Биосоциальная проблема и становление глобальной психологии - Ирина Анатольевна Мироненко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Критика объяснительной парадигмы психологии и призывы к выходу за ее рамки в первую очередь относятся к тому, как в ней представлен предмет исследования на исходном этапе анализа.
В рамках объяснительной методологической традиции предполагается причинно-следственная детерминация событий объективной реальности, что и позволяет сформулировать научную (т. е. рациональную) гипотезу и произвести опытную проверку. Неприемлемость такого «объективного» исходного описания предмета исследования для психологии является постоянным аргументом критики объяснительной психологии в методологических дискуссиях, ведущихся уже более века. Именно невозможность подойти к анализу психической реальности в ее истинной сущности при использовании рационального объяснительного метода традиционно служит обоснованием обращения к методу описательному от В. Дильтея, с именем которого связывают зарождение описательного метода в психологии, до современных авторов.
Нападки на естественно-научную парадигму в постсоветской российской психологии, аргументация ее непригодности для психологического исследования, упреки в ригоризме и позитивизме, – объясняются прежде всего преимущественным использованием в русле этой парадигмы объяснительного метода, предполагающего детерминистски-рационалистическое понимание психической реальности.
Альтернативой объяснительной парадигме является парадигма описательная, в русле которой психика как предмет анализа выступает во всем богатстве своей феноменологии. Здесь принимаются в расчет не только те характеристики предмета, которые укладываются в рациональную детерминистскую причинно-следственную картину, но и те, которые открыты непосредственному переживанию субъекта, интуитивно постигаемы, однако недоступны рациональному анализу и объяснению.
Известная слабость описательного подхода во всех его вариантах заключается в сомнительности соответствия результирующих описаний, порождаемых теоретических моделей требованиям научности, т. е. детерминизма и рациональности.
Как сказано в статье В. П. Зинченко и М. К. Мамардашвили, «либо объективность метода достигается ценой отказа от понимания психической реальности, либо сохранение психического достигается ценой отказа от объективности анализа» (Зинченко, Мамардашвили, 2005, с. 62).
Таким образом, слабость объяснительной парадигмы – в исходном описания предмета, слабость описательной – в характере результирующих теоретических моделей (таблица 1):
Сочетание описанных характеристик парадигм приводит к тому, что в русле описательной психологии оказываются неприемлемыми исходные постулаты объяснительной, а в русле объяснительной отвергаются итоговые теоретические модели описательной. Это существенно затрудняет взаимопонимание и взаимодействие направлений, использующих объяснительный и описательный методы. Полагая интеграцию направлений и школ психологической науки в единый контекст мультипарадигмальной мировой психологической науки одной из основных задач современного этапа в ее развитии, мы оказываемся перед необходимостью поиска путей преодоления противоречия. Представляется, что здесь может оказаться полезной методология, предложенная Максом Вебером, основоположником так называемой понимающей социологии, незаслуженно мало известным в психологическом профессиональном сообществе (Мироненко, Сорокин, 2008).
Таблица 1
Сильные и слабые стороны объяснительной и описательной парадигм
М. Вебер предлагает своеобразное решение задачи сочетания рациональности как определяющего свойства самого научного познания и иррациональности как неотъемлемой составляющей предмета всех социогуманитарных наук, включая психологию и социологию.
Вебер исходил из положения о том, что природа и общество живут по разным законам и что каждой из сфер должен соответствовать свой тип знания и своя методология – естественно-научная или социогуманитарная. Первая практикуется преимущественно в естествознании, но используется и в сфере социальных проблем. Ее главное свойство – объективизм как запрет на привнесение субъективных, личностных моментов в картины описываемых социальных фактов, явлений, событий. Здесь используется объяснительный метод.
Вторая методология характерна для социогуманитарных наук. Она позволяет исследователю привносить элементы своего субъективно-личностного мироотношения в описания изучаемых предметов. Здесь используется метод описательный.
В конце XIX – начале ХХ в. ведущие позиции в мировой социологии занимал структурный функционализм позитивистского толка, представленный прежде всего Э. Дюркгеймом, который отстаивал необходимость распространения рационализма на познание социальных явлений, необходимость исследования социальных явлений с помощью метода, характерного для естественных наук. М. Вебер не принимал использования естественно-научных методов для анализа общества, подчеркивая то обстоятельство, что в отличие от неизбежных связей между явлениями неживой природы в обществе действуют качественно иные причинные связи и для их познания нужна другая методология. При этом М. Веберу импонировала идея рациональности, которая обрела в его трудах новое содержание.
Многие труды М. Вебера признаются классическими в современной социологии (в особенности «Протестантская этика и дух капитализма», 1903), однако, несмотря на всеобщее признание значимости его научного вклада, сама методология понимающей социологии (включая ее ядро – метод «идеальных типов») практически не использовалась после него. Не используется и сегодня. Возможно, причиной служит давность возникновения метода, возможно, его принципиальная оригинальность и необычность или тот факт, что сам М. Вебер никак не занимался его популяризацией. Для других социальных наук, в частности для психологии, метод «идеальных типов» остается практически неизвестным.
Социальные науки, по мнению М. Вебера, имея свою специфику, обладают общими качествами, характерными для наук вообще, т. е. представляют собой рациональное познание. Совмещение метода понимания различного рода субъективных факторов и научного статуса самой дисциплины социологии, требующего рациональности и точности, рождает серьезные методологические затруднения. Понимание всегда приблизительно. Оно приблизительно даже в ситуации непосредственной интеракции людей друг с другом лицом к лицу. Может ли наука определить степень приблизительности при анализе тех или иных конкретных социальных действий людей? В качестве ответа на этот вопрос М. Вебер предложил оригинальный метод – конструирование идеально-типической модели социального действия индивида.
В соответствии с этим методом, чтобы уяснить действительные причинные связи, имеющие место в социальной реальности, и дать возможно более полное и комплексное толкование социальным действиям, необходимо, прежде всего, сконструировать идеальные типы – недействительные, извлекаемые из эмпирической реальности, заостренные, выделенные элементы, которые представляются типическими для социолога в его стремлении найти общие правила событий. Они должны выражать то, что наиболее характерно, типично для общественных явлений или социальных действий своего времени, должны быть выведены из анализа религиозных, мировоззренческих, эстетических, моральных ориентиров времени, из того, что служило реальными ценностями для людей, являющихся объектом исследования. Поэтому идеальный тип Вебер называл «интересом эпохи».
Так, например, можно сконструировать идеально-типическую модель студента или государственного служащего, семьи или даже самого государства. Но модель идеального типа не есть цель познания, а лишь своеобразное методическое средство, позволяющее анализировать социальные реалии. Как же этим средством пользоваться?
Понятно, что в реальной жизни не может быть идеального студента или чиновника, семьи или любого другого социального института. Реальное
