Бриллиантовый код смерти - Алена Винтер

– Вы любите его? – Бруно сам не предполагал, что задаст подобный вопрос.

Луиза Фернанда неопределенно пожала плечами.

– Наверное, да, потому что мне хорошо с ним. Я не знаю. Но одно могу сказать с уверенностью, что люблю его дочь Паолу, люблю Тони, так же как любила Массимо, Маркуса, Армандо и друзей. А то, что я испытываю к Олегу, совсем не похоже на чувство, которое я питаю к ним. Но он нужен мне. Возможно, это и есть любовь.

Луиза Фернанда вдруг замолчала и в замешательстве посмотрела на Бруно.

– Простите, – медленно проговорила она, – я не должна обсуждать с вами подобные темы. Мне неловко за свою бестактность. Еще раз извините.

– Но я же сам спросил, – усмехнулся Бруно.

Неожиданно для себя он почувствовал, что ему было приятно признание Луизы Фернанды. Бруно почувствовал облегчение, когда она сказала, что не любит своего мужа. Словно его обрадовало то, что она не отдала свою душу человеку, за которого вышла замуж. Бруно даже испугался этого чувства, потому что ему внезапно захотелось, чтобы Луиза Фернанда не принадлежала никому.

– Бруно, вы молчите. – Луиза Фернанда беспокойно посмотрела на него и, заметив странный блеск в его глазах, смутилась, почувствовав, что сейчас он смотрит на нее не как служитель церкви, а как мужчина.

Чтобы избавиться от этого неловкого молчания и унять взволнованно застучавшее сердце, она решила переменить тему разговора.

– Я часто думаю о Николасе. Сейчас я не испытываю к нему ненависти, – сказала она, впервые почувствовав, что ее слова отражают то, что лежит на душе. – Он спас меня. Наверное, в тот момент я простила ему все, что он со мной сделал. Мне горько вспоминать о нем, но я знаю, что он смог бы стать хорошим отцом. Я лишь жалею о том, что он так никогда и не сказал, что любит меня, что не смог рассказать правду о моем рождении. Мне жаль, что в наших отношениях не было честности. Давайте пройдемся, – вдруг предложила она.

Бруно вежливо помог ей подняться.

– Не думал, что по «Миланской гостиной» можно устраивать прогулки, – улыбнулся он.

– Значит, вы многое не знаете о Милане, – с такой же веселой улыбкой ответила Луиза Фернанда. – Галерея – центр жизни города, и здесь очень красиво. Чем не удачное место для неторопливой прогулки?

Она шла от Бруно на почтительном расстоянии, но потом не удержалась и взяла его под руку.

– Пусть дамы завидуют тому, что рядом со мной идет красивый мужчина, – смеясь, пояснила она. – Видите, некоторые готовы испепелить меня взглядом от зависти. Они ведь не знают, что вы монах. А мне приятно.

Бруно весело улыбнулся.

– Вы – сущее наказание, – сказал он, но позволил держать себя под руку.

Ему нравилось чувствовать ее теплые пальцы, но девушка внезапно отстранилась.

– Так же говорил Армандо. Наверное, я и правда наказание господне.

– Не корите себя. Людям свойственно ошибаться, – мягко ответил Бруно и остановился. – Я рад, что вы появились в моей жизни. Вы меня многому научили.

– Преподала урок, как не следует себя вести? – горько усмехнулась Луиза Фернанда.

Бруно покачал головой и поправил локон, упавший ей на щеку.

– А что будет потом? – мягко спросил он. – Что вы собираетесь делать дальше?

– Буду воспитывать дочь. Знаете, Паола покорила меня, и я действительно ощущаю себя ее матерью. – Луиза Фернанда опустила голову. – Но вы, наверное, хотите узнать, как я намерена поступить с деньгами, которые лежат на том счете? Уверяю, что не собираюсь их себе присваивать. Думаю, что вам известно, что с меня сняли все обвинения и я официально вступила в права наследования имуществом Николаса.

– Он все свое состояние завещал вам? – удивился Бруно.

– Да, – кивнула Луиза Фернанда. – Как оказалось, я – очень богатая наследница. Я решила принять то, что он мне оставил. И пусть его деньги были заработаны нечестным трудом, я считаю, что имею полное право распоряжаться ими. Но миллионы, которые он отмывал совместно с Армандо и тем другим кардиналом, мне не нужны. Я не знаю, как мне их применить, – она внимательно посмотрела на Бруно, словно ища помощи и поддержки в его глазах, и продолжила: – Думаю, будет правильным, если я вложу все деньги в благотворительность.

Бруно внимательно посмотрел ей в лицо и кивнул.

– Это верное решение.

– Верное решение, – отвлеченно проговорила Луиза Фернанда. – Много раз я думала о том, почему Армандо подарил эти драгоценности именно нам. Ведь он всех нас любил, а получилось так, что всех подставил. Все погибли из-за этих украшений. Неужели он не мог предполагать, что за драгоценностями будут охотиться? Он же попросту лишил нас всякой защиты, не объяснив, что скрывают в себе подарки. Как Армандо мог совершить подобное? Ведь он был очень умным человеком и все просчитывал до мелочей.

– К сожалению, – пожал плечами Бруно, – сейчас мы не сможем узнать мотивов его поступка.

– Разве нельзя было найти другой способ, чтобы избавиться от этого счета? В конце концов, можно было просто забыть о нем и не устраивать игру, повлекшую за собой столько смертей. Это были бессмысленные жертвы. – Луиза Фернанда устало потерла лоб рукой. – Мне действительно непонятно, почему он так поступил. Или он все же хотел, чтобы кто-либо из нас узнал о его тайне?

– Можно всякое предполагать, быть правым и в то же время ошибаться. Только один кардинал Альбицци мог знать правду.

Луиза Фернанда улыбнулась.

– Глупо. Все получилось очень глупо. И совсем не так, как он предполагал. Если бы он тогда, в нашу последнюю встречу, хоть словом обмолвился о том, что...

– Это ничего не изменило бы, – уверенно ответил Бруно, перебив ее. – Можно о многом рассуждать, но это не вернет наших друзей.

Луиза Фернанда дотронулась до его руки и тихо произнесла:

– Я рада была увидеть вас. – Глаза ее печально заблестели. – И мне искренне жаль, Бруно, что мы больше никогда не встретимся.

Она внезапно приблизилась и мягко коснулась его губ. Этот легкий поцелуй заставил Бруно вздрогнуть от неожиданности и ошеломленно замереть на месте. Он отстранился и с нежностью посмотрел ей в глаза. Эти светлые глаза с восхитительным золотым отливом, которые он никогда не сможет забыть.

Мимо проходили люди, не обращая внимания на монаха, который под стеклянным куполом галереи целовал женщину. И никто из прохожих не предполагал, что это не поцелуй двух влюбленных, а всего лишь прощание с прошлым, которое медленно и незаметно перетекало в будущее.

ГЛАВА 41

Ватикан

Папа с печальным спокойствием смотрел на Бруно. Едва увидев его, понтифик понял, что их встреча будет последней. Выражение глаз и тот свет, что они излучали, говорило о том, что Бруно принял решение уйти, которое осталось озвучить вслух.

– Святой отец, как вы намерены поступить с Луизой Фернандой? – спросил Бруно и внимательно посмотрел на папу.

Понтифик сложил руки перед собой и тяжело вздохнул.

– Ты сказал, сын мой, что девушка решила все эти деньги потратить на благотворительность? Веришь ли ты ей?

Бруно опустил взгляд и задумался.

– Да, – наконец сказал он и кивнул. – Верю, – и уже уверенно добавил: – Доверяю. Она не оставит себе деньги.

– Что ж, мне только остается проследить за тем, чтобы синьорина Альворадо выполнила свое обещание.

Папа медленно поднялся с кресла, подошел к Бруно и обнял его за плечи.

– Прости меня, – дрожащим голосом произнес он. – Прости меня за Массимо.

– Вам не за что просить прощения, святой отец. Вы не виновны в его смерти.

– Господь позаботится о нем. – Папа дотронулся до лица Бруно. – И о тебе. Я буду молиться об этом.

Бруно поднялся и взял понтифика за дрожащую руку. Много дней он обдумывал свое решение и много дней не мог решиться на встречу с папой, понимая, что разочарует его своими словами.

Папа словно почувствовал напряженность, исходящую от мужчины, и спросил первым:

– Ты уходишь, Бруно?

Понтифик знал, почему колеблется мужчина. И также знал, что его нерешительность не связана с сомнениями, а лишь говорит о нежелании причинять боль.

– Ухожу, – просто ответил Бруно, удивившись спокойствию своего голоса.

– Ты решил покинуть только меня или церковь тоже?

Бруно быстро отвернулся в сторону окна.

– Я ухожу из церкви. – Он заставил себя посмотреть на папу, ожидая увидеть разочарование в его взгляде.

Но, к его удивлению, глаза понтифика мягко светились.

– Я знал, – вздохнул он и направился к креслу.

Бруно поддерживал его под локоть.

– Но также я знаю, что ты останешься с господом, – продолжал Папа. – Церковь – это еще не вера. Настоящая вера находится внутри. – Он провел рукой по груди Бруно. – Господь внутри тебя. О, Бруно, твоей церковью всегда был Массимо. Когда его не стало, я отчетливо понял, что ты уйдешь. И я чувствую вину за собой.

Бруно взял руку папы и почтительно поцеловал.

– Так решил я, – медленно проговорил он, – и так решил господь.