В глубину (СИ) - Васантас Ирина

Йу покачала головой и ничего не ответила.

— А Бхар?

— Он всю жизнь считал себя обделенным. Такое имя, а он — простой селянин. Хотя способности его, конечно, превосходили обычные умения селян. Но он был слабее любого Хранителя. Твоя мама жалела его, и он пользовался ее хорошим отношением; она считала его другом.

— Он и ее пытался влюбить в себя?

— Нет, его уже не оставляли наедине с Хранительницей. Но, я думаю, что он очень сильно повлиял на ее последующее решение. Когда в селение пришел Лагу, Бхар почти демонстративно перестал общаться с Литой. Но Лагу заметил, что Бхара часто нет не только в селении, но и поблизости от него.

Я ахнула:

— Это он — тот самый предатель, который пытался продать сведения о нашей Книге людям внешнего мира?

— Да. Те люди считали его могучим магом, а Бхар жаждал власти, поклонения. И он привел сюда чужаков. Конечно, они ничего не нашли, защиту после этого усилили и на селении, и на месте хранения Книги. По времени это почти совпало с уходом твоих родителей. Бхара изгнали, доступ в любое селение для него отныне закрыт, но он очень хочет все-таки добраться до Книги.

— Так он нашел ее?

— Насколько я знаю, нет. Там слишком мощная защита, она пропускает только Хранителей.

— А почему Человек Без имени появлялся вместе с Бхаром? Почему он с ним заодно?

— Не думаю, что они заодно. У Человека Без имени нет напарников. А Бхару, скорее всего, просто выгодно, чтобы все связывали их. Сам он слишком ничтожен, чтобы тот обращал на него внимание. Но я считаю, что само появление Бхара — это дело рук Человека Без имени в ответ на наш ритуал.

ЭАИС

Я не нравилась матери Эйина. Очень сильно не нравилась. Она не говорила мне ни слова, но достаточно было и ощущений. Хотя, чего я ждала от той, что почти ненавидела собственную дочь. Лагу уже дважды побывал в селении Йалу, Лита оба раза оставалась здесь.

Впрочем, мне она тоже не нравилась. И с каждым днем все сильнее. Хорошо, что мы почти не общались.

— Ты представляешь ее вселенским злом, — ответил папа, когда я поделилась своими чувствами. — Лита — не плохая, она просто не хотела соглашаться с нашими порядками. И когда тебе придется расстаться в Эйином, возможно, ты вспомнишь о ней.

— Я знаю, что ждет нас впереди, — возразила я. — И я готова к этому.

— На самом деле, к этому невозможно подготовиться, — вздохнул папа.

— Ты скучаешь по маме?

— Всегда.

Теперь вздохнула я. Наверное, я еще действительно не представляю, как сложно дается Хранителям вечное расставание. Пока Эйин здесь, рядом со мной, но впереди осталось всего несколько лет.

— Но ведь вы с мамой не сопротивлялись?

— Очень хотелось, — чуть усмехнулся отец.

— И Лита была первой, кто решил не подчиниться?

— Да. Она пыталась убедить и других Хранителей. Нас с твоей матерью, например.

— Но вы отказались.

— Как видишь.

— Почему?

— Потому что знаем, ради какой цели все это делается. Это важно.

— Но и она тоже знала.

— Я не могу и не хочу ее судить. Это был ее выбор. Ее многие понимали. Но никто не присоединился.

— Побоялись?

— Не захотели. На нас лежит огромная ответственность. Мы приходим в этот мир с определенной задачей. Вся наша жизнь идет на ее решение.

Да, мне с детства рассказывали о том, что от нас требуется. И я с самых ранних лет была готова к этому. По крайней мере, мне казалось, что готова. То, о чем говорила Лита, даже не приходило мне в голову.

— Но она ведь все равно не стала счастливой, — медленно сказала я. — Ведь так?

— Думаю, что не стала.

— Что будет дальше с ними обоими?

— Скорее всего, поход к Водопаду. Они получат новые имена, отдадут силу Хранителей.

— Даже Лита?

— В глубину она уже в любом случае не сможет уйти, даже если захочет. А она не хочет.

— Почему она не любит меня?

— Потому что ты претендуешь на ее сына — ее главное сокровище.

— А Йалу?

— Этого я не знаю. Не всегда можно объяснить чувства, даже свои собственные, не то что чужие.

— Но она ведь ее дочь!

Отец задумчиво посмотрел на меня.

— Грядут изменения. Я не знаю, какими они будут, рады мы им будем или нет. Но они будут. Слишком многое сейчас ломается в нашей системе.

— И чинить будет Йалу?

— Мы все. Но изменения будут зависеть, главным образом, от нее.

Я спросила как можно мягче, тщательно подбирая слова:

— Та самая Йалу, которая росла без отца, не знала матери и брата, не знала о своих обязанностях. К которой слишком рано пришел Наставник и полюбил не ее. Которая долгое время провела вдали от Озера. Ты думаешь, эти изменения будут во благо, если их внесет она?

Папа ответил не сразу.

— Но она сама вернулась назад, ее никто не принуждал. Она научилась обуздывать свою немалую силу. Она знает, что может потерять любимого человека не только, потому что уйдет в глубину, но и потому, что их любви может не хватить, и понадобится энергия его жизни. Но они оба все равно вернулись и готовы следовать традициям. Ты думаешь, Йалу может решить что-то во вред Озеру и нам всем?

Я покачала головой. Да, наверное, папа прав. Мы часто общались с Йалу в последнее время, и она все больше нравилась мне. Она казалась мне совершенно несгибаемой. Но только сейчас я поняла, что этот внутренний стержень удержит ее от необдуманных решений и действий. Может быть, как раз все трудности и лишения ее жизни и привели к тому, какой Йалу стала.

— Наверное, — откликнулась я, — Йалу сможет повернуть все в лучшую сторону.

Присутствие Литы даже Эйина держало в напряжении, хотя он и старался вести себя как обычно. Но я уже слишком хорошо его чувствовала, чтобы этого не видеть. Лита редко приходила во время наших занятий, но когда это случалось, Эйин удваивал и даже утраивал все свои старания. У меня же все начинало валиться из рук. Лита не вмешивалась, только наблюдала за сыном. А я наблюдала за ней. Йалу и Эйин были очень похожи на мать внешне, но, как мне казалось, совершенно отличались своим содержанием. Именно тем, что в сердце, в душе, потому что характер свой частично она тоже передала обоим. Но ни один из ее детей не последовал за ней. Оба выбрали Озеро.

Когда приходил и Лагу, атмосфера заметно разряжалась, а мы все становились спокойнее. Лагу словно забирал на себя всю колючую энергию Литы, и даже она в его присутствии смягчалась и расслаблялась. Они любили друг друга, очень сильно любили, но их путь завел в никуда, и они не знали, что им делать дальше. Старейшины пока не трогали их. Лагу должен был проводить Йалу в глубину, когда ее детям исполнится один год. Что будет после этого, не знали даже старейшины.

С Эйином я не разговаривала о его родителях. Он явно не поддержит мои негативные впечатления о Лите. Это только расстроит его. Даже Йалу на мой осторожный вопрос о ее отношении к матери всего лишь коротко ответила:

— Она сделала свой выбор. Я не поддерживаю его, но могу понять.

Это, конечно, сложно было считать ответом, но Йалу явно дала понять, что не хочет об этом говорить. Поэтому мне оставалось только смириться с присутствием Литы и моими чувствами по этому поводу. Изменить здесь я точно ничего не могла.

А вот разговоры о внешнем мире охотно поддерживали и Эйин, и Йалу. Они так ярко рассказывали о своей жизни там, что я словно видела все это на страницах Книги. Огромные каменные дома; водопады, заключенные в каменные и металлические ограды; странные устройства; люди, которые уже не слышали природу. И мы обе с Йалу часто расспрашивали Эйина о Человеке Без имени. Он обычно пожимал плечами на наши вопросы и отвечал, что особо не помнит, что было с ним с момента исчезновения из сада до появления возле меня. Но мы почему-то не очень верили ему. И он все-таки рассказал, что Человек Без имени говорил ему обо мне и о том, что его родители лишили меня Наставника.

— Он спрашивал твоего согласия? — поинтересовалась Йалу.