Ржев – Сталинград. Скрытый гамбит маршала Сталина - Вячеслав Меньшиков

Очевидно, в ходе войны Верховный понял, что он поступил правильно, полностью не раскрывая своим военачальникам стратегический замысел Ставки ВГК. Напомню, что об операции «Монастырь», значительно влиявшей на события в боестолкновениях с противником в 1942 году, не знали его ведущие военные и другие советники. Да, ему стало тяжелее, так как приходилось учитывать каждое свое решение и слова советников в созданном им режиме строгой секретности.

Но, с другой стороны, он понимал, что военные будут лучше выполнять поставленную им задачу, если она будет для каждого из них строго конкретизирована и не так объемна. Да и секретность проведения операций «Монастырь», «Уран» и «Марс» от этого только повышалась. Был глубокий смысл в том, что во время решающего периода подготовки к коренному перелому в ходе войны он все взял на себя. В этом случае социалистический принцип демократического централизма сыграл свою положительную роль, особенно в той ее части, что ответственность – персональная.

Главковерх слушал отчеты Жукова и Василевского, выезжавших как представители Ставки ВГК на фронт во время продолжавшихся тяжелых боев. От них он получал много полезной информации, но еще больше размышлял сам. Теперь стало известно, что именно после таких долгих раздумий Василевский (как начальник Генштаба) получил от Верховного распоряжение, чтобы группа генштабовских специалистов более подробно изложила их же предложение о возможности организовать окружение наступавшей на Сталинград немецкой 6-й армии с северо-востока и юга.

Это подтверждает и Жуков:

«О чем здесь необходимо сказать, так это о том, что каждый командующий фронтом, разрабатывая план действий вверенного ему фронта, согласно существующей практике и порядку, докладывал его на утверждение Ставки в Москве или ее представителям на месте и при этом, естественно, излагал свои соображения о взаимодействии с соседями и просьбы к Ставке. Чтобы разработать такую крупнейшую стратегическую операцию, как план наступления трех фронтов в районе Сталинграда, нужно было основываться не только на оперативных выводах, но и на определенных материально-технических расчетах. Кто же мог производить конкретные расчеты сил и средств для операции такого масштаба? Конечно, только тот орган, который держал в руках эти материальные силы и средства. В данном случае это могли быть только Ставка Верховного главнокомандования и Генеральный штаб.

…Заслуга Ставки Верховного главнокомандования и Генштаба состоит в том, что они оказались способными с научной точностью проанализировать все факторы этой грандиозной операции, сумели предвидеть ход ее развития и завершение. Следовательно, не о персональных претендентах на “авторство” идеи контрнаступления должна идти речь… Не считаю целесообразным здесь излагать в деталях весь план контрнаступления и ход операций, так как об этом много и в основном правильно написано в нашей военно-исторической литературе…» (Выделено мной. – В. М.) [4]

А вот как реагировали непосредственно в войсках на подготовку будущей операции «Уран», понятно по таким словам того же Георгия Константиновича:

«В момент затишья по приказу Верховного на командный пункт 1-й гвардейской армии приехали А. И. Еременко и Н. С. Хрущев, А. Е. Голованов и я также находились там. А. И. Еременко сказал, что он хотел бы ознакомиться с обстановкой и обсудить положение в Сталинграде. В. Н. Гордов и К. С. Москаленко познакомили А. И. Еременко со всеми деталями обстановки и со своими соображениями.

Поскольку Верховный предупредил меня о сохранении в строжайшей тайне проектируемого плана большого контрнаступления, разговор велся главным образом об усилении войск Юго-Восточного и Сталинградского фронтов. На вопрос А. И. Еременко о плане более мощного контрудара я, не уклоняясь от ответа, сказал, что Ставка в будущем проведет контрудары значительно большей силы, но пока что для такого плана нет ни сил, ни средств…» (Выделено мной. – В. М.) [5]

Через некоторое время основная подготовка к окружению немецкой армии под командованием генерал-полковника Паулюса была готова. В окончательном виде она получила кодовое название – операция «Уран». Как пишет историк А. Уткин в своей книге «Вторая мировая война»:

«Стратегический замысел советского Верховного командования базировался на двух ударах. Первый – со стороны среднего течения Дона в южном направлении. Второй – со стороны левого крыла Сталинградского фронта (к югу от Сталинграда) в северо-западном направлении, ориентируясь на излучину Дона. Нанося основной удар по менее фанатично воюющим румынам, зажать в кольцо 6-ю армию Паулюса и 4-ю танковую армию, всего более 300 тысяч элитарных германских войск, сгрудившихся в районе Сталинграда.

План был одобрен Ставкой в конце сентября… Успокоения в Москве не было. Жуков снова вылетел в излучину Дона, в район Серафимовича и Клетской. Ему предписывалось также обеспечить все меры, чтобы “измотать и еще более ослабить врага". Параллельно Василевский навестил Еременко к югу от Сталинграда. “Тайна троих”, несмотря на широкомасштабную подготовку, оставалась достоянием авторов, и Сталин запретил раскрывать план даже командарму Еременко, пользовавшемуся прежде его особым расположением. Даже Генеральный штаб, не имея четко поставленной задачи, разрабатывал операцию скорее местного значения, а вовсе не удар сразу трех фронтов. Сталин боялся утечки информации, в конспирации ему не было равных». (Выделено мной. – В. М.) [6]

Но не спали и фашисты. Как ни странно, и это не выдумка автора, но окончательно судьба 6-й армии ими также решалась 12 сентября 1942 года. В этот день генерал-полковник Паулюс в ставке Гитлера под Винницей доложил своему фюреру, что предполагает взять город в течение ближайших 10 дней, о чем вскоре соотечественникам сообщили газеты в рейхе. А когда фюрер публично заявил, что вермахт «возьмет» Сталинград, пути назад для них уже не было. Так фашистская ставка стала жертвой собственной самонадеянности и лжи о «разгроме Красной армии».

В Виннице Гитлер с командующим группой армий «Б» генерал-полковником Максимилианом фон Вейхсом и командующим 6-й армией генерал-полковником Паулюсом рассмотрели три варианта возможных действий: «малое», «среднее» и «большое» решение. В конце концов остановились на «среднем» варианте решения, предусматривавшем завершение штурма Сталинграда в течение 10 дней, овладение выгодными позициями севернее города и прорыв к Астрахани. [7]

А тем временем уличные бои в Сталинграде и на флангах принимали все более ожесточенный характер. Героические защитники города стояли насмерть. Девиз «За Волгой для нас земли нет!» стал главным для сражавшейся за город 62-й армии генерала В. И. Чуйкова. Опираясь на еще не полностью стабилизировавшийся фронт, Ставка ВГК стремилась сконцентрировать резервы и подготовить условия для перехода в контрнаступление. 28 сентября 1942 года Сталинградский фронт был преобразован в Донской, командующим которого стал генерал К. К. Рокоссовский. Юго-Восточный фронт был переименован в Сталинградский. Его командующим остался А. И. Еременко. Наконец, в последних числах октября был образован новый, Юго-Западный, фронт под командованием генерала Н. Ф. Ватутина.

Противник окончательно завяз во фронте, растянувшемся вдоль Волги на 60 километров. В конце концов 14 октября немецкое командование было вынуждено отдать приказ на переход группы армий «Б» к обороне. Лишь некоторые дивизии 6-й армии, действовавшие в городе, продолжали штурм. К началу ноября они овладели его большей частью, но полностью захватить так и не смогли. В ожесточенных боях враг под Сталинградом потерял за 4 месяца около 700 тысяч убитыми и ранеными, более 1000 танков, свыше 2000 орудий и минометов и более 1000 самолетов. Но и Красная армия, отражая наступление противника в Сталинградской стратегической оборонительной операции, потеряла почти 644 тысяч человек, около 1500 танков, 12 тысяч орудий и минометов, 2 тысячи самолетов. [8]

В обороне под Сталинградом советские войска продемонстрировали высокие моральные качества, стойкость и героизм, мастерство командиров всех степеней в деле организации и ведения оборонительных операций и боев. В итоге была ослаблена наступательная мощь врага, обескровлена главная ударная группировка немецкой армии. Думая о трудном положении, создавшемся под городом, Верховный одновременно рассчитывал и на силу Западной группировки своих фронтов. Он планировал передислоцировать несколько дивизий оттуда к берегам Волги. Верил, что его военные советники безоговорочно поддержат такое решение. Но вдруг совершенно неожиданно «нарвался» (по-другому не скажешь) на полный отказ в такой поддержке.