Жили-были, ели-пили. Семейные истории - Екатерина Рождественская

Как-то поехала с Димкой в командировку в Хардвар делать репортаж о священной реке Ганг. Раньше, говорят, священный Ганг вел по небесам прямо в рай, но люди уговорили Шиву спустить реку на землю, чтобы ею можно было насладиться и живущим тоже. Шива просьбу исполнил.

Вот он Ганг, вот она я, и скоро родится Леша

Ничего райского в реке я не увидела. Ни кисельных берегов или хотя бы утопающих в зелени, ни прозрачных вод с золотыми рыбками. Широкая река со спускающимися к самой воде ступеньками, на которых сидят, нет скорее живут люди – кто-то моется, стоя по пояс в воде, кто-то стирает, выколачивая разноцветное белье о ступеньки, кто-то спит, укрывшись тряпкой с головой, кто-то ест с бананового листа, сидя на корточках, кто-то просто отдыхает и медитирует, глядя на эту райскую реку. Отдельно ото всех на ступеньках сидит врач, помощник которого раз в две минуты жутко орет: «Вскрываем нарывы, вырезаем мозоли, прокалываем носы и уши и делаем другие мелкие операции!» Очередь большая.

Прокаженные тоже любят это место на широких ступеньках. Несчастных, совсем съеденных лепрой, катают в тележках другие, пока менее от нее пострадавшие, но выставляющие напоказ завязанные грязными тряпками обрубки пальцев и требующие бакшиш. Многие из прокаженных часами сидят в воде, надеясь на облегчение.

По всему берегу, стоя по пояс в воде, мальчишки занимаются доходным делом. У каждого цилиндр, который наполовину погружен в воду так, что хоть как-то можно разглядеть дно, поэтому монетка или еще какая ценная добыча, сразу идет в сумку на боку.

Реку эту так любят, что хоронят в ней, как на кладбище, родственников. По берегу стоят кострищи – настоящая фабрика по утилизации. Одного сожгли – останки в воду, и вот уже другой костер горит на этом месте, другие родственники в белых траурных одеждах. Кто побогаче – делают костер для покойника из сандалового дерева, кто победнее – из нескольких простых полешек, которых не хватит, чтобы прогореть два часа – именно столько нужно, чтобы сгорело человечье тело, – и поэтому, как костерок погаснет, слегка обугленного родственника скидывают в Ганг. Какой уж тут пепел! Ритуал сжигания для европейского человека – довольно дикая и жестокая процедура. Складывается большой прямоугольный костер, на вершину которого водружается тело в венках и цветах. В процессе сгорания подходят роственники и подливают в костер какие-то масла, молоко, подсыпают специи, сандаловый порошок, мелко нарубленные бананы, благовония, будто готовят какое-то особое праздничное блюдо. Сидят иногда так до рассвета, наблюдая за костром и тем, как обугливается их родное тело. С первыми лучами солнца самый близкий родственник торжественно подходит к обугленному черепу и разбивает его. Именно тогда, говорят, душа отлетает в рай.

Вода в Ганге мутная и белесая – в такую страшно войти, мало ли, кто там за ногу схватит. Но очень эта река почитается среди индийцев – и желания исполняются, и вода целебные свойства имеет. Еще говорят, что дно у ее истоков идет по серебряным рудникам, которые уходят вглубь на два с половиной метра, и она становится святой. Загадала я тогда желание. И пошла прямо в реку. Не обращая внимания на проплывающие мимо сизые и раздутые останки людей, на которых победно сидели вороны, как на надувных матрасах, полусгнившие тряпки, норовившие как водоросли, обмотать ногу и утащить вглубь, плотики с черепами, цветочные гирлянды и рыб, которые, поднимаясь к поверхности реки, удивлялись, что я живая. Я старалась уговорить себя, что так надо, что это правила игры и ничего страшного в этом окружении нет. Просто декорации фильма ужасов, но всего лишь декорации. Окунулась с головой и медленно побрела обратно на берег, пытаясь не бежать. И делая вид, что я совершаю такой обряд каждый день.

Как же я мечтала тогда о ду`ше! Мне больше никогда в жизни так не хотелось встать под душ, как тогда! И потом отфыркивалась, стоя под горячей водой часа два, не меньше. Старалась забыть, что видела. Старалась. Не получалось. Ночью снилось, как я ухожу под мутную воду, тяну руку из реки, все тяну и тяну, а меня никто за руку не вытаскивает. Кошмары снились долго, кошмары с запахами, что интересно. Пахло тиной, рекой и всем остальным.

Но я была очень этому всему рада, ведь через девять месяцев я родила первенца, Лешку. И, что самое интересное, в День независимости Индии, 26 января.

Мисс Пресса-92

Слово победительнице. На конкурсе, 1992 год, Мисс Пресса

Ксенька вдруг ни с того ни с сего решила участвовать в конкурсе Мисс Пресса-92. Тогда было время всяких конкурсов, профессиональных и не очень, смотров подрастающего девического поколения, все эти «Мисс Россия», «Краса Москвы», «Самая-самая Ленинского района»… Отдавало это, конечно, такой пошлятиной и невольничьим рынком, что страшновато было за сестру, но поскольку конкурс был все-таки хоть как-то связан с журналистикой, мы решили девочку нашу направить в этот подозрительный круиз по Средиземному морю, где эта Мисс Пресса и проходила.

Готовились заранее. Я уже тогда впервые выступила в роли визажиста и фотографа, размалевав сеструху от души и поставив около дачной березки, рябинки и просто на фоне оранжевого волосатого пледа. Ксенька была хороша! Мне и сестра нравилась, и мои фотографии. Надо еще было понять, в чем ей выступать: в бикини журналистки, вроде бы, рассекать не должны, а вот бальное платье вынь да положь. Попросили у маминой подруги Майки Соболевой (ее свекровь была женой посла в какой-то капстране и гардероб имела соответствующий). Все эти шелка, атласы, кружева и габардины пятидесятых годов уныло висели мертвым грузом в Майкином не таком уж большом шкафу и очень теснили ее личные вещи. Но и выкинуть такие шикарные, сшитые именитой портнихой наряды рука тоже не поднималась. Поэтому решили винтажное бальное платье позаимствовать у Майки. Выбрали тафтяное, черное в пол, открывающее плечи и приоткрывающее грудь так, что каждая женщина в нем чувствовала бы себя королевой.

– Оставь его у себя, тебе нужнее. – Подарок от Майки был царский!

Димка Ксеньку постриг, причем так беспорядочно-художественно для того времени, что ее единственную из двадцати претенденток не перестригали, оценив легкую руку, видимо, очень дорогого мастера. Он вообще рукастый был и умел всё.

Папа не мог просто так обойти эту ситуацию с конкурсом и, чтобы не нервничать, пока от девочки не было никаких конкурсных известий, сочинил для Ксеньки ругалки – хотел, конечно же, чтобы она победила. Мобильных телефонов тогда не было, звонить она часто не могла, вот мы и волновались. И принялись ругать. Но она позвонила и сообщила, что конкурс выиграла, что теперь у нее есть корона, новенький «Москвич» и называть ее можно «Мисс Пресса».