Рыцарь зимы - Ричард Арджент

– Эндрю из Крессинга, – чистым, звучным голосом произнес король. – Встаньте, сэр Эндрю, рыцарь королевства Иерусалимского.

Затем Балдуин с силой ударил юношу в грудь кулаком в кольчужной перчатке, соблюдая правила церемонии посвящения достойного в рыцари. Удар был так силен, что Эндрю рухнул навзничь на траву.

Король рассмеялся и воскликнул:

– Я же говорил вам, один из них непременно упадет! Благодарю вас, сэр Эндрю, за то, что не позволили мне выставить себя лжецом и проиграть два золотых соверена магистру Одо.

– О, сир, – возразил тот, – уверен, вы с сэром Эндрю сговорились заранее.

– Вовсе нет, магистр храма, – обиженно отозвался король. – Я ведь не видел его с самого пиршества!

– Прошу простить меня, мой король, – поспешно произнес Одо. – Разумеется, вы бы ни за что не пошли на это.

– К тому же, когда жульничаешь, выигрывать неинтересно, – добавил король. – Да и деньги мне не нужны, я просто хотел победить в споре с тобой.

Двое оруженосцев, как выяснилось, сумели удержаться на ногах, получив удар от короля, но Эндрю, переполненный впечатлениями и торжественностью момента, был захвачен врасплох. Он испытывал некоторую досаду, но вместе с тем радовался, что король выиграл пари и остался доволен церемонией. Затем все отправились в замок и сели завтракать за королевским столом.

И снова сердце Эндрю преисполнилось восторга. Он не мог поверить, что вот так сидит здесь, наравне с остальными рыцарями, отдавая приказы слугам, рассказывая забавные истории, позволяя охотничьим псам лежать у него в ногах, греясь и грея. Это просто чудесно. Перед ним внезапно открылся весь мир. Выше его не было никого, кроме самого короля, которого Эндрю искренне любил и, похоже, пользовался ответным расположением. Счастливейший момент в его жизни. Осталась единственная цель. Стать тамплиером. И все-таки, даже если этот день никогда не наступит, он останется рыцарем, пусть и – в глазах некоторых – менее прославленным.

Даже Одо назвал его после церемонии «сэр Эндрю»!

Через два дня король обратился к новому рыцарю с просьбой сопроводить караван, направлявшийся в Антиохию, и за эту возможность Эндрю ухватился обеими руками.

– Клянусь вам, сир, ничто не доставит мне большей радости, чем услужить вам.

– Ты хочешь услужить мне? Прошу, не будь таким скучным, Эндрю, – проговорил король. – Я тебя посвятил в рыцари не для того, чтобы мы перестали веселиться, как раньше. Когда ты вернешься, мы с тобой отправимся на охоту за дикими кабанами. Не знаю, как я дождусь этого дня.

– Я также буду ждать с нетерпением, сир.

Король хлопнул его по плечу.

– Мы могли бы быть с тобой братьями, ты и я. Кстати, кто твой отец? Он служит здесь, в Утремере, или остался в Англии? Он будет гордиться тобой, я уверен в этом.

– Он – он по-прежнему живет в Англии, в Крессинге, мой король.

– А, значит, он крепко привязан к своей земле. Что ж, не все любят битвы и опасности, верно? Вот мы с тобой, Эндрю, искатели приключений. Сидеть смирно в зале в компании собак – это не для нас. Нам нужен бой или охота, чтобы ветер бил в лицо и развевал гривы скакунов. Непременно пошли отцу весточку о том, что он вырастил прекрасного сына, поскольку рыцарский титул – редкий дар, которым должна гордиться вся семья. Хочешь, я сам напишу ему?

Эндрю ощутил невольное отчаяние, поскольку король явно полагал, что он из благородного рода. Он раньше никогда не задавался этим вопросом, но юноша внезапно почувствовал, что другие будут воспринимать молодого рыцаря иначе, если узнают о его происхождении. Не желая разочаровывать короля, Эндрю не стал развеивать это заблуждение.

– Нет-нет, милорд, он так и не научился читать. Я и сам не умею ни читать, ни писать. Мы – люди действия, а не слова.

– А, тебе непременно нужно научиться, Эндрю. В противном случае враги легко одержат над тобой верх. Научись читать, или секретные послания будут проходить незамеченными прямо у тебя под носом, и у тебя за спиной быстро начнут строить заговоры. Ты должен узнать тайну слов, которые могут привести к твоему падению. Я знаю, быть ученым – крайне скучно, но это необходимо в жизни. Я пришлю к тебе своего наставника, Септимуса Силке. Он скучный старый пень, но при этом хороший учитель. Он раньше принадлежал королю Генриху, но огорчил его, заявив, что наш правитель уродует прекрасный латинский язык. Он – умный человек, – рассмеялся король, – иначе ему бы не удалось вдолбить хоть что-то в эту глупую голову. – Король выразительно постучал по своему виску костяшками пальцев.

– Благодарю вас, милорд, я искренне признателен вам за совет.

– Значит, увидимся на охоте? Прощай, друг мой. Ах да, я чуть не забыл, – произнес король, засовывая руку внутрь сумки, которая была у него при себе. – Держи, это тебе. Небольшой подарок от меня – ведь ты стал одним из моих рыцарей.

И Балдуин IV протянул юноше две золотые шпоры.

– О, мой король! – вскричал Эндрю.

– Возьми их. Я знаю, что ты хочешь стать тамплиером. Храмовники приносят клятву бедности, но ведь шпоры – часть твоего боевого облачения и не считаются личным имуществом. Возьми их, ну же.

– Я не знаю, что сказать, – признался Эндрю, ошеломленный этой честью, – могу только поблагодарить вас от самого сердца.

– Ха! – воскликнул король, уходя прочь. – Ты снова становишься сентиментальным, Эндрю. Будь с этим осторожнее.

Эндрю отправился на поиски Хасана. Он не стал рассказывать своему другу-мусульманину о своем посвящении в рыцари, подозревая, что эта новость не произведет на него должного впечатления. Скорее наоборот, если учесть невысокое мнение араба о христианских рыцарях. Оба юноши старались скрывать свое отношение к разным верованиям и их представителям друг от друга. Вместо этого Эндрю рассказал Хасану, что будет сопровождать еще один караван на север и хотел бы поохотиться напоследок со своим соколом.

– Это хорошо. Я уже стал опасаться, что ты не скоро придешь сюда снова. Мой английский покрывается ржавчиной, как старый меч, и становится неуклюжим, если тебя долго нет рядом.

– Я бы сказал, ты говоришь в десять раз лучше с тех пор, как мы познакомились. Акцент по-прежнему сильный, но слова верны, и предложения хорошо построены. У тебя есть наставник?

– Отец нанял нам учителя английского, но он не из вашей страны. Думаю, он родом из Византии.

– Так я единственный англичанин, с которым ты разговариваешь?

– Да.

Вот и хорошо. В таком случае вероятность того, что Хасан узнает от кого-то другого о том, что Эндрю стал рыцарем, крайне мала. Разумеется, есть еще слуги, знающие арабский, которые видели церемонию: повара, лакеи, советники короля, шейхи, враждующие с Саладином. Но отец Хасана торговец-бедуин, не принадлежит к знатной семье, и юноша не общался с местными так, как большинство городских мальчишек. Они приходили в город и уходили оттуда, то в Йемен, то в Дамаск, то на острова.

– Что ж, тогда мы сегодня сможем славно побеседовать. Где птица балобан? Мне не терпится снова взглянуть на него.

Двое юношей направились к клетке, в которой сидел сокол – она по-прежнему стояла во дворе дома. Он, похоже, почувствовал, что вскоре отправится на охоту, и начал приплясывать на своем насесте, едва завидев хозяев. Эндрю надел кожаную перчатку, принял птицу на запястье, удерживая ее за опутинку – кожаный ремешок, закрепленный на ноге сокола. Балобан вцепился в руку юноши, явно обрадованный новой встречей.

– Мне недавно пришлось сшить одно из его перьев, – произнес Хасан, – оно лопнуло посередине.

– Да? У нас это называется импинг – когда сломанное перо заменяют искусственным, – произнес Эндрю, часто наблюдавший за сокольничими в Крессинге. – Но этот сокол, похоже, готов взлететь и упасть вниз камнем… в смысле рвануться к добыче.

– Я знаю, что значит выражение «упасть камнем» – мы тоже так говорим.

Друзья вместе вышли из дома и провели чудесный день в пустыне с ястребом, который принес двух отличных цапель. Им предстояло отправиться в горшок, как только Хасан доберется до дома. Соколу требовалось постоянное внимание, и Эндрю охотно уделял его. Юный рыцарь всегда наиболее остро чувствовал себя человеком, заботясь о других живых существах, а этот сокол так прекрасен. Ему отчаянно хотелось забрать птицу с собой и показать ее Томасу, однако проблема с легкомысленной и недостойной забавой никуда не делась. Великий магистр никогда не начнет воспринимать молодого человека всерьез, если обнаружится, что у него есть собственный охотничий сокол, даже несмотря на то, что Эндрю еще не тамплиер.

На следующий день юный рыцарь отбыл в Антиохию вместе с торговым караваном. На сей раз он сопровождал не товары, а епископа Вифлеемского. Епископ вез с собой множество вещей: шелковые мантии, бархатные подушки, хлопковые простыни, шерстяные одеяла, шляпы и шапки, два огромных сундука с туфлями, кубки для причастия, кресты, покровы на алтарь, несколько посохов с золотыми и серебряными набалдашниками, книги, шелковые шнуры, кожаные седла. Все это было нужно ему так же, как подушка ночью под голову. Знакомые вещи успокаивали, заставляли чувствовать себя удобнее, ощущать собственную значимость. Без этого он самому себе представлялся обездоленным и нищим, а епископам не нравится так думать о своей персоне. Священники – почти что короли, ибо облечены властью, а кто станет прислушиваться к обездоленному и нищему, путешествующему без символов своей святой власти?