Метагалактика 1995 № 1 - Игорь Волознев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Слушай команду! — вытянув шею, сдавленным, сиплым голосом прокричал Некрасов. — Фок! Фор-мар-сель-нижний! Грот! Убрать!!!
26 июля. 21 час 30 мин.
Петя лежал между канатами в полузабытьи.
И вдруг, в сырой душной мгле, он ощутил движение пола, на которое не обратил поначалу внимание. Пол с каждой минутой раскачивался все заметнее — монотонно, безостановочно.
Сверху, с палубы, доносились тревожные крики.
Петя догадался — начинается шторм. Его охватил ужас. Первый порыв — прочь отсюда! Из этой душной мерзкой тьмы! На воздух! К людям! Он не может, не хочет сидеть здесь, скрючившись, среди грязных канатов и крыс, сам как полудохлая крыса! Только на волю!
Но опять явственно в сознании — надменное наглое лицо убийцы. Значит, что ж — отец, выполнивший свой долг русского офицера, погиб, а подлец останется безнаказанным?
Теперь уже трюм ходил ходуном, сквозь невидимые щели с потолка лились потоки холодной воды. Петю кидало из стороны в сторону. Обдирая о грубые волокна пальцы, срывая ногти, он вцепился в жесткие канатные кольца, но могучая сила оттащила его и бросила в стену… Петя вновь пополз к канатам, скуля от бессилия, тоски и боли…
27 июля. 4 час. 44 мин.
Шторм усиливался. Жуткий, беспощадный.
Черные валы дыбились. Крепкий, просмоленный корпус барка «Святая Анна», рангоут — мачты, реи, стенги — скрипели, трещали, стонали под страшным напором волн и ветра. Поминутно уходя бушпритом в волны, барк переваливался с носа на корму, как старый брошенный среди моря ящик.
Ветер метался в предрассветной мгле, злобный, неустанный, безостановочный. Небо нависло так низко, что казалось — можно коснуться его рукой, и было оно так грязно, как прокопченный потолок.
Некрасов вцепился в штурвал окоченевшими пальцами, в лицо его летели клочья пены. Судно мотало все сильнее. Некрасов еле-еле держался на ногах, но не терял управления.
— Господин капитан! — соскальзывая, вскарабкался на мостик боцман. — Помпы не работают!
— Кто из нас боцман? — не выпуская штурвал, всматриваясь в серую осатаневшую мглу, зло прохрипел Некрасов. — Вы или я?
— Эх! — в сердцах махнул боцман рукой и, пятясь, сполз по ступеням.
27 июля. 12 час 06 мин.
Сквозь рваные тучи на миг выглянуло солнце. Море было белое, как кастрюля с кипящим молоком.
Барк метался, нырял, становился на нос, приседал на корму.
Ваня-здоровяк, Бурковский, Рогозин, Малинин возились возле помпы.
— Ванька, черт! — заорал боцман, пробираясь по колено в воде к измученным товарищам. — На, держи прокладку!
— Отыскали уже, дядя Егор! — разгибаясь, невозмутимо улыбнулся Ваня. — Не волнуйся! Сейчас заработает!
— Шевелитесь! — боцман едва удержался на ногах от удара очередной волны.
Некрасов по-прежнему был у штурвала. Лицо его осунулось, глаза ввалились. Курс ему помогали удерживать два богатыря в драных бушлатах.
Внезапно раздался страшный, будто пушечный выстрел удар-хлопок. И все увидели, как со средней мачты сорвало грот-бом-брем-рей. Верхний парус еще несколько секунд удерживался на канате и развевался в небе, как огромный серый стяг. Но вот верхушка грота, не выдержав, с треском переломилась. Реющий парус оторвал конец мачты и вместе с ней взмыл высоко под облака, распластав полотняные крылья, как величественный перуанский кондор.
— К архангелам полетел, — задрав голову, сказал один из матросов. — Скоро и мы — следом.
— Отставить разговоры! — налегая на штурвал, крикнул Некрасов. — К архангелам всегда успеем.
Шторм все усиливался. Судно таяло по кусочкам: с палубы уже снесены все бочки, вдавлена дверь рубки, баркас, крепко державшийся на вантах, вдруг в одно мгновение превратился в щепки.
Привязанные канатами к грот-мачте, стоя по-двое по бокам помпы, из последних сил работали Бурковский, Ваня, Рогозин и Малинин.
Через них перекатывались волны — казалось, океан издевался над людьми, тупо и безнаказанно.
— Все! Больше не могу! Один конец! — хрипел Малинин, выплевывая соленую воду.
— А что? Хороша банька, всю пыль смыла! — хохотнул Рогозин.
— Что верно, то верно, — поддержал его Бурковский. — Будем теперь чисты, как младенцы.
Сотый, а может тысячный вал перехлестнул через борт.
— Японский бог! — в лицо Рогозина со звяканьем ударила кастрюля. — Чего это?
— Ребята! Камбуз снесло! — крикнул Бурковский. — Бросай помпу! Все — искать кока!
Едва держась на ногах, по пояс в воде, они пробрались к камбузу, вернее — к его останкам.
Обхватив покосившийся столб, повисло на нем бледное истерзанное существо. Невозможно было в нем сейчас признать когда-то вальяжного гладкого повара острога. Изнуренное существо — бывший повар, а ныне корабельный кок — горланило во всю глотку.
— Эх вы рыбки мои! Рыбки милые! Златогривые! Игривые!
— Ты чего, Мефодий? — встряхнул кока Рогозин.
— Чокнулся! Не видишь? — ответил за кока Малинин.
— Куда ж его теперя? — Ваня растерянно оглядел товарищей.
— Может — в каюту?
— Ты что? — Рогозин выругался. — Он там все разнесет к чертям собачьим!
— В трюм его, куда еще! — Малинин повернулся к Бурковскому.
— Придется пока в трюм, — кивнув, согласился Бурковский.
— В каюте он и впрямь все перекорежит. Кончится эта канитель дальше посмотрим.
— Поживей, братцы! Помпа стоит… — Рогозин обхватил за плечи повара, оторвал от столба. К нему на помощь поспешили остальные. Подняли сумасшедшего, побрели по палубе.
— Жизнь прекрасна! Позвольте покрыть ваше тело поцелуями! Буль-буль, дорогая! — опять запел-заорал повар Мефодий.
…Петя сидел, поджав ноги, уткнувшись в осклизлую перегородку.
И вдруг услышал железный лязг над головой. Открылся люк — в трюм упал белый сноп света в котором бешено роилась пыль. Пыли было такое неистребимое изобилие, что даже сырость была ей нипочем.
Петя вскочил, выхватил из-за пазухи нож.
Сверху кто-то пятился, медленно спускался в трюм, неся громоздкую тяжелую ношу, сапоги осторожно ощупывали каждую ступень.
27 июля. 18 час. 05 мин.
Силы стихии — они тоже не беспредельны, и природа иногда позволяет себе отдохнуть. Океан в своем безбрежном беспутстве, безалаберной гульбе, сам себе надоел и решил наконец вздремнуть.
Девятый вал в последний раз взметнул в поднебесье корабль, и он опять выдержал.
Великая планета Океан подняла свою грудь, глубоко вздохнула и начала погружаться в сон.
Все обитатели барка, все вмиг сразу поняли — пронесло! На сей раз Бог смилостивился!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});