Нарушители равновесия. Если смерть проснется. Печать на сердце твоём - Андрей Валентинов

— Выслушай. Во-первых, ты расскажешь брату обо всем и еще раз передашь мои условия. И во-вторых… Ты сохранишь жизнь кому-то из пленных — в обмен на свою. Ты согласен?

Улад был уже готов отчеканить «Нет!», но невольно задумался. От него не требуют ничего постыдного. Жизнь за жизнь… Внезапно вспомнилась Алана, о которой он в суете сборов совсем забыл. Ну и повезло же девчонке!

— Хорошо, Велга! Я расскажу все брату — и пощажу одну жизнь… Но не твою. Гадюка! Серые глаза вспыхнули гневом: — А я не прошу у тебя пощады. Рыжий Волчонок! Уходи — и моли своих богов, чтобы мы больше не встретились!

Она сделала знак, и кольцо вокруг них разомкнулось. Улад коротко кивнул и шагнул в темноту. Тут же рядом появился Баюр, начал о чем-то расспрашивать, но молодой Кей не слушал. Потом, все потом! Он жив, и не ценой предательства, не ценой унижения. Он даже ни разу не заикнулся в разговоре с нею, с той, которая смеет вести себя, как прирожденная Кейна. Он выполнит, что обещал ей. Но Гадюка ошиблась! Он расскажет брату не только о ее нелепом предложении, но и о многом другом: войско бунтовщиков у Коростеня, оно готово к бою и сражение состоится. И кони — это, может, самое основное. У волотичей есть конница! Внезапно вспомнились слова брата о Велге. Дура! Да, она дура со своей нелепой игрой в благородство! Наверное, холопка думает, что так ведут себя истинные государи. Ну, нет! Интересно, отпустил бы он Гадюку, если б ее схватили в сполотском лагере? Молодой Кей улыбнулся, настолько нелепой показалась эта мысль. Не отпустил бы! И не отпустит! Сероглазая не ждет пощады — правильно делает!

Улад хлопнул встревоженного Баюра по плечу и решил, что можно уходить. Дело сделано.

В утреннем тумане колонна походила на огромного Змея, торившего путь сквозь вековой лес. Войско двигалось неспешно, сберегая силы. Бежать ни к чему, враг на месте, он решил остаться на свою погибель и во славу непобедимых Кеев. Идти осталось недолго. Лес заканчивался, за лесом было поле, а за ним — Коростень.

Улад ехал на сером в яблоках скакуне рядом с братом. Впервые за эти недели он сел на коня. Лошадей было мало — войско двигалось по реке, но перед решающим боем в лагерь успели привести десяток настоящих сполотских скакунов — статных трехлеток, уже выезженных и обученных. Молодой Кей выбрал себе этого серого и остался доволен. Он давно не ездил верхом, и только теперь, надев полную бронь, почувствовал себя по-настоящему уверенно. Он всегда мечтал о таком — утро перед боем, верное войско вокруг, и он на боевом коне, как и подобает Кею.

Время от времени Улад поглядывал на брата, который молча ехал на огромном черном коне, которого, как помнил молодой Кей, звали Идрик. На Сварге был новый румский панцырь, но шлем он оставил прежний, тот, в котором младший увидел его когда-то на речном берегу. Как давно это было, хотя минуло чуть больше месяца! Но дело не в количестве дней. С тех пор прошла целая война.

Последние деревья остались позади, и голова колонны начала подниматься на невысокий холм. Сварг поднял руку. Послышались резкие слова команды, передовой отряд остановился и начал разворачивать строй. Предосторожность не лишняя. За холмом стлался густой туман, а за туманом были враги. Сварг остановил коня, потрепал его по могучей шее и улыбнулся брату. Тот тоже усмехнулся в ответ, показывая, что он здесь, он готов и все помнит. Он не подведет!

Ночью поспать не удалось. Со Сваргом они проговорили до рассвета, а затем настало время надевать кольчугу и строить своих улебов. Улад еще раз вспомнил то, что рассказал брату. Кажется, ничего не упустил — и о войске мятежников, и о Велге, и о ее нелепом предложении. К удивлению младшего, Сварг заставил его еще раз повторить условия мира, прелагаемые Гадюкой. Впрочем, обсуждать их он, конечно, не стал, лишь вскользь заметил, что Договор Велги составлен умно. Даже очень умно — но не для такого случая. А значит, сероглазая ведьма все-таки дура.

Запомнились и другие слова брата, сказанные словно в шутку. Когда Улад, ничего не скрывая, поведал старшему о том, как Велга отпустила его, Сварг хмыкнул и внезапно заметил, что теперь им придется пощадить Гадюку. Нет, он сказал иначе:

«Теперь ты ее должник, братишка! Придется помиловать твою сероглазую!». Улад не принял шутки и спокойно заметил, что долг свой помнит. И долг его в том, чтоб навек избавить мир от гадины, которая посмела посягнуть на их власть. Брат кивнул, И об этом больше не говорили.

Войско выходило из леса и строилось вдоль опушки. В первые ряды становились кметы в полном вооружении. Их было не так много, не больше трех сотен, но именно они примут основной удар. Ополченцы с копьями и секирами держались сзади, а отряды лучников спешили на фланги и растягивались тонкой цепочкой впереди строя. Улад никогда не водил войско в бой, но замысел брата был ему понятен. Врагов много, очень много, и вся надежда на то, что их лавина разобьется о железный строй кметов, отступит, обескровленная, назад, и вот тогда настанет час атаки.

К Сваргу, сидевшему на Идрикс возле Кеева Стяга, уже спешили старшие кметы за последними распоряжениями. Старший не тратил лишних слов, уже через несколько минут командиры вернулись к своим отрядам. Чуть дольше Сварг разговаривал с Ласкиней, который слушал внимательно, усмехался в густые усы и наконец, кивнув, не спеша направился куда-то вглубь леса. Уладу стало интересно, но расспрашивать брата о его замыслах он, конечно, не стал. Сварг и сам все расскажет — в должное время.

Улад терпеливо ждал, надеясь, что сейчас ему прикажут возглавить улебов. Его отряд, ведомый Пожадом, уже строился в самом центре. Но Сварг молчал, и младший решил, что его место пока здесь. Напоминать он не решился — не время.

Туман не редел. Он становился вес гуще, закрывая белесой пеленой поле, где в эти минуты уже строилось войско волотичей. Оттуда доносился глухой шум. Он был еще далеко, и можно было не опасаться, что враги ударят неожиданно, прикрываясь туманом. Они не спешили. Впрочем, и Сварг не торопился — обе стороны были уверены в победе и не хотели рисковать зря.

…После разговора с братом Улад забежал ненадолго в свой шатер, где лежало оружие, и там наткнулся на Алану, о которой вновь совершенно забыл. Зеленые глаза девушки наполнились ужасом, и молодой Кей пожалел, что дал слово Гадюке. Правда, если быть точным, слова он не давал, а лишь обещал, и речь вовсе не шла об этой запуганной до смерти девчонке, но Улад предпочел не менять своего решения. Он коротко бросил: «Останешься со мной!» и увидел, как ужас в глазах Аланы сменяется надеждой — робкой, несмелой. Она будет жить! Ее не будут насиловать кметы, в тело не вонзится кол. зеленые глаза не выклюет воронье. Молодой Кей лишь усмехнулся. Жить хочется всем! И когда перед ним будет стоять Велга, уже как бессильная пленница, то в ее глазах он увидит то же. Она будет молить о жизни — будет! Но Гадюка не дождется пощады. Никогда!

Сварг отдал последние распоряжения тем, кто командовал фланговыми отрядами, и нетерпеливо взглянул в сторону восхода. Улад понял — солнце! Оно уже взошло, незримое за пеленой тумана. Уже скоро… Скоро!

Внезапно молодому Кею показалось, что он не рассказал брату что-то важное. Он начал лихорадочно вспоминать: лошади, фраза «дядяни» о мечах, разговор с Велгой… Похоже, все. Он поведал даже о том восторге, с которым сполоты встречали Гадюку. Клевцы? Он рассказал и об этом. Но странное тревожное чувство не отпускало. Он что-то упустил, о чем-то не упомянул. Но о чем?

И тут налетел ветер. Стена тумана дрогнула и начала распадаться. В проеме сверкнул золотой лик Небесного Всадника. Солнце! Улад затаил дыхание. Сейчас!

Белые клочья уползали прочь, в стене тумана обозначились широкие прорехи, и за ними открылось поле. При свете дня оно показалось еще шире. Пространство было ровным, лишь в центре возвышался небольшой холм. А вдали темнели стены Коростеня — города, к которому они так долго стремились. Улад жадно рассматривал приземистые деревянные вежи, которые заметил еще ночью, скопище домиков на склонах холма, главную площадь, хорошо заметную даже из такой дали. Вот он, Коростень, сердце мятежа! Сколько раз Кеям доводилось приходить сюда с мечом, чтобы смирять непокорных! Теперь его, Улада, черед!

Но молодой Кей быстро пришел в себя. Он еще побывает в проклятом городе. Сейчас — битва!

Враги — где они?

Улад быстро оглядел поле, но оно казалось пустым. На миг он растерялся, взглянул на брата, но старший был по-прежнему спокоен. Молодой Кей вновь поглядел в сторону Коростеня. Поле, холм, вдалеке — город… И только тут он заметил, что дальний край поля выгибается подъемом. Ну, конечно! За ним — низина, поэтому враг и не виден. Велга выбрала хорошую позицию, ее войска будут появляться неожиданно и наступать, спускаясь вниз. Впрочем, у леса поле почти ровное, и здесь шансы для всех одинаковы. Если, конечно, не считать, что волотичей во много раз больше…