Славяне. Историко-археологическое исследование - Валентин Седов

Немаловажную роль играли и промыслы. От охотничьего снаряжения на поселениях сохранились многочисленные наконечники стрел и дротиков. Неоднократно встречены также железные рыболовные крючки, остроги, пешни, глиняные грузила. Если на поселениях южных районов территории Русского каганата в остеологических материалах доминируют кости домашних животных, то на многих поселениях лесных регионов значительный процент составляют кости диких животных. Так, на памятниках боршевской культуры на долю костей диких животных приходится до 50 %, а на отдельных поселениях эта доля превышает 60 %.[477] Это явный показатель большого значения охоты на лесных зверей. При этом следует иметь в виду, что на поселениях сосредотачиваются в основном костные остатки мясных животных, используемых населением в пищу (заяц, кабан, лось, косуля, благородный олень и др.), а следы охоты на пушных зверей остаются не документированными, поскольку шкурки с этих животных снимались охотниками, как правило, вне поселений. На поселениях боршевской культуры встречены только кости бобра, лисицы и выдры.

Восточные авторы достаточно определенно свидетельствуют, что основным товаром, вывозившимся из земли русов и славян, была пушнина. Большое число серебряных изделий и монет, найденных на рассматриваемой территории, как отмечал И. И. Ляпушкин, получено преимущественно за пушнину.[478] Находки костей верблюда в роменском ареале говорят о торговых караванах, приходивших сюда из далеких земель Востока.

Особого внимания заслуживают нумизматические находки IX столетия (рис. 59). Их картография показывает, что абсолютное большинство кладов куфических монет начального периода их обращения[479] в южной половине Восточной Европы приходится на земли Русского каганата. Подобных кладов вовсе нет в обширном славянском ареале к западу от Днепра. На территории Хазарского государства они единичны, и говорить о денежном обращении здесь не приходится.

Рис. 59. Распространение кладов арабских монет первого и второго периодов их обращения в Восточной Европе

1–10 — регионы славянских племенных образований:

1 — словен ильменских;

2 — кривичей псковских;

3 — кривичей смоленско-полоцких;

4 — мери;

5 — дулебской группы (волыняне, древляне, поляне, дреговичи);

6 — хорватов;

7 — тиверцев;

8 — бужан;

9 — уличей;

10 — русов — носителей волынцевской и эволюционировавших на их основе культур;

11 — территория салтово-маяцкой культуры (Хазарского каганата);

12 — область волжских болгар;

13 — летто-литовских племен;

14–23 — регионы финно-угорских племен:

14 — суми и еми;

15 — эстов и ливов;

16 — корелы;

17 — веси;

18 — заволочской чуди;

19 — муромы;

20 — мордвы;

21 — мари;

22 — удмуртов;

23 — коми-пермяков.

а — клады арабских монет первого периода (до 830 г.) их обращения (по В. Л. Янину);

б — клады арабских монет 830–890-х гг. (по В. Л. Янину, с дополнениями);

в — находки подражаний арабским дирхемам;

г — клады византийских монет IX в;

д — памятники первой половины IX в. с находками скандинавских вещей;

е — памятники второй половины IX в. со скандинавскими элементами.

Аналогичная картина наблюдается и при картографировании монетных кладов второй половины IX в.

В Днепровско-Донском регионе сконцентрированы и находки отдельных куфических монет первого периода их обращения в Восточной Европе. Они зафиксированы на городищах Донецком, Дуна, Новотроицком, Федяшево, на памятниках с напластованиями роменской и боршевской культур в Басовке, Великой Чугуевке, Городище, Гнездилове, Змееве, Карачевке, Купянске, Райгородке, Урыве, Федянино, а также в одном пункте на славяно-хазарском пограничье — на поселении салтово-маяцкой культуры в Верхнем Салтове.[480]

Всё это даёт основание утверждать, что ведущая роль в распространении восточной монеты на юге Восточно-Европейской равнины и, следовательно, в торговых операциях со странами Востока принадлежала до последних десятилетий IX в. Русскому каганату, а отнюдь не Хазарии. Через территорию последней проходили караванные пути, связывавшие Русь с Востоком, хазарская администрация взимала за транзит пошлинные сборы, о чем и свидетельствуют восточные авторы.

Как известно, в кладах дирхемов первой трети IX в. преобладают монеты, чеканенные в африканских центрах Арабского халифата, которые поступали в Восточную Европу караванными путями через Кавказ. Днепровская и Волжская водные магистрали в то время еще не функционировали. Согласно изысканиям В. Л. Янина, древнерусская денежно-весовая система складывалась на основе африканских дирхемов (они чеканились по норме около 2,73 грамма) — в гривне IX–X вв., имевшей вес 68,22 грамма, содержится 25 таких монет, а эта гривна в то время была равна 25 кунам. Это позволило исследователю утверждать, что становление древнейшей русской денежно-весовой системы восходит к IX в., поскольку позднее в Восточной Европе хождение получили дирхемы азиатской чеканки, которые весили уже около 2,85 грамма.[481] В таком случае зарождение древнерусской денежно-весовой системы следует отнести ко времени Русского каганата, именно на его территории сконцентрирована основная масса находок дирхемов африканской чеканки.

А. В. Назаренко не согласился с В. Л. Яниным, полагая, что в основе денежно-весовой единицы — золотника на Руси лежит арабский динар или византийская номисма (около 4,3 грамма золота). Ее возникновение в IX–X вв. было вызвано, по мнению исследователей, потребностью торговли как с Арабским Востоком, так и с Византией.[482] Но и в этом случае роль Русского каганата в IX в. оказывается определяющей. Согласно А. В. Назаренко, структура русского денежного счета IX в., благодаря устойчивости торговых контактов Руси с Баварской «восточной маркой», была заимствована в Баварии уже к рубежу IX–X столетий.

В начале XX в. австрийский нумизмат Цамбауэр в связи с восточноевропейскими находками подражаний арабским дирхемам высказал догадку об их связи с чеканкой монет, будто бы имевшей место в Хазарском государстве. Позднее эту мысль развивал А. А. Быков, полагавший, что в Хазарии в VIII–IX вв. действительно по мере надобности чеканилась своя монета по образцу арабских дирхемов.[483] С этим мнением согласился В. В. Кропоткин.[484] Осторожно по этому поводу высказался А. П. Новосельцев — вопрос о монетной чеканке в Хазарском государстве пока следует считать открытым.[485]

Картография находок подражаний куфическим монетам заставляет отказаться от таких предположений. Где они изготавливались, определить невозможно, но никак не в Хазарии.

В завершение нумизматического экскурса можно заметить, что находки византийских монет IX в. на юге Восточной Европы (число их, правда, невелико) также связываются с территорией раннегосударственного образования русов. В частности, только здесь встречены монеты императора Михаила III, в царствование которого русами было совершено первое нападение на Константинополь и Византии стала известна Русская земля.

Невозможно достаточно определенно сказать, где находился административный центр Русского каганата. Не исключено, что это раннегосударственное образование не имело такового, подобно тому как не было стольных пунктов в раннем Франкском государстве, где резиденции властителей были разбросаны по всей территории.

Но если в Русском каганате все же был административный центр, то им мог быть только Киев. Древнейшие культурные напластования в этом городе, выявленные на Старокиевской горе, датируются VIII–IX вв. Находки этого времени обнаружены еще на горах Детинке, Киселевке и Щековицы, а также на Подоле.[486] Непосредственно за рвом Старокиевского городища под позднейшими культурными напластованиями раскопками открыты остатки языческого могильника. Одно из его погребений (120, по нумерации М. К. Каргера) датируется второй четвертью IX в. Среди обнаруженных в нем находок имеются наременные накладки конской сбруи, изготовленные в технике инкрустации серебром по бронзовой основке, умело создающей впечатление сочетания серебра с золотом. По мнению С. С. Ширинского, они были изготовлены в киевской мастерской, которая функционировала со второй четверти IX в.[487]