Не имеющий известности - Михаил Борисович Бару

дома ни куска хлеба“. Из волостей восточной части уезда… идут дурные вести: хлеб давно вышел, яровые семена проедены, денег нет, сеять поля нечем. Когда крестьяне этих несчастных волостей получат продовольственную ссуду – неизвестно, т. к. поставщик, как выше сказано, не спешит с поставкой хлеба, а губернская администрация, по-видимому, не принимает никаких мер к тому, чтобы поставщик в точности соблюдал условия по поставке хлеба…»

Часть голодающих крестьян потянулась в Остров и там устроилась сезонными рабочими к островским огородникам. Работать им приходилось по восемнадцать с половиной часов в сутки. Мужчины при этом получали по 25 копеек, а женщины и того меньше, поскольку время от времени отлучались кормить детей. Неудивительно, что при таких условиях они забастовали, требуя, чтобы рабочий день начинался в пять, а не в три утра и оканчивался с заходом солнца. Удивительно, что забастовали далеко не все, и потому хозяева требования не удовлетворили, а только согласились те два часа, которые рабочие бастовали и предъявляли требования, не высчитывать из заработной платы[82].

Забастовка островских булочников была удачнее. Булочники добились и сокращения рабочего дня, и выделения им комнат для отдыха, и доброкачественного питания. В 1906 году в Острове бастовали еще и приказчики, которых в городе было более двухсот. Они требовали сокращения рабочего дня, поскольку он у них был немногим меньше, чем у огородников – 13–15 часов, да и работали они практически без выходных. Большевистская газета «Пролетарий», издававшаяся в Женеве, по поводу забастовки приказчиков писала: «В Острове было движение приказчиков, требовавших 9-часового рабочего дня. Но солидарности не было, т. к. экономическое положение приказчиков слишком разное. Отпраздновали 1 Мая, но практических результатов не добились». Может, сразу и не добились, но в 1908 году Островская городская дума составила, а псковский губернатор издал обязательные постановления об обеспечении нормального отдыха служащих в торговых заведениях, складах и конторах города Острова. В постановлении этом было черным по белому написано о том, что «торговля, а также занятия служащих, связанные с торгово-промышленною деятельностью… не дозволяются совершенно по воскресным дням и двунадесятым праздникам, в первый и во второй дни Рождества Христова; 1 января (в Новый год), в сырную субботу (на масленицу), в 1, 2 и 3 дни Св. Пасхи, а также в дни: 1 октября и 6 декабря».

В конце мая в Острове временным отделением Псковского окружного суда судили двадцать шесть крестьян, обвинявшихся в незаконной порубке леса в ноябре 1905 года. Пятнадцать из них еще и оказали сопротивление полиции, когда та пыталась прекратить порубку. Крестьяне, как пишет газета «Пчела», кричали приставу и уряднику: «Черносотенники, брехуны, вон убирайтесь, довольно попили нашей крови, мы сами теперь хозяева…» А один выкрикнул: «Если солдат нашлете, то у нас в деревне им каши наварено…» Полиция выстрелила в воздух и удалилась. Суд одного из крестьян оправдал, остальных признали виновными. Крестьяне своей вины и не отрицали. Кому-то дали два месяца тюрьмы, кому-то восемь. Самое интересное в этом деле то, что крестьяне незаконно рубили деревья не у помещиков, а у двух крестьян из соседней деревни. Сначала они просили у них дать лес в долг, но после того, как те отказали, решили делать это самовольно, поскольку нужда, голод и холод заставили их взяться за топоры. Между прочим, слова крестьян о нужде голоде и холоде подтвердил пристав. Тот самый, которому кричали «черносотенник и брехун». Он показал, что обвиняемые не имеют ни леса, ни выгона и вследствие последних неурожаев и пожаров живут в страшно бедственном положении. Все смешалось в доме Облонских…

И это не все о 1906 годе. Еще и град побил ржаные поля в тридцати деревнях. В Корешевской волости Островского уезда объявились бешеные волки и перекусали лошадей, коров и людей. Крестьяне жаловались полиции, полиция взяла ружья, охотника и пошла отстреливать волков, но волки куда-то подевались…

Вот такой была подводная часть уже основательно подтаявшего островского айсберга, который грозил вот-вот перевернуться. Впрочем, до его переворота оставалось еще одиннадцать лет, а пока… Пока в конце августа того же года директор народных училищ Псковской губернии разрешил устроить при Островском городском училище народную библиотеку, согласно «правил о народных библиотеках при низших учебных заведениях Министерства Народного Просвещения, утвержденных 28 февраля 1906 г.», в которую за одиннадцать месяцев записалось около четырехсот читателей. Пока губернские статистики в 1909 году снова пересчитали все, что можно пересчитать в Острове, и оказалось, что в нем двадцать восемь казенных винных лавок, частных пивных еще больше – пятьдесят восемь, сорок восемь чайных, два лесопильных завода, двести двадцать лавок мелочных, семь заводов кожевенных, один винокуренный, один пивоваренный, четыре кирпичных, девятнадцать красилен, почти две сотни кузниц, два керосиновых склада, две пекарни, сорок четыре торговые кладовые, пять прялочных мастерских, две шерсточесальни и одна прессовальня для сена. Статистики не посчитали только холеру, появившуюся в городе в июле, и сибирскую язву. Впрочем, последняя была в уезде. Холеру в городе удалось прекратить к концу сентября, но пятьдесят четыре человека все же умерли.

Газета «Псковская жизнь» в 1909 году сообщала, что согласно постановлению Островской городской думы островские чайные обложены сбором в пользу города в сумме 900 рублей. Всего чайных в городе было семнадцать, однако сбор в 900 рублей поделили на пятнадцать чайных, а две чайные, принадлежащие гласному городской думы и члену ревизионной комиссии, в число обложенных сбором не вошли. Потому и не вошли, что принадлежали.

В сентябре открыта сельскохозяйственная выставка, устроенная Островским сельскохозяйственным обществом. Что уж там выставляли, я не знаю (скорее всего, какие-нибудь снопы льна, усовершенствованные веялки и льномяльные машины), но медалей выдали… 16 больших серебряных, 16 малых серебряных, 11 бронзовых, 72 похвальных листа, 8 письменных благодарностей и 2 денежные награды. Островское общество сельского хозяйства еще и издавало «Ежемесячный сельскохозяйственный листок». С 1909 до 1917 года он печатался в типографии Фуфаевой тиражом в 500 экземпляров и продавался в ее писчебумажном магазине. Стоил пятачок. Печатались там реклама веялок, ручных молотилок, пружинных борон, обзоры льняного рынка, объявления о курсах пчеловодства, статьи о необходимости ветеринарной службы в уезде и даже литературные страницы. У Островского общества трезвости тоже был свой печатный орган – ежемесячная газета «Друг трезвости». Правда, вышла эта газета всего четыре раза в 1914 году.

В 1911 году открыто двухклассное реальное училище, в 1912-м Николай Второй всемилостивейше соизволил присвоить Островскому реальному училищу звание Августейшего Имени Его Императорского Высочества Наследника Цесаревича и Великого Князя Алексея Николаевича, Земское собрание поручило городской управе составить сметы на устройство артезианского колодца при больнице