы считаем, что они сделают попытку уже через несколько часов.

— Гм. А теперь, Марвин, мне хотелось бы услышать ваше мнение по другому вопросу.

— Да, сэр.

— Какие шансы у красных?

У руководителя НАСА был несчастный вид.

— Лучше, чем у нас, господин президент. Гораздо лучше. Их корабль уже в космосе. У них есть опыт в таких делах. Правда, им никогда еще не приходилось изменять плоскость орбиты на пятнадцать градусов, но здесь, в конце концов, весь секрет в силе толчка, а для этого у них там, можно не сомневаться, имеется переходная ступень. — Он потер рукою подбородок и мрачно добавил: — По — моему, именно это они и собираются сделать. Мне это не по душе, но так уж выходит.

Президент сцепил пальцы и наклонился вперед, вглядываясь в лица сидящих перед ним людей.

— Что еще нового?

— Есть новости, сэр, — сказал Томасон из государственного департамента. — Мы получили сообщение, что советский премьер сделал весьма интригующий намек в беседе с корреспондентами на приеме, который сейчас происходит в Москве.

— Продолжайте.

— Видите ли, трудно сказать что-либо определенное, но он упрекнул итальянского корреспондента в том, что тот считает… гм… гибель Пруэтта неизбежной. Он определенно намекнул на то, что принимаются какие-то меры. Мы перепроверили. Премьера вызвали в другую комнату к телефону приблизительно в то время, когда мы получили подтверждение, что русский космический корабль вышел на орбиту. Мы полагаем, что все сходится.

— Ну… а официальных заявлений не было?

— Нет, сэр.

Президент оглядел сидевших за столом.