100 великих творцов моды - Марьяна Скуратовская

Он прожил в Париже два года. Будучи скромным замкнутым человеком, который к тому же не знал языка, освоиться во Франции Галанос так и не смог и, когда в 1948 году получил предложение начать работать в США (в нью-йоркской фирме по производству одежды «Давидов»), с радостью туда вернулся. Правда, оказалось, что на новом месте снова нет простора для творчества, и Галанос уволился. В чужих рамках ему всегда оказывалось слишком тесно, и в 1951 году он переехал в Калифорнию, а в 1952-м, наконец, открывает своё ателье, «Галанос Ориджиналс», в Лос-Анджелесе.

Уже первая его коллекция, хоть и совсем небольшая, имела такой успех, что универмаг из сети «Сакс Пятая авеню» сделал ему заказ на четыреста тысяч долларов. «Я делал очаровательные экстравагантные хлопчатобумажные платьица, которые продавались от 125 долларов и выше. Сегодня столько стоят разве что пуговицы. Я был молод, стеснителен, но пресса обожала меня». И его было за что любить.

Он начал делать одежду прет-а-порте, но покрой был мастерским, качество исполнения — высочайшим, отделка — изящной или, наоборот, роскошной, материалы — самыми лучшими. Он сам наблюдал за всеми составляющими процесса, от выбора тканей (Галанос дважды в год ездил за ними в Европу) до работы ассистентов, а затем рекламы готовой продукции и её продаж, — не говоря уже о собственно разработке самих коллекций.

Джеймс Галанос не был новатором, скорее он стремился довести уже придуманное до совершенства. Архитектурно-выверенные линии костюмов и повседневных платьев напоминали работы Баленсиаги, кутюрье, которым Галанос восхищался, а своих хозяек, на которых сидели идеально, превращали в истинных леди. Его шифоновые платья были произведениями искусства — обработанные вручную подолы, слои прозрачной ткани, однотонной или расписанной, изящные драпировки. Вечерние ансамбли из идеально сидящих брюк и жакетов, или брюки с гипюровыми блузами. Выверенные складки на простых с виду шерстяных платьях. Из меха, даже сложного в работе, он мог сотворить что угодно, и у его меховой одежды были такие манжеты и такие складки, которые другой не смог бы сделать и из ткани. Ручная вышивка, зачастую огромной сложности. Из шёлка другие дизайнеры шили одежду, а Галанос делал подкладку, которая мягко прилегала к телу. Высочайшее качество исполнения абсолютно всех деталей, вне зависимости от того, видны они или нет… Говорили, что однажды сам Юбер де Живанши, воскликнул, рассматривая одно из платьев Галаноса, что, мол, даже в Париже не обрабатывают подкладку так качественно! В одной из бесчисленных статей, посвящённых его творчеству, было дано краткоё ёмкое определение его подхода к работе: «Его стандарты одни из самых высоких в мире. И если его работы с чем-то и сравнивают, то обычно с Высокой парижской модой».

Галанос в какой-то мере следовал за общими тенденциями — за стилем «нью лук» 1950-х с его тонкими пышными юбками, модой на мини в 1960-х, длинными платьями 1970-х, подчёркнутой сексуальностью 1980-х и 1990-х. Однако вместе с тем многое из того, что он сделал, было вне времени, и спустя пять, десять, пятнадцать лет всё так же могло украшать свою хозяйку. Так что неудивительно, что с самого начала самостоятельной карьеры Галаноса сопровождал успех.

Но шил он далеко не для всех. Даже голливудские звёзды — а среди его клиенток их было множество, от Мэрилин Монро до Элизабет Тейлор, от Розалинд Расселл до Марлен Дитрих, от Джуди Гарленд до Ким Бэсингер — не были его основными клиентками. «Моими клиентами были дамы из высшего общества, что намного выше и больше, чем Голливуд», — говорил он. «Одежду от него редко увидишь в офисе. И дело тут не только в ценниках с пятизначной суммой, хотя, конечно, они не отпугивают разве что самых высокооплачиваемых руководящих сотрудников. Дело тут ещё и в том, насколько эти вещи роскошны». Можно сказать, его целью было «создание самых элегантных нарядов для самых изысканных дам».

В свою команду он собрал самых лучших мастеров, каких только мог найти, все они проходили там великолепную выучку, и многие из них впоследствии пускались в самостоятельное плавание — желание, которое сам Галанос понимал, как никто, и очень уважал.

В 1980-е, когда президентом стал Рональд Рейган, начался очередной подъём в карьере модельера, который, хотя и не сходил с модной сцены, всё-таки на тот момент работал в ней уже больше тридцати лет — мягко говоря, немалый срок. Но Нэнси Рейган, первая леди Америки, обожала платья от Галаноса, и даже появилась на своём первом официальном приёме в Белом доме, в своём новом статусе, надев платье, купленное за четырнадцать лет до того, — изысканный вечерний наряд оказался вне моды. Сама она говорила, что позволить себе одеваться у Джеймса Галаноса с ног до головы не может никто, это слишком дорого, и что она бережно относится ко всем вещам от именитого дизайнера, которые есть в её гардеробе. Но, если говорить начистоту, их было немало — в одном из интервью сам он упомянул, что посылал в Вашингтон новое платье каждый месяц. И в красном с золотыми пуговицами костюме от Галаноса Нэнси Рейган побывала в России, произведя огромное впечатление на советских женщин. Впрочем, его работы впечатляли и самых искушённых модниц…

На покой признанный всемии мастер ушёл только в 1998 году, когда ему было семьдесят четыре. По его словам, он долго работал, очень устал, и настало время отдохнуть. Сейчас он живёт в своём особняке в Беверли-Хиллз относительно замкнуто, в одиночестве (он никогда не был женат), много времени посвящает чтению, встречается со старыми друзьями. Но, несмотря на официальный уход от дел, Джеймс Галанос всё ещё занимает важное место в моде. К его мнению прислушиваются, одежду от него продолжают носить — ведь она не устаревает…

Он слишком долго был звездой, чтобы быстро погаснуть.

Юбер де Живанши

(1927)

Известный историк моды, Каролин Милбанк, писала о нём так: «Его работы оригинальны, но эта оригинальность всегда находится под контролем; ни один из его нарядов или ансамблей нельзя было бы назвать крикливым, подавляющим или неприятным. Более тридцати лет он, безупречный джентльмен, одевал своих клиенток, от юных дебютанток до пожилых матрон, в стиле, который был молодёжным и насмешливо-элегантным, чистым и скульптурным, освежающе женственным и в то же время вызывающим привыкание. Его клиентками были женщины, для которых элегантность — это не цель, это их стиль жизни. И для них он — последний бастион качества».

Юбер Джеймс Марсель Таффен де Живанши родился в 1927 году, в Бове, в семье маркиза Люсьена Таффена де Живанши (это относительно молодой аристократический род — титул маркиза был получен их предком в начале XVIII века; его унаследовал старший брат Юбера, Жан-Клод, сам же он — граф). Что касается родственников по материнской линии, то они были людьми искусства — его прадед, Пьер-Адольф Баден, был художником, занимался как жанровой, так и портретной живописью, а также посвятил себя производству гобеленов; его сын Жюль Баден, дед Юбера, продолжил дело отца — и в живописи (он был учеником знаменитого художника Камиля Коро), и в производстве великолепных декоративных тканей. Впрочем, если заглянуть на несколько поколений дальше, и там будут люди творческие. Словом, наследство юный граф получил яркое.

Отец Юбера умер, когда ему было всего три года, и воспитанием его и брата занимались мать и бабушка, очень элегантные дамы. Позднее он вспоминал: «Когда я был школьником, в награду за хорошие отметки бабушка показывала мне свои сокровища — множество шкафов было заполнено разными образцами тканей, и все они меня буквально ослепляли своим великолепием. Мог ли я предположить, что однажды сотни и тысячи метров тканей будут проходить через мои руки?» Когда мальчику было десять лет, его взяли в Париж, на Всемирную выставку, и именно тогда он решил, что посвятит себя моде. Правда, мама и бабушка на это не рассчитывали, предполагалось, что Юбер станет, к примеру, архитектором или, возможно, юристом. Однако его неодолимо манили искусство и мода, и в семнадцать лет он уехал из Бове в Париж, чтобы учиться в Школе изящных искусств.

Юбер де Живанши

Он мечтал работать у своего кумира, Кристобаля Баленсиаги, однако там юнца завернули, так что пройдут годы, прежде чем они встретятся и Юбер станет одним из его близких друзей и самым верным учеником. И первая работа, которую он в результате получил, была у Жака Фата, который был знаком с его семьей. Оживлённый дом моды этого кумира парижских дам стал первой настоящей школой для Юбера. Там он работал в первой половине дня, а затем отправлялся на занятия. По рекомендации художника Кристиана Берара, уже много лет вовлечённого в мир парижской моды, в 1946 году Юбер перешёл к Роберу Пиге, а в следующем году он устроился к Люсьену Лелонгу, президенту парижского Синдиката Высокой моды. Там он проработал около полугода, а затем Рене Карон представил его Эльзе Скьяпарелли, и Юбер стал её главным ассистентом, а также возглавил магазин на Вандомской площади.