Хрущевцы - Энвер Ходжа

Речь Поспелова, которая по расчетам ревизионистов должна была вызвать раскол на нашем съезде, совершенно не вызвала аплодисментов, наоборот, делегаты съезда встретили ее холодно и с пренебрежением. Андропов с ложи открыто указывал своим марионеткам, когда аплодировать, когда сидеть, а когда вставать. Было воистину смешно смотреть на них. Они полностью дискредитировали себя как своим поведением, так и своими непристойными поступками.

На съезде присутствовал также представитель Коммунистической партии Китая, Ли Сяньнянь, который все время истуканом сидел при виде энтузиазма делегатов. Он с трибуны съезда сказал несколько хороших слов в адрес нашей партии, однако нам "посоветовал" быть сдержанными и осторожными и не прекращать переговоры с Хрущевым. Мы же делали свое.

При виде монолитной сплоченности наших рядов, в которых не было даже тени раскола, хрущевцы усилили вмешательство, давление и шантаж. Они во всем и везде провоцировали нас.

-Что это такое?! - разгневанно обратился Андропов к сопровождавшему его работнику аппарата Центрального Комитета партии. - Зачем такие бурные возгласы в адрес Энвера Ходжа?!

- Идите спросите их самих! - ответил ему наш товарищ. - Кстати, скажите, - спросил его наш товарищ, -- что же чествовать, если не марксизм-ленинизм, если не партию и ее руководство?! Или же вы думаете предложить нам поставить во главе партии кого-либо другого?

Андропов получил отпор и повесил голову. Начали действовать греческий делегат и Рудольф Бараку делегат Чехословакии. Греческий делегат, помимо всего прочего, назвал неправильным наше реагирование на антиалбанский разговор о "Северном Эпире", который Софоклис Венизелос имел с Хрущевым. "Вснизелос, -- сказал греческий делегат сопровождавшему его нашему товарищу, - человек неплохой, он прогрессивный буржуа-демократ". Наш товарищ ответил ему, что взгляды Венизелоса-"демократа" на "Северный Эпир" ничем не отличаются от взглядов отъявленного шовиниста и антиалбанца, Элефтериоса Венизелоса (Элефтериос Венизелос (1864-1936), греческий реакционный руководитель, представитель интересов крупной буржуазии. Несколько лет был премьер-министром Греции. В 1919 году направил греческие войска для участия в интервенции против Советской России.). Речь, с которой собирался выступить на нашем съезде греческий делегат, как и его поведение в целом, были пронизаны явно провокационным духом, поэтому разгневанные, наши товарищи на глазах у всех дали греку заслуженный отпор, назвав его настоящим именем: провокатором.

Этим случаем воспользовались Барак, другой агент Хрущева, и другие, которые самыми низкопробными хулиганскими выходками изливали на нас желчь, но этим самым они еще больше дискредитировали как самих себя, так и тех, кто их послал к Нам. Они действовали с ложи или во время перерывов между заседаниями. Между тем к действию уже перешли и советские журналисты.

Чего только не делали они и те, кто ими командовал, чтобы "выявить" какой-нибудь пробел, ухватиться за него, а затем перейти в наступление! Однако они ничего не добились. Работа съезда шла как часы, албанские коммунисты с высоким чувством ответственности подводили итоги пройденного пути и намечали задачи на будущее. Однако и журналисты не могли уехать "ни с чем", так как им предстояло отчитываться перед своими хозяевами, и они нашли один "пробела:

- Есть много оваций, так что заседания продолжаются более полторы часа - гневно "протестовал" какой-то горе-корреспондент ТАССа, приехавший в те дни из Москвы следить за работой съезда.

-А что же делать? Запрещать делегатам скандировать, что ли?! -с иронией спросил сопровождавший его наш товарищ.

- Соблюдать отведенный срок! Полтора часа и точка, - ответил "журналист".

- В том-то и дело, что работой съезда руководят не журналисты, а избранный президиум, - ответил наш товарищ. - Во всяком случае,- сказал он ему, - если вы сочтете нужным, заявите протест против оваций...

После съезда, до своего отъезда, Поспелов и Андропов попросили встречи с нами.

- Хотим беседовать с вами о некоторых вопросах, касающихся товарищеских взаимоотношений, - сказал Поспелов, который первым взял слово. - Мы хотим укрепления дружбы между нами, хотим крепкой дружбы.

-Мы тоже хотели и хотим ее, - ответил я,- но не думайте, что эту тесную дружбу можно укрепить "святым духом". Такая дружба возможна только при правильном и последовательном проведении в жизнь принципов марксизма-ленинизма и пролетарского интернационализма.

В продолжение своего слова я напомнил Поспелову некоторые из их антимарксистских и антиалбанских вылазок, и отметил, что на том пути, на который встало советское руководство, никак не может быть дружбы.

- Вы вмешиваетесь во внутренние дела советского руководства, - сказал он.

-Говорить, что тот или иной взгляд или поступок того или иного руководителя неправилен, - ответил я Поспелову, - это вовсе не вмешательство во внутренние дела данного руководства. Нам никогда не приходило и не приходит в голову вмешиваться в ваши внутренние дела. Однако вам следует уяснить себе, что мы также не позволяли и ни в коем случае не позволим, чтобы советское руководство вмешивалось во внутренние дела нашей партии. Каждая партия -хозяин в своем доме.

Правда, - отметил я далее,- между двумя нашими партиями имеются большие идеологические разногласия. И мы открыто, в соответствии со всеми ленинскими нормами, высказали вам наше мнение о них. Вы взвились до потолка и, помимо всего другого, эти идеологические разногласия распространили и на другие области. Микоян хотел испугать нас "тяжелыми ситуациями", которые создадутся в нашей партии, и это была угроза. Вы видели обстановку у нас, - сказал я ему, - поэтому расскажите и Микояну о том, что вы видели на IV съезде нашей партии, скажите ему, насколько "расколота" наша партия!

Эти подлецы, помимо всего прочего, добивались пересмотра всех соглашений и протоколов о кредитах, которые они предоставили нам на текущую пятилетку. И для этого они хотели, чтобы я поехал в Москву.

Мы решительно отвергли эти их враждебные нам требования, за которыми скрывались темные замыслы.

- Экономика - это другая область, на которую вы распространили существующие между нами идеологические разногласия, - сказали мы Поспелову и Андропову. - Это идет вразрез с марксизмом; более того, это не к лицу такой партии и такому государству, как ваши.

- Не понимаем вас, - сказал Поспелов. - В чем вы видите это?!

- Имеются десятки фактов, - сказали мы. - Но возьмем хотя бы ваше обращение с нашей экономической делегацией, съездившей в ноябре прошлого года в Советский Союз. Она целые месяцы возилась в Москве. Никто не принимал, никто не слушал ее. Только за дни своего пребывания там, помимо всего другого, наша экономическая делегация направила вашим соответствующим органам более 20 писем и телеграмм, но ответа никакого не получила, никакие вопросы не обсуждались, никаких документов не было подписано. Что вы думаете, не понимаем мы, почему вы встали на такие позиции, отдающие шантажом? Когда к вам приезжают югославы, вы с ними заканчиваете переговоры за 10 дней.

- Приехал к вам в Москву и военный министр Индонезии и вы сразу же заключили соглашение, предоставив ему крупные кредиты на вооружение, -сказал я им, - тогда как на маленькую социалистическую Албанию,с которой вы имеете и соглашения, перестали обращать внимания.

- Надо будет вам приехать в Москву для переговоров, - сказали они, повторяя настоятельное требование Хрущева о том, чтобы я поехал туда.

-- Мы дали вам и письменный ответ, - сказал я, - нам незачем ехать в Москву обсуждать проблемы, которые давно обсуждены и решены. Вам хорошо известно, что соглашение о кредитах на нашу будущую пятилетку мы обсуждали и составляли вместе, причем не только в принципе, но и детально, по всем объектам. На его основе приехали сюда советские специалисты, были составлены проекты и т д. А вы теперь требуете, чтобы мы снова приехали к вам пересмотреть соглашения! Зачем?! Мы не согласны изменить ни на йоту детализированные документы, подписанные обеими сторонами на высоком уровне, - ответил я ревизионистам, и далее отметил:

- Мне незачем ехать и не хочется ехать в Москву. Что касается соглашений, то перед вами два пути: либо соблюдать их, либо нарушить. От вас зависит какому пути следовать. Если вы нарушите соглашения и будете продолжать идти по враждебному, антимарксистскому пути, мир осудит и заклеймит вас. Мы прямо, как марксисты, говорили вам все, что имели против вас. Теперь вам выбирать: или путь марксистско-ленинской дружбы, или путь вражды.

Хрущевцы, естественно, выбрали путь вражды с Народной Республикой Албанией и Албанской партией Труда. Они стали в своих действиях более наглыми, более оголтелыми. Известно, что в то время мы раскрыли и разгромили заговор некоторых иностранных империалистическо-ревизионистских держав, которые, в сообщничестве со своими агентами в наших рядах, хотели совершить военную агрессию против нашей страны и нашего народа. На IV партийном съезде мы заявили, что заговор был раскрыт и что заговорщики -Теме Сойко с компанией - будут держать ответ перед народным правосудием. Заговорщики своими собственными устами признали все.