Источник. Книга 1 - Айн Рэнд

Доминик пошевелилась первой. Она повернулась и пошла прочь. Она увидела управляющего каменоломней впереди на тропинке и взмахнула рукой. Управляющий проворно устремился к ней.

— Мисс Франкон! — воскликнул он. — Не верю своим глазам! Здравствуйте, мисс Франкон.

Она надеялась, что тот человек внизу услышит эти слова. Первый раз в жизни она радовалась тому, что она — мисс Франкон, гордилась положением и влиятельностью своего отца и тем, что тот человек внизу — простой рабочий, собственность владельца этого места, а она почти владелица.

Вся фигура управляющего выражала почтение. Она улыбнулась и сказала:

— Я полагаю, что унаследую когда-нибудь эту каменоломню, и решила, что стоит время от времени проявлять к ней интерес.

Управляющий пригласил ее последовать за ним по тропинке и начал показывать ей свои владения, объясняя, в чем состоит работа. Она прошла за ним далеко — до противоположной стороны карьера. Спустилась в пыльную зеленую лощину к рабочим ангарам, осмотрела загадочные механизмы. Потратив на все это уйму времени, она пошла назад, теперь уже одна, вниз по краю гранитной чаши.

Она узнала его издалека и продолжала наблюдать за ним до тех пор, пока не подошла совсем близко. Он работал. Она заметила, что прядь его рыжих волос упала на лицо и вздрагивает в такт отбойному молотку. Она с надеждой подумала, что вибрирующий инструмент причиняет ему боль — боль всему его телу, внутри и снаружи.

Когда Доминик оказалась прямо над ним, он поднял голову и взглянул на нее, хотя ей казалось, что он не заметил ее появления. Он взглянул вверх, как будто рассчитывал увидеть ее там, как будто знал, что она вернется. Она увидела подобие улыбки, которая была даже более обидной, чем слова. Он продолжал смотреть ей в лицо с оскорбительным высокомерием, он не двигался, не сделал ей уступки — не отвернулся, чтобы тем самым признать, что не имеет права так смотреть на нее. Он не просто присвоил его себе, а сказал без всяких слов, что она сама дала ему это право.

Она резко отвернулась и двинулась по скалистому склону подальше от карьера.

Не глаза его, не рот вспоминались ей, а руки. Весь смысл этого дня запечатлелся в ее памяти как бы в виде одного мгновения, когда он стоял, опершись одной рукой о гранит. Она снова увидела эту картину: его ногти впаяны в камень, длинные пальцы продолжают прямые линии сухожилий, что раскинулись веером от запястья до суставов этих пальцев. Она думала о нем, но перед глазами все время стояла эта картина — его рука на граните. Это пугало ее, но почему — она объяснить не могла.

«Он всего лишь простой рабочий, — думала она, — наемный рабочий, выполняющий работу каторжника». Она думала об этом, сидя перед зеркальной полкой своего туалетного столика. Она смотрела на хрустальные предметы, лежащие напротив нее. Они были похожи на ледяные статуи и словно напоминали о ее собственной холодно-утонченной хрупкости. Она думала о его мускулистом теле, о его одежде, насквозь пропитанной пылью и потом, о его руках. Она мысленно обостряла контраст между ним и собой, потому что это унижало ее. Она откинула голову и закрыла глаза. Доминик вспомнила о тех достойных людях, которым отказала. И еще — о том рабочем в карьере. Она поняла, что сломлена, — но не тем, кто сумел бы вызвать ее восхищение, а человеком, которого она презирает. Она уронила голову на руки — эта мысль внушила ей такое наслаждение, что силы оставили ее.

Два дня она старалась заставить себя поверить, что сможет уехать отсюда. Она нашла старые путеводители в своем саквояже, изучила их, выбрала курорт, отель и конкретную комнату в этом отеле, выбрала поезд, на котором поедет, пароход и номер каюты. Она находила порочное удовольствие в этом занятии, так как знала, что не сможет отправиться в путешествие, понимала, что вернется в карьер.

Доминик пошла в карьер через три дня. Она остановилась у края над тем местом, где он работал, и стояла, откровенно глядя на него. Когда он поднял голову, она не отвернулась. Ее взгляд говорил ему, что она понимает значение своего поступка, но не уважает его настолько, чтобы отказаться от него. По его взгляду она поняла — он знал, что она придет. Он склонился над молотком и продолжал работать. Она ждала. Она хотела, чтобы он поднял голову. Она знала, что он знает это. Но он больше не взглянул на нее.

Она стояла, наблюдая за его руками, ожидая момента, когда он дотронется до камня. Она забыла про молоток и динамит. Перед ней остался лишь гранит, который крушили его руки.

Она услышала, как управляющий приветствует ее, торопливо идя к ней по тропинке. Она повернулась к нему, когда он подошел.

— Мне нравится смотреть, как они работают, — объяснила она.

— Да уж, видок, не правда ли? — согласился управляющий. — Вон сейчас пойдут груженые вагонетки.

Она не смотрела на вагонетки. Она видела мужчину внизу, который смотрел на нее, она видела по его глазам, что он понимает, что она не хочет, чтобы он смотрел на нее в этот момент, и это было для нее оскорбительно. Она отвернула голову. Взгляд управляющего пробежал по площадке и остановился на человеке внизу.

— Эй, ты, там внизу! — крикнул он. — Тебе платят за то, чтобы ты работал, а не зевал!

Мужчина молча согнулся над молотком. Доминик громко рассмеялась. Управляющий сказал:

— У нас здесь грубый народ, мисс Франкон. У некоторых из них преступное прошлое.

— А вон тот мужлан? — спросила она, показав вниз.

— Ну, точно не могу сказать. Всех не упомнишь.

Она надеялась, что у него была судимость. Ей было интересно знать, секут ли заключенных в наше время. Она надеялась, что секут. При этой мысли у нее перехватило дыхание, как в детстве, во сне, когда она падала с высокой лестницы, и она почувствовала, как засосало под ложечкой.

Она резко повернулась и ушла из карьера.

Она вернулась туда лишь много дней спустя. Она увидела его внезапно — прямо перед собой, на плоском камне сбоку от тропинки. Она резко остановилась. Ей не хотелось подходить слишком близко. Было странно видеть его так близко, не имея тех преимуществ, которые давало расстояние.

Он стоял, глядя ей прямо в лицо. Их взаимопонимание было унизительно в своей полноте — ведь они до сих пор не обменялись и парой слов. Она уничтожила это ощущение, заговорив.

— Почему вы всегда так смотрите на меня? — спросила она резким тоном и с облегчением подумала, что слова — лучшее средство отчуждения. Словами она отрекалась от всего, что было понятно им обоим. Мгновение он стоял молча и глядел на нее. Она почувствовала ужас при мысли, что он не ответит и своим молчанием даст ей понять, что никакой ответ не нужен. Но он ответил:

— По той же причине, что и вы.

— Я не знаю, о чем вы говорите.

— Если бы вы не знали, то были бы несколько сильнее удивлены и не так озлоблены, мисс Франкон.

— Так вы знаете мое имя?

— Вы достаточно громко рекламировали его.

— А вам бы не надо быть таким высокомерным. Я могу сделать так, что вас уволят в один момент, знаете ли!

Он повернул голову, выискивая кого-то среди людей внизу, и спросил:

— Позвать управляющего?

Она презрительно улыбнулась:

— Нет, конечно же, нет. Это было бы слишком просто. Но так как вы знаете, кто я, будет лучше, если вы перестанете смотреть на меня, когда я прихожу сюда. Это может быть неправильно понято.

— Я так не думаю.

Она отвернулась. Нужно было, чтобы голос звучал спокойно. Она посмотрела на каменные выступы и спросила:

— Как вам работается здесь? Не слишком тяжело?

— Ужасно тяжело!

— Вы устаете?

— Нечеловечески.

— И как это проявляется?

— Я с трудом передвигаю ноги, когда кончается рабочий день. Ночью не могу пошевелить руками. Когда лежу в кровати, я могу пересчитать каждый мускул по количеству мест, которые болят.

Она вдруг поняла, что он рассказывает не о себе, он говорил о ней, говорил ей то, что она хотела услышать, и одновременно — что он знает, что она хочет услышать именно это.

Она почувствовала злость, приятную злость, холодную и целенаправленную. Она также почувствовала желание дотронуться своей кожей до его кожи, прижать свои голые руки к его рукам. Только это. Дальше желание не заходило. Она тихо спросила:

— Вам здесь не место, не так ли? Вы говорите не как рабочий. Кто вы такой?

— Электрик. Водопроводчик. Штукатур и многое другое.

— Так почему вы работаете именно здесь?

— Из-за денег, что вы платите мне, мисс Франкон.

Ее передернуло. Она отвернулась и пошла прочь от него вверх по тропинке.

Она знала, что он смотрит ей вслед. Она не оглянулась. Она пошла дальше через карьер и выбралась из него при первой возможности, но не вернулась назад на тропинку, где ей пришлось бы увидеть его снова.

II

Каждое утро Доминик просыпалась с мыслью о том, как она проведет день. Это было очень важно, так как она преследовала определенную цель — не ходить сегодня в карьер.