Можай - Алексей Корепанов

Но тут же вернул ее в прежнее положение, обвел всех суровым взглядом и заявил:

— Я подам на него в суд. И потребую компенсацию.

— Вот это по-цивилизованному, — удовлетворенно сказал Шерлок. — Я в вас не ошибся, господин Тронколен! Надеюсь, сотрудничество с господином Диондуком поможет всем нам.

Дарий взглянул на пандигия:

— Давайте, Уир, идите. Растолкуйте ему все поподробнее и заверьте, что стрелять мы не собираемся. Но знайте, они под прицелом, так что в обиду вас не дадим.

— Пандигий с пандигием всегда найдет общий язык, — бодро произнес Обер и направился к выходу.

— Бенедикт, включи динамики, — приказал Силва.

— Включил, командир.

Один из воздушных разведчиков уже успел незаметно проскользнуть за створки ворот и теперь, зависнув под потолком, показывал картинку. Широкий тоннель уходил вдаль, его гладкие стены светились, так что все было хорошо видно. Они казались монолитными, но, судя по данным сканирования, в них скрывались проходы. Остатки расы древних пандигиев, несомненно, имели все возможности для того, чтобы не прозябать в недрах горы, а устроиться там с комфортом. Двое в желтом оттащили Коваржека от входа, усадили на пол, прислонив спиной к стене, и облегченно выпрямились. Постсержант, судя по всему, продолжал пребывать в невменяемом состоянии.

На другом экране появилась высокая фигура Уира Обера. Его серый плащ очень походил покроем на плащ Аллатона, только не переливался волнами, от которых рябило в глазах. Обер сделал несколько шагов к замершему главе силы Пан, остановился, и из динамиков танка донесся его голос:

— Приветствую тебя, Аллатон! Я Уир Обер, тоже пандигий, только родился гораздо позже тебя. Я пришел с миром от имени всех тех, кто, как и вы, застрял на этой планете. У нас и в мыслях не было причинять вам какой-либо вред. Мы просто стремились к общению. Если не возражаешь, я расскажу тебе, кто мы и что здесь делаем. Я безоружный.

— Не возражаю, — чуть помедлив, произнес Аллатон.

Он, как и Хорригор, понимал любые языки и мог общаться на них без проблем. Голос у него был мягкий и не очень выразительный, а вот лицо прямо-таки кричало о том, что древний враг Хорригора безмерно удивлен.

И было отчего.

Обер распахнул плащ, показывая, что под ним нет никакого оружия, и вновь зашагал к соплеменнику. Двое в желтом напряглись и подошли поближе к своему начальнику. Однако Аллатон отослал их назад, кивком указав на Коваржека: присматривайте, мол, за ним, а я и сам справлюсь, в случае чего. А потом, словно для демонстрации своих возможностей, повел рукой вдоль стены тоннеля, и там почти мгновенно образовался выступ, достаточно широкий и длинный для того, чтобы на нем можно было усесться вдвоем. То ли там находилась скрытая доселе скамейка, то ли предводитель силы Пан умел вытворять и такое. Этот выступ заслоняла снаружи не до конца раздвинувшаяся створка ворот, но те, кто остался в танке, видели его благодаря затаившемуся в тоннеле воздушному разведчику. Остальные диски рассредоточились вокруг террасы и ничего угрожающего не фиксировали.

— Неплохой трюк, — пробормотал Хорригор даже, кажется, с еле заметным одобрением. — И не жалко ему силы тратить…

— Мастерство не пропьешь, — вновь повторил Тумберг максиму Хорригора.

— Просто сидя разговаривать удобнее, чем стоя, — высказала свое мнение Маркасса. — Меньше ждешь пакости от собеседника.

— Или возраст не позволяет долго находиться на ногах, — язвительно добавил Хорригор.

Появление его давнего врага сказалось на иргарии отрицательно — он буквально на глазах превращался в желчного субъекта. Хотя в этом не было ничего удивительного.

Аллатон сел первым, на дальнем от входа конце скамьи, Оберу достался ближний. Полуобернувшись к победителю иргариев, Уир начал повествование. Воздушный разведчик позволял слышать его пятерым участникам экспедиции, остававшимся в танке. И самому Бенедикту Спинозе.

Уир Обер оказался рассказчиком, ничуть не уступающим в красноречии вождю роомохов Орху Кууну. Разве что он не пел и не злоупотреблял цветистостью, а просто подробно излагал все, что нужно было для полной информированности Аллатона и двух желтых, забывших о постсержанте Коваржеке.

И, как оказалось, зря забывших.

Троица подгорных жителей, поглощенных повествованием Обера, не заметила, что сидящий у стены полицейский стал подавать признаки жизни. Шевельнул плечом… Сжал и разжал кулаки, словно проверяя собственные возможности… Бросил взгляд на своих стражей… Чуть подтянул правую ногу… В следующее мгновение эта нога сыграла роль древнего сельскохозяйственного орудия для срезания травы и всяких злаков. Такими злаками, в данном случае, стали оба пандигия в желтых костюмах. Тяжелый ботинок Коваржека врезался сбоку в низ голени сначала одному, а потом, продолжая движение, другому, и стражи рухнули, как подрубленные. Точнее, как подкошенные. Постсержант тут же подскочил к первому, вцепился в длинные волосы на затылке пандигия, приподнял его голову и с размаху припечатал желтого лицом к каменному полу. Такая же участь постигла и второго беднягу, обеспечивая обоим стражам продолжительное пребывание в бессознательном состоянии. Аллатон только и успел, что повернуть голову на шум, а Коваржек уже ринулся к нему. И тут чудеса реакции проявил Уир Обер, которого постсержант, кажется, не узнал. Он успел вскочить со скамьи и заслонить собой еще ничего не сообразившего Аллатона. Коваржек врезался в Обера всем своим массивным телом, тот спиной упал на Аллатона, придавив его к стене, но перед этим успел крикнуть:

— Дунго, остановись!

Как ни странно, разбушевавшийся командир третьей полицейской бригады понял его сразу и отреагировал адекватно: нависая над обоими пандигиями, оттолкнулся ладонями от стены, выпрямился и удивленно поднял брови.

— Уир, это ты, что ли?

Обер встал и пальцем ткнул Коваржека в широкую грудь.

— У нас тут переговоры, постсержант, так что надо бы повежливей.

Коваржек посмотрел на Аллатона — тот уже сидел ровно и не пытался ничего предпринимать, — повернулся к неподвижным стражам, распластавшимся на полу. Отошел от скамьи и перевел взгляд на площадку перед воротами. И увидел розовый корпус супертанка.

— Ага! — удовлетворенно сказал он, вновь поворачиваясь к Оберу и Аллатону. — Добрались-таки до этих похитителей мирных граждан. Причем, не простых граждан, а представителей правопорядка! Да еще с применением какого-то гипноза! И что за манеры такие хулиганские?

Тут раздался шорох, и часть противоположной от скамейки стены разошлась, открывая, скорее всего, кабину лифта. Оттуда вышли шестеро пандигиев в стандартных желтых костюмах и направились к лежащим на полу собратьям. Коваржек принял было боевую стойку, но Аллатон поспешил его успокоить:

— Я вызвал их, чтобы они забрали пострадавших. Зачем же вы опять так резко?

— А вы зачем? — мгновенно ощетинился Коваржек. — Я что, трогал ваших купальщиц? А они сразу гипнозом по башке!

Пострадавших занесли в лифт, створки сомкнулись, и Аллатон остался без своей команды. Но это его, кажется, совершенно не обеспокоило. Вероятно, он уже понял, что никто тут больше не собирается на него нападать.

— Он что, команды своим подчиненным мысленно отдает? — пробормотал Хорригор в башне танка. — Весьма энергозатратно… А чем восстанавливается?

Никто ему, разумеется, не ответил. Все продолжали наблюдать за сценой в тоннеле.

Аллатон чуть подался к полицейскому и примирительно сказал:

— Вы должны понять наших жриц, господин… м-м?..

— Коваржек, — буркнул постсержант.

— …господин Коваржек. Они же не знали, кто вы и что там делаете. Вот и доставили вас сюда, для выяснения. А вы что начали вытворять, когда с вас сняли успокоитель? Вместо того чтобы вступить в беседу? А? Вот и пришлось вас нейтрализовать иным средством, более надежным. Ну, немножко просчитались, и вы вообще уплыли надолго из окружающего мира. Впрочем, мы же и поплатились… Точнее, двое наших. Никто не мог знать, когда вы придете в себя. Даже я.

— Не переживайте, — успокоил его постсержант. — У меня сила удара рассчитана, оклемаются без проблем… если черепушки не слишком хрупкие. Но тут уж я не виноват.

— Будем считать, что инцидент исчерпан, — вмешался Обер. — Имело место отсутствие взаимопонимания, и у обеих сторон нет претензий друг к другу.

— Он что, юристом подрабатывает? — вновь удивился Хорригор. — Этак заворачивает…

— Тсс! — приложив палец к губам, повернулся к нему Дарий. Он ловил каждое слово разговора.

— Господин Коваржек, — продолжал Обер в тоннеле, — позвольте представить вам господина Аллатона, моего сородича, который, как я понимаю, пребывает здесь вместе со своим коллективом.

— Очень приятно, — изобразил улыбку постсержант. Правда, получилось больше похоже на хищный оскал. — Интересная тут подобралась компания. Много чего умеющая. Не от правоохранительных ли органов тут прячетесь, господин Аллатон?