Танцор меча - Дженнифер Роберсон

– Ты бессердечен, Тигр. Даже я не говорю с таким равнодушием о продаже детей в присутствии женщины, которая будет их вынашивать.

Я мысленно выругался. Неужели я оказался слишком холодным и бесчувственным даже для работорговца? А я-то считал, что этим людям не присущи человеческие чувства (или я совсем заврался и заговорился?).

Пришлось импровизировать.

– Работа Песчаного Тигра не оставляет ему времени на сострадание. Хонат со мной не согласен?

Его глазки хитро прищурились.

– Она девственница?

Я нахмурился.

– Мы не обсуждаем эту женщину, Хонат. А если ты будешь упорствовать, я обращусь к кому-нибудь другому, – я сделал вид, что собирался встать, нисколько не сомневаясь, что торговец начнет уговаривать меня остаться.

Так и случилось. Хонат не захотел терять потенциальную прибыль, поскольку как агент Аладара получал определенную сумму за каждую продажу.

Он заулыбался.

– Если ты соизволишь подождать, Песчаный Тигр, я схожу к хозяину и узнаю, пожелает ли он показать тебе рабов, – Хонат поднялся, сосредоточенно балансируя на кривых жабьих ногах. – А ты пока можешь освежиться. Выпей охлажденного вина, – рука махнула в направлении кувшина, стоящего на столе, и он ушел.

Я посмотрел на Дел.

– Ну? Думаешь он приведет их?

– Двое Северян, – мрачно сказала она, – и среди них может не оказаться Джамайла.

– Ты будешь здесь, чтобы в этом убедиться, – я наполнил чашку вином и протянул ей. – Возьми. Эта комедия слишком затянулась. Мне наплевать, если Хонат увидит, что я обращаюсь с тобой как с человеком, а не как с вещью.

Она слабо улыбнулась и поблагодарила меня, принимая вино сведенными от напряжения руками. Я понимал, что ее переполнял страх за себя и за брата. Здесь, во дворце все считали ее рабыней и относились соответственно. Никто не стал бы ее слушать, объяви она себя свободной женщиной. Вторую опасность несла встреча с Джамайлом. Он мог провалить нам всю игру. И тогда для нас троих все было бы кончено.

Дел передала мне пустую чашку и тут же в комнату вошел Хонат в сопровождении двух Северян. Увидев их, я застыл. Хонат опустился на подушку напротив меня. Я перевел взгляд на Дел.

Все краски сошли с ее лица. Дышала она прерывисто и хрипло. Дел внимательно всматривалась в них, прикусив нижнюю губу. Она была возмущена тем, что видела. Ее переполняла горечь, а в голубых глазах я увидел только разочарование.

Хонат улыбнулся.

– Оба раба молоды, сильны и – как ты без сомнения видишь – они мужчины. Годятся для производства потомства.

Оба Северянина были обнажены. Они стояли перед нами молча, устремив застывшие взгляды на стену за нашими спинами, словно надеясь, что если они не встретятся с нами глазами, мы не увидим их и они не будут так унижены. Моя рука до боли сжала цепь Дел. Мне хотелось закричать, что я не работорговец и пришел сюда, надеясь освободить одного из них. Я испытывал непреодолимое желание выкупить их обоих, независимо оттого, кто они. Просто позволить им снова быть людьми.

Я почувствовал на себе взгляд Дел и увидел на ее лице понимание и сострадание. Раньше она просто сочувствовала моему прошлому, но только теперь поняла, что я пережил.

Ничего мне в жизни так не хотелось, как разыскать ее брата.

– Ну? – спросил Хонат, и я вспомнил, что должен был продолжать фарс.

– Не знаю, – потянул я. – Выглядят они слишком молодо.

– Ты сказал, что хочешь молодых, – нахмурился Хонат. – Они еще возмужают, это ведь Северяне. Северяне вырастают высокими и сильными, как ты, – бледно-зеленые глаза быстро оценили мой вес и рост, значительно увеличившиеся благодаря занятиям танцами. – Еще вина?

– Нет, – не задумываясь бросил я, ставя чашку Дел на стол. Я поднялся и, отпустив цепь, подошел к Северянам. Нужно было играть дальше. Я обошел вокруг них с задумчивым видом, понимая что следовало бы осмотреть их как лошадей при покупке, но я никак не мог заставить себя дотронуться до них.

– Я не знаю, годен ли каждый из них для моих целей, – в конце концов выдавил я. Рабство может сделать мужчину евнухом и без ножа. Я знал это потому что сам прошел через эти аиды.

– У дворцовых рабынь уже есть дети от них.

– Хм, – я вызывающе посмотрел на Хоната. – А откуда я знаю, что это дети именно от этих рабов?

Хонат заулыбался.

– А ты проницательный человек. Ты рожден для торговли.

Полагаю, он хотел сделать мне комплимент, а к моему горлу подступил комок и я едва смог улыбнуться в ответ.

– Меня не проведет ни один человек, Хонат. Даже агент танзира.

Он развел руками.

– Я честный человек. Если бы я обманул кого-то, пошла бы молва, и никто не вел бы со мной дела. Хозяин выгнал бы меня. Уверяю тебя, эти Северяне идеально подходят для твоих целей. Кого ты выбираешь?

– Никого, – отрезал я. – Я поищу других.

Темные брови Хоната взлетели на лоб.

– Но кроме моего хозяина и меня никто не занимается Северянами. Тебе придется заключить сделку с нами.

– Я заключу сделку с кем захочу.

Хонат не сводил с меня глаз. Мне показалось, что он изучал меня, ожидая чего-то. С трудом заставив себя отвернуться, он улыбнулся и хлопнул в ладоши, отпуская юношей. Они развернулись и друг за другом вышли из комнаты.

– Конечно у тебя есть право заключать сделки с кем ты захочешь, – с готовностью согласился Хонат тоном, которым успокаивают капризного ребенка. Я снова опустился на подушку, а он поднял со стола тяжелый кувшин.

– Еще вина? Это вино моего хозяина.

– Я не люблю вино, – раздраженно сказал я. – Я пью только акиви.

– О, – выпалил он как открытие, а потом швырнул в меня кувшин и истошно заорал, призывая на помощь охранников.

Я вскочил на ноги, вытягивая из ножен Разящего, а комната была уже полна дородных дворцовых охранников. Это были не евнухи и не юноши, и каждый сжимал меч.

Вино стекало по моему лицу и бурнусу. Ногой я отшвырнул графин и потерял на этом драгоценные секунды. Хонат обладал замечательной реакцией

– он использовал задержку, чтобы выскочить из зоны моей досягаемости.

– Честный человек, так значит? – прорычал я.

– Хонат делает то, что ему приказывают, – сообщил из-за стены спокойный мягкий голос. – За это я ему плачу, – из двери, скрытой драпировкой, вышел мужчина. Это мог быть только Аладар.

Я не сомневался, что передо мной стоял танзир. Кто, кроме принца пустыни, мог позволить себе носить такие дорогие одежды. Черные усы и бородка были аккуратно подстрижены. На молодом бледно-коричневом лице горбился орлиный нос, он придавал танзиру сходство со стервятником. Красно-коричневые глаза хитро щурились. Аладар был доволен собой.