Желание герцога - Дженна Питерсен

— О чем? — удивилась Лиллиан.

— О быстротечности жизни. Случай может изменить все, ложь может поменять жизнь, раскрытый секрет может перестроить течение всей жизни. Если не воспользоваться моментом, он может ускользнуть.

Лиллиан смотрела на него, и душа ее наполнялась сочувствием. Она понимала, что сейчас они говорили не о трагедии подруги, а о трагедии Саймона. Неудивительно, что он будет думать об этом. Он до сих пор переживал все, что произошло. Возможно, ему потребуется не один год, чтобы определить свое место в этом мире.

А она будет рядом, чтобы помочь ему, и это немного успокаивало Лиллиан. Если ей не удалось уничтожить святой образ его отца, она по крайней мере смогла помочь вскрыть то, что натворил этот человек.

— Лиллиан, почему бы нам не поехать в Лондон завтра утром на рассвете? — спросил Саймон.

— Завтра? — вздрогнула Лиллиан. — Так скоро?

— Зачем ждать? — Саймон взял ее за руки, как будто в комнате никого, кроме них, не было. — Разве мы не видели, что может случиться, если упустить момент? По хорошим дорогам наше путешествие займет два дня. Если удача будет на нашей стороне, мы сможем пожениться до воскресного обеда. Возможно, моя мать решит не участвовать в этом, но у нас есть Габби, и я уверен, Рис и Энн придут, хотя у них у самих свадьба меньше чем через неделю. Что думаешь?

Лиллиан заморгала. Он был таким искренним, так хотел поскорее начать новую жизнь. И она понимала почему. Когда он женится на ней, это станет шагом в будущее — в будущее, где не будет так много лжи.

По крайней мере той лжи, о которой ему уже известно.

— Да, Саймон, если ты хочешь ехать завтра, я с радостью поеду с тобой, — тихо согласилась Лиллиан.

— Я отдам распоряжения прямо сейчас, — рассмеялся, вскакивая на ноги, Саймон.

Он поспешил из комнаты, а Лиллиан, даже не глядя на подругу, чувствовала на себе ее взгляд. Она посмотрела на Габби и сделала глоток вина.

— Что происходит? — слишком громким голосом спросила тетушка Изабель.

— Завтра мы едем домой, — ответила Габби. — Его светлость отдает распоряжения о подготовке к отъезду.

— Завтра? — воскликнула тетушка. — Я должна сказать об этом Мэгги.

Отбросив салфетку, она отправилась искать служанку. Как только они остались одни, Габби повернулась к Лиллиан.

— Он любит тебя.

Лиллиан поперхнулась вином и взглянула на подругу.

— Любит? — переспросила она.

— Я не знаю, что произошло между вами за эти последние несколько дней, и не стану спрашивать, потому что сомневаюсь, что ты захочешь со мной поделиться, но что-то изменилось.

Лиллиан нахмурилась. Отрицать слова подруги не было смысла. То, что они увидели, то, что им рассказали, то, что они обнаружили… Это связало их.

— Ты намерена рассказать ему правду? — тихо спросила Габби.

Лиллиан положила руки на стол и опустила на них голову.

— Да, — глухо пробормотала она. — Я должна это сделать, я знаю. Но я боюсь его реакции, Габби. По правде говоря, я боюсь потерять его навсегда.

По всеобщему согласию весь дом в этот вечер отправился спать рано, так как хозяин и гости готовились на рассвете уехать в Лондон. Но Лиллиан не пошла в свою комнату. Вместо этого Саймон взял ее за руку и повел в свою спальню, и она даже не попыталась сопротивляться. После такого тяжелого дня, после всего, что случилось, ей, так же как и ему, хотелось побыть с ним наедине.

И все же, когда за ними закрылась дверь, Лиллиан почувствовала робость. Раньше, когда они были вместе, их всегда охватывало ощущение ненасытной страсти и срочное желание удовлетворить ее. Сегодня, находясь в центре его спальни под его пристальным взглядом, Лиллиан не знала, как начать.

— Что я могу сделать для тебя, Саймон? — спросила наконец Лиллиан, неуклюже сложив руки перед собой. — Тебе что-нибудь нужно?

Саймон улыбнулся и направился к ней. У Лиллиан подпрыгнуло сердце, а тело заметно напряглось в предвкушении его прикосновений.

— Нужно, — пробормотал он, останавливаясь в нескольких дюймах от нее, но при этом пока не прикасаясь. — Нужно. Мне так много нужно сейчас после такого трудного дня, но, кажется, кое-что мне нужно больше, чем все остальное.

— И что же это? — наклонила голову Лиллиан.

Его пальцы нежно коснулись ее подбородка, и улыбка на лице стала шире.

— Ты, Лиллиан. Ты, чтобы смыть всю эту грязь, заставить меня забыть все, кроме тебя. Ты нужна мне.

У Лиллиан перехватило дыхание от глубокого смысла, который крылся в его словах. Одно дело — хотеть ее, мужчина может хотеть любую женщину, если он достаточно страстная натура.

Быть нужной — совершенно другое дело. Это означает более глубокую связь, доверие, порожденное чувствами. Для нее была большая честь, что своими переживаниями Саймон поделился с ней.

Лиллиан была не уверена в себе, но при этом полна решимости утешить его, насколько это было в ее силах, поэтому стала медленно расстегивать его сюртук. Саймон не принимал никакого участия, просто наблюдал из-под полуопущенных век, как ее пальцы скользили под тканью и касались его плеч.

Сюртук упал на пол за его спиной, и Лиллиан немедленно приступила к шейному платку. Он был завязан сложным узлом, но она, поколдовав немного, справилась и начала расстегивать пуговицу за пуговицей на рубашке. Потом она вытащила ее из-за пояса и распахнула, обнажив его широкую грудь.

— Ты… — прошептала она.

— Я?.. — приподняв бровь, поддразнил ее Саймон.

Лиллиан с улыбкой подняла на него глаза. Его лицо посветлело, как будто он действительно был способен в такие моменты забывать все неприятности. И если в ее силах было подарить ему такие мгновения, Лиллиан была счастлива.

— Ты неисправим.

Лиллиан рассмеялась, потом наклонилась и поцеловала выступающую ключицу, услышав, как он задохнулся от удовольствия.

— И великолепен, — добавила она.

Она целовала его грудь, дразнила языком соски, пробежалась кончиками пальцев по крепким мышцам живота.

Лиллиан чувствовала, что он реагирует на ее ласки. От ее прикосновений его тело напряглось, руки сжались в кулаки, пока он боролся с собой, чтобы не схватить и не овладеть ею. А когда она выпрямилась и прижалась к нему, то почувствовала, как напряженно выступающая мужская плоть упирается в ее живот.

Ее тело мгновенно отреагировало на это давление, на запах его кожи и тепло тела. Она чувствовала, как ее охватила жаркая волна, соски напряглись, а лоно было готово принять его. Она сдернула с него рубашку и потерлась о его обнаженную грудь. Сейчас ее движения  стали увереннее.

— Теперь позволь мне, — прошептал Саймон, касаясь губами самой чувствительной точки у нее за ухом.