Сполохи детства - Степан Калита

— Ну, круто, — Серега сплюнул семечку, он грыз их, не переставая, доставал из обширных карманов слаксов. — Так иди.

— Что крутого-то? А поймают?

— Ну, не ходи, — соглашался Серега.

К тому времени почти все основные члены Банды уже успели побывать в колонии для несовершеннолетних и освободиться, грабили квартиры, потрошили машины, снимали колеса, планировали налеты на магазины, на таксистов — в общем, развернулись по-крупному. Все обо всем знали, но милиция почему-то ничего не предпринимала — а ведь их можно было посадить за решетку надолго. Самое обидное, в милиции считали, что все мы, ребята с района, тоже повязаны с ними — и если сажать, то сажать придется всех скопом, всю районную шантрапу. Хотя мы в дела криминальные были абсолютно не вхожи… Нас и в планы не посвящали — раз мы не ходили вместе с ними на промысел. И от меня уже не требовали что-нибудь распланировать — я теперь числился чужаком.

Иногда они привлекали для дела и других ребят, помладше, и те почему-то сразу же попадались, но только не основные «бандиты» — как будто ребят специально подставляли под удар. Однажды милиция взяла сразу троих на ограблении склада. Но никто из Банды Рыжего в число задержанных не попал. Те, которых задержали, все время тянулись к Рыжему — хотели стать «крутыми». Вот и стали в одночасье, уехали из родительского дома надолго. Не знаю, как потом сложилась их жизнь. Один из них, вроде бы, был потом в порядке — работал новостником на радиостанции, от прежней жизни у него осталась синяя наколка на ладони. Про других я больше ничего не слышал…

Первая моя драка с Цыганком случилась на дне рождения одноклассницы. Она, дуреха, устраивала его в заброшенном детском саду, и я никак не ожидал, что ей придет в голову пригласить туда и Рыжего с компанией. Когда я и Серега посетили это мероприятие, вся Банда уже была пьяной в хлам.

— О, а вот и Степа наш, — сказал Рыжий и показал на меня Цыганку, — гляди, кто тебя ждет. Подарочек.

Тот еле стоял на ногах. Но сразу же, шатаясь, побежал ко мне и ударил в глаз. Я едва успел уйти в сторону, так что удар получился смазанным, и влепил ему в ответ — как учили в боксерской секции, под подбородок, хуком. Цыганок сразу пластом лег в траву. А я развернулся и сказал:

— Пошли отсюда.

— Ребята, не уходите, ребята, — именинница побежала за нами, хватая за руки. Она и сама уже была не рада, что позвала Банду. Поначалу ей казалось, что это хорошая идея. Но когда отморозки напились, девчонка и ее подруга сильно испугалась, что с ними что-нибудь сделают. И небезосновательно — уверен, так и было бы.

— Пошли с нами, — предложил я.

— Уходишь? — услышал я ехидный голос Рыжего. — Ну, смотри… Я бы на твоем месте остался. А то не по-пацански как-то… И девок наших с собой тянешь, Степа.

— Так нам что, остаться что ли? — застыл в растерянности Серега. Рыжего он боялся.

— Пошли, — повторил я, и направился прочь. За мной поспешила именинница, ее подруга в тоненьком платьице, придерживая подол, и, неуверенно оглядываясь, Серега.

— Чего-то они обиделись, по-моему, — пробормотал он, когда мы вылезали в дыру в ограде детского сада.

— Это их проблемы, — сказал я. На самом деле, я отчаянно храбрился, понимая, что теперь, после того, как я отправил пьяного Цыганка в нокаут, проблем не избежать — и они от меня уже не отстанут.

«Может, поговорить с кем-нибудь из них, — думал я, — может, с Рыжим? Может, получится как-то все замять?!»

Но Рыжий сам вызвал меня на разговор через несколько дней. Он встречал меня прямо возле школы, сидя на бетонной ограде.

— Подь-ка сюды, — подозвал он меня вальяжно.

Я, стараясь не терять лица, не слишком спеша, подошел.

— Ты, паря, черту перешел, — сказал Рыжий. — Надо с этим теперь делать что-то…

— Ничего я не переходил, — сказал я. И с тоской вспомнил холодное лезвие ножа Сани, упирающегося мне в живот. Эти запросто зарежут, а потом скажут — так он с дыркой в животе и был. Таким неудачным родился.

— Перешел-перешел, — Рыжий усмехнулся. — Цыганок весь в обидках теперь. Хочет реванш взять. Будете с ним биться на кулаках. Все по-честному. Ты когда готов биться будешь?

— Да хоть сегодня, — сказал я. Новость меня, на самом деле, обрадовала. Я решил, что если дам Цыганку по физиономии хорошенько, то на этом все и закончится. Он был слабый. Я его совсем не боялся. Разумеется, я ошибался.

— Ну вот и договорились. Сегодня вечером приходи к гаражам. Там и устроим показательные состязания. — Рыжий покачал головой. — Честно скажу. Не ожидал я, паря, что ты таким гондоном окажешься.

— Это почему? — угрюмо спросил я.

— Да ты сам все знаешь, — с ленцой в голосе ответил Рыжий. — Ты же у нас умный. Что я тебе все разъяснять буду…

Вечером я позвонил Сереге, спросил, пойдет ли он к гаражам.

— Не зна-аю, — протянул он. — А надо? Да?

По голосу было ясно, что идти ему очень не хочется. Потому что нет никакой гарантии, что после того, как я врежу Цыганку, нас обоих не поколотят всем скопом. Это в лучшем случае. А в худшем — прирежут. Потому что для них мокруха не в новинку.

— Знаешь что, друг, — сказал я. — Ты обязан идти…

— Ладно, — ответил Серега. — Я пойду-пойду… Вот вечно ты. Нарвешься. А мне потом отвечай…

Когда мы пришли на место, на площадке возле гаражей собралось человек пятьдесят — целая толпа. Приехали поглазеть на драку даже малознакомые ребята из соседнего района на мотоцикле с коляской. Наверное, их кто-то позвал насладиться зрелищем.

Некоторое время в открытом гараже копался какой-то мужичок, потом, заметив, что намечается заваруха, быстренько собрался, запер гараж и убрался по добру — по здорову. Я заметил, что Рыжий что-то успел сказать ему сквозь зубы — не иначе, подгонял поскорее освободить территорию.

Цыганок сидел мрачный, на старом кузове машины, в окружении приятелей, поглядывал на меня исподлобья. Все собравшиеся явно поддерживали его. Про меня откуда-то взялся слух, что я «каратист» — и сам нарвался. Дескать, рассказывал всем в районе, какой я крутой в драке. Что, конечно же, было неправдой.

— Дай каратисту! Врежь ему! — слышались увещевания. — Наваляй каратисту!

В целом, настроение у всех было радостное, как перед большим представлением. Рыжий подошел и принялся как всегда медлительно о чем-то перетирать с чужаками из другого района на мотоцикле. Те что-то отвечали — в общем шуме было не разобрать. Но их настрой мне совсем не понравился — ощущалось, что меня решили показательно наказать. Если получится — силами Цыганка, если не получится — все вместе. Когда тебя собираются бить, всегда ощущаешь мандраж. Это уже потом, когда драка началась, резко успокаиваешься. У меня во всяком случае так.

На моего друга Серегу было жалко смотреть. Он всем своим видом говорил — зря я сюда приперся. Походил, поздоровался с ребятами помладше, которых знал, да и встал подальше от меня — как будто мы не вместе. И я его отлично понимал — кому же хочется огрести, даже за компанию с лучшим другом.

Все разошлись в стороны, расчистили место для поединка. И мы сошлись в драке. Я сразу принял боксерскую стойку, как учили в секции. Послышались смешки. Цыганок сделал вид, что прыгает ко мне, чтобы нанести удар, и я подался назад. Он засмеялся. И толпа поддержала его дружным хохотом — мол, боится «каратист», не зря боится, сейчас огребет… Потом мой противник вдруг попятился, сунул руку за спину и выхватил ножку от табуретки. В глазах его вспыхнуло торжество — что, не ожидал?!

Я опустил кулаки. Это уже было против всех правил. Рыжий же сам сказал — бой на кулаках. Обернулся на него. Думал, он хоть как-то отстоит справедливость. Но главарь был абсолютно невозмутим, стоял, сложив руки на груди, значит — был в курсе, какой финт выкинет его подопечный. Кто-то крикнул: «Нечестно!», но его быстро заткнули.

Помахивая дубинкой, Цыганок, теперь уже полностью уверенный в своей победе, направился ко мне. Он был старше, выше меня на целую голову, к тому же — вооружен. По его мнению, да и по мнению остальных, у меня не было никаких шансов. Толпа замерла, ожидая развязки.

Дубинка просвистела в воздухе — и не попала по мне, я увернулся. Затем уклонился снова. Он махал ножкой от табуретки очень беспорядочно и неумело, я сразу это понял. Поэтому во время очередного выпада, сделал шаг вперед, одновременно уворачиваясь, перехватил его руку — и вывернул. Одно мгновение — и дубинка оказалась уже у меня в руках. Я не стал медлить и тут же врезал ею ему по лицу. Удар получился звонким — бэмс. Цыганок охнул, развернулся… и побежал. Я кинулся следом, охаживая его по спине и по голове. Не сдерживался, бил изо всех сил, надеялся сразу уложить, чтобы прекратить это безобразие. Толпа расступилась, мы выбежали к остаткам какого-то деревянного дачного штакетника, который местный владелец гаража приспособил в качестве ограды. В этот штакетник мой противник и рухнул всем телом, с хрустом сломав тонкие доски. Я продолжал лупить его ножкой от табуретки, вспомнив в эту секунду отчего-то старика Лукошкина, чью голубятню сжег этот подонок. И вошел в такой раж, что даже не заметил, как меня кто-то схватил за плечи и отбросил назад с криком: «Хватит, хватит!»