Драконы зимней ночи - Маргарет Уэйс

– Не разорваться же тебе, – сказал ей Стурм. – Пускай разбираются сами. А ты делаешь то, что и должна делать.

– Знаю… – вздохнула она, оглядываясь назад, туда, где осталось поселение Квалинести. – А ведь я была так похожа на них, Стурм, – сказала она, вздрагивая от утреннего холода. – Мой крохотный чудесный мирок Так долго вращался вокруг меня, что я готова была вообразить себя пулом вселенной. Я и за Танисом-то побежала потому, что была уверена: стоит мне как следует захотеть, и он меня снова полюбит. А почему бы и нет? Меня все любили… Вот тут и выяснилось, что мир не только не крутится ради меня одной – он меня попросту не замечает. Я увидела смерть и страдания. Я была вынуждена убивать… – она посмотрела на свои руки, -…ибо иначе была бы убита сама. И я увидела настоящую любовь… как у Речного Ветра и Золотой Луны… любовь, во имя которой и жизнь не жалко отдать. Какой же глупой и ничтожной я себе показалась тогда! А теперь весь мой народ кажется мне мелочным и ничтожным. Прежде я думала, что он совершенен. Теперь же я понимаю, как чувствовал себя Танис… и почему он от нас ушел…

Между тем лодки Диковатых Эльфов подошли к берегу, и Сильвара с Теросом спустились переговорить с гребцами. Потом по знаку Тероса спутники вышли из-под деревьев на открытое место, чтобы Каганести могли их рассмотреть. Все старались держать руки подальше от оружия.

Сперва им показалось, что из этой затеи толку не будет. Каганести застрекотали на своем диалекте эльфийского, и Лорана, не без труда следившая за их речами, поняла: они наотрез отказывались иметь с беглецами какое-либо дело.

Потом в лесу позади них запели рога. Гилтанас и Лорана встревоженно переглянулись. Терос ткнул серебряным пальцем в сторону спутников, потом ударил себя в грудь ладонью, по-видимому, давая слово и ручаясь за всех. Вновь прозвучали рога… Сильвара горячо поддерживала кузнеца. И наконец Диковатые Эльфы с явной неохотой дали себя уговорить.

Друзья поспешили к воде: всем было ясно, что их отсутствие было обнаружено и погоня уже шла по горячему следу. Один за другим забрались они в лодки, выдолбленные из цельных стволов… Все, кроме Флинта. Гном со стоном бросился наземь, мотая головой и бормоча что-то на своем языке. Стурм озабоченно смотрел на него, опасаясь, как бы не повторилось происшествие на озере Кристалмир, когда Флинт наотрез отказался садиться в лодку. Положение спас Тассельхоф: настырный кендер тянул гнома за руку, всячески тормошил и теребил его – и заставил-таки подняться.

– Мы еще сделаем из тебя моряка! – заявил он весело, подталкивая Флинта в спину кулаком.

– Никогда! И прекрати тыкать в меня этой штуковиной! – рычал гном. У края воды он остановился в нерешительности и принялся вертеть в руках деревяшку. Тас запрыгнул в лодку и потянулся к нему:

– Имей совесть, Флинт! Давай залезай!

– Вы мне вот что скажите, – сглотнул гном. – Почему эта река называется «Рекой Мертвых»?

– Скоро увидишь сам и все поймешь, – проворчал Терос. Сильная темнокожая рука кузнеца подхватила гнома и, точно мешок с картошкой, перебросила его в лодку. – Вперед! – сказал Терос Диковатым Эльфам, но те и без него знали, что делать: деревянные весла разом ударили по воде.

Долбленка, подхваченная течением, быстро помчалась на запад. Лесистые берега буквально летели назад; холодный ветер так студил лица, что беглецы вынуждены были пригнуться, прячась на дне. На южном берегу, там, где поселились Квалинести, не было заметно никаких признаков жизни. Зато на северном Лоране удалось разглядеть какие-то тени, мелькавшие среди деревьев. И она поняла, что Каганести были далеко не так наивны, как кое-кто думал: они пристально наблюдали за своими соседями. Лорана задумалась о том, сколько из них, живших на положении рабов, были в действительности соглядатаями, и глаза ее невольно обратились к Сильваре.

Вскоре они достигли такого места, где река, по которой они приплыли с востока, сливалась с другой, катившей свои воды с севера. Получался широкий поток, стремившийся на юг, в море. Неожиданно Терос вытянул руку.

– А вот и ответ, гном, на твои вопросы, – проговорил он торжественно.

По волнам северного притока к ним приближалась другая лодка. В ней никого не было видно, и сперва беглецы решили, что ее попросту унесло от причала, но потом разглядели, что лодка была не пустая – уж слишком низко сидела она в воде. Диковатые Эльфы замедлили гребки, направили свои лодки на отмель… и склонили головы почтительно и скорбно.

И Лорана наконец догадалась, в чем дело.

– Погребальная лодка… – пробормотала она.

– Да, – кивнул Терос, и глубокая печаль наполнила его взгляд. Лодка, несомая течением, проплыла совсем рядом с ними. Внутри лежало мертвое тело юного эльфа из племени Каганести. Судя по кожаным доспехам, это был воин. Руки, сложенные на груди, сжимали железный меч. Рядом лежали лук и колчан со стрелами. Глаза эльфа были закрыты – казалось, он мирно спал. Вот только пробудиться от этого сна ему уже не было суждено.

– Теперь вы понимаете, почему мы называем нашу реку Тон-Цаларианом, Рекой Мертвых, – негромко прозвучал певучий голос Сильвары. – Мой народ столетиями возвращал усопших морю: ведь это оно когда-то породило всех нас. А теперь даже этот древний обычай стал лишним поводом для ссор между нашим племенем и двумя другими… – Она посмотрела на Гилтанаса. – Твои сородичи полагают, будто мы святотатственно оскверняем реку. Они пытаются заставить нас прекратить…

– Чует мое сердце, скоро плывущее по реке тело будет принадлежать Сильванести или Квалинести, а в груди у него будет торчать стрела Каганести, – мрачно предрек Терос. – Ох, быть войне!

– Надеюсь, эльфы все же поймут, что у них есть общий враг, и притом куда более опасный, – сказал Стурм. – Смотрите! Вы видите?

У ног мертвого эльфа лежал щит – щит врага, бой с которым стал последним для юного воина. И Лорана ахнула, разглядев на покореженном щите ненавистный символ:

– Это щит драконида!..

Путешествие вверх по Тон-Цалариану оказалось долгим и многотрудным: мощное течение преодолеть было нелегко. Даже Тасу вручили весло, но он тут же уронил его за борт и чуть не вывалился сам, пытаясь его достать. Спасибо, Дерек вовремя ухватил его за пояс и втащил обратно в лодку, а Диковатые Эльфы решительно заявили, что сами выкинут кендера в воду, если он учинит что-нибудь еще.

Оставшись без дела, Тассельхоф вскоре заскучал и стал смотреть за борт, надеясь разглядеть хотя бы рыбешку.

– Вот это да! – сказал он неожиданно. И, перегнувшись, опустил в воду ладонь. Когда он вновь вытащил ее, руку покрывало прозрачное серебро, сверкавшее на утреннем солнце. – Серебряная вода! Эй, Флинт, посмотри! – окликнул он гнома, сидевшего в другой лодке. – Посмотри в воду!..